Пока что самая примечательная из биографий английских депутатов XVII в., которые я сейчас разбираю - это биография сэра Чарльза II Беркли.
В Гражданской войне он поучаствовать не успел, но последовал за Стюартами в изгнание. Сражался на их стороне в Битве в Дюнах и дослужился в итоге до командира личной стражи герцога Йоркского, будущего Якова II.

После Реставрации Беркли стал главным фаворитом Карла II. Карл постоянно поручал ему свои личные дела, посылал его с дипломатическими миссиями во Францию, назначил распорядителем личного королевского кошелька.

Однако когда Карл решил сделать Беркли графом, это вызвало ацкое возмущение в парламенте. Депутаты возмущались, как так, в пэры производят человека, у которого нет даже фута земли во владении. Статус лорда в сознании людей той эпохи был неразрывно связан со статусом землевладельца, а земли у Беркли не было.

Это может прозвучать удивительно. Главный королевский фаворит, держатель кошелька, а земли у него нет. Встает вопрос, куда же он умудрялся девать бабло.

А он его раздавал. К нему достаточно было явиться со слезным рассказом, что вот я тоже кавалер, сражался на стороне короля в Гражданскую, изранен на кромвелевских фронтах, а сейчас пухну с голоду. И Беркли немедленно выдавал просителю всю имеющуюся наличность.

Погиб Беркли в 1665 г. в морском сражении с голландцами. Ни земли, ни денег, ни хотя бы наследников после себя он не оставил, а пэрство после его гибели перешло его отцу.

В разгар Второй мировой в высокогорном озере в Гималаях нашли останки сотен людей. До сих пор достоверно неизвестно, кем они были

Черепа и кости на дне и по берегам гималайского озера Роопкунд (могу ошибиться с транслитерацией) нашли британские солдаты, расквартированные в Индии, зимой 1942 года. Сначала они испугались — вдруг это свидетельство тайного вторжения японских войск? Но потом стало ясно: кости гораздо, гораздо старше.

Через полтора десятка лет этим вопросом занялись индийские ученые. Теорий было много. То ли это солдаты, тысячелетие назад посланные на завоевание Тибета. То ли торговцы. То ли вообще жертвы ритуальных самоубийств, которые почему-то осуществлялись на этом месте.

У жителей деревень рядом с озером была своя версия. Дело в том, что через озеро проходит дорога паломников к Нанде Деви, одной из манифестаций богини Парвати (я так понимаю, ведет эта дорога к одноименной гималайской горе Нанда Деви). По легенде много столетий назад по этой дороге шел, чтобы искупить свою вину, король, невежливо отнесшийся к богине и за то проклятый, с большой свитой, куртизанками, танцовщицами и прочими пирогами. Богине это не понравилось, и она скинула всю делегацию в озеро.

Еще через несколько десятилетий этой историей заинтересовался американский антрополог Уильям Сакс. Он даже съездил на Роопкунд — и чуть не помер, когда около озера их с друзьями замело жуткой тибетской метелью. Когда в 2000-х Сакс и команда индийских ученых наконец добрались до костей и провели их научный анализ (хоть и порядочное количество костей к тому времени расхитили туристы), выяснилось, что ближе всего к истине была фольклорная легенда. Во всяком случае, при умерших не было никакого оружия или товаров, а были предметы, которые носят с собой паломники. По всей видимости, некая массовая гибель людей, ставшая основой предания, случилась на озере примерно в 9 веке. Как заключили исследователи, скорее всего, это был мощнейший гималайский град с градинами величиной с кулак — некоторые травмы на черепах об этом свидетельствовали.

Казалось бы, вот и вся история. Но нет. Потому что еще через некоторое время останками занялись генетики — большая группа ученых из разных мировых университетов под руководством важного человека Дэвида Райха с неоднозначной репутацией (насколько я понял, его критикуют за то, что он отстаивает точку зрения, что между расами и популяциями есть генетическая разница; сам Райх говорит, что да, есть, но это не повод для расизма). Его команда собрали кости и провели их тщательнейший ДНК-анализ в своих лабораториях. Этим лабораториям посвящена значительная часть текста, потому что там ужасно строгие протоколы по стерильности: в костях такого возраста, на самом деле, очень мало ДНК исходного носителя, а куда больше — ДНК жуков и паразитов, которые эти кости кушали много веков. Поэтому чтобы отделить нужное и ничего не контаминировать, испортив драгоценный биоматериал, существуют крайне суровые процедуры.

В общем, в результате анализа выяснилось, что среди останков на озере Роопкунда находятся три группы ДНК. Первая — да, скорее всего, индусы, которые умерли где-то в восьмом веке. А вот вторая — люди средиземноморского происхождения, которые умерли, скорее всего, в восемнадцатом веке. Причем много людей, до сотни (всего трупов на озере от трехсот до семисот). Третья группа — один человек южноазиатского происхождения, который умер примерно тогда же, когда люди из второй.

И дальше начался интереснейший конфликт между антропологами и генетиками. Антропологи (и конкретно Сакс) говорят: это не просто история про кости, это история про людей, культуру и религию. Гибель сотни греков в гималайской перди в 18 веке не могла бы остаться незамеченной в локальных преданиях, и раз никаких следов этого нет — значит, ничего такого не было; скорее всего, что-то не так с образцами костей. Райх отвечает: с костями все в порядке, откуда греки, а точнее, необязательно греки, а какие-то люди из Средиземноморья — ну, разные могут быть объяснения.

Пара объяснений даже уже есть. Первое: как известно, Александр Македонский завоевал в том числе Индию; какие-то греки там после этого остались; возможно, это были их потомки. Правда, Индия — одна из лучше всего изученных генетиками стран мира, и похожих ДНК там пока не обнаруживали. Второе: один ученый считает, что ДНК похоже не столько на греческое, сколько на армянское — а армянские торговцы много ездили по Тибету как раз в 18-19 веках; возможно, их поубивали индийские разбойники Thuggees, из-за которых в английском появилось слово thug. Правда, Райх говорит, что на армянское это ДНК совсем непохоже, да и thuggees — это, похоже, расистский миф.

В общем, пока ясно, что ничего не ясно. Теперь одна индийская ученая собирается организовать на озеро нормальную археологическую экспедицию (в силу труднодоступности Роопкунда пока ни одной таковой не было, кости просто доставали и доставляли в лабораторию). И, в частности, залезть внутрь самого озера, где тоже куча костей, куда более нетронутых, чем те, что на берегу. Может, тогда все наконец выяснится. Будем, что называется, наблюдать — но сама история и про озеро, и про конфликт научных парадигм очень классная.

www.newyorker.com/magazine/2020/12/14/the-skeletons-at-the-lake

Все умершие, останки которых исследовали ученые, оказались взрослыми здоровыми людьми в возрасте 35-40 лет, а самому младшему, по оценкам ученых, было 15-16 лет. Среди них были и мужчины (23 человека) и женщины (15 человек). Как показал антропологический анализ, люди, которым принадлежат останки, не страдали серьезными заболеваниями, но у трех из них на черепе обнаружили повреждения от ударов какими-то тяжелыми предметами размером с небольшой мячик (наподобие крикетного или бейсбольного). Повреждения, судя по всему, нанесли незадолго до смерти (или же удары и стали причиной смерти), из-за чего ученые заключили, что версия с крупным градом, который привел к гибели некоторых людей на озере, вполне вероятна.
Авторы пришли к выводу, что представители первой группы (родом из Южной Азии), возможно, были паломниками, которые шли в храм Нанды Деви. Кем были выходцы из Средиземноморья исследователи так и не смогли определить: маловероятно, что жители Западной Евразии приехали в Индию поклониться малоизвестной богине.

Непонятные люди в Стокгольме в 1906 году.
В конце апреля 1906 года полиция Стокгольма вдруг заметила, что в город пачками прибывают непонятные транзитные туристы: почти все без паспортов, в Швеции, типа, проездом (чаще в Германию, отдельные умники в Америку), денег у всех впритык, подданства российского.
Селятся, в основном, в районе Остермальма. Всего накопилось 140 человек.
Вокруг них пасутся местные социалисты и прочие левые всех мастей. Старый коммунист Хинке Бергерен помог им снять зал в Народном Доме, где они замутили что-то вроде конференции. Агенты спецслужб Российской империи, также пачками прибывающие в Стокгольм - детектед.
В то время все иностранцы, прибывавшие в Швецию, должны были регистрироваться в полиции. Этих мутных всех зарегистрировали, с кем-то, кто мог хоть пару слов по-немецки сложить, даже поговорили. Приехали и приехали: не безобразят, к прохожим не пристают - как бы и фиг с ними. Но вот конференция или "съезд", как они свое сборище называют, - это серьезно. Мало ли чего они там затевают, да и тёрки с РИ шведам тоже не очень нужны - полиция затребовала списки зарегистрированных делегатов.
Ясен пень - списки не бились ни с одной анкетой.
Полицейские стали "туристов" дергать по второму кругу: выяснять настоящие имена, составлять новые анкеты, снова допрашивать знающих немецкий. Ну и вот что им это дало.
Анкеты - просто песня. Первого, думаю, узнают все:
"ФИО: Всарионович Иван Иванович. Родился 18 декабря 1879 года в Тифлисе. Сын сапожника Ивана Висарионовича. Прибыл на пароходе "Велламо" 22 апреля. Остановился в гостинице "Бристоль" на Клара Эстра Чиркогатан. Намерен остаться в Стокгольме на две недели, затем поехать в Берлин. Паспорта нет. Имеет 100 рублей. По-немецки не говорит.
Приметы: лицо в оспинках, темные волосы и борода, карие глаза, большой нос, серое пальто в крапинку, меховая шапка".
Вот этого удалось разговорить:
"Допрос вели офицеры Адольфсон и Энстрём на немецком языке без переводчика.
ФИО: Петров Иван Федорович. Родился 1 июля 1871 г. в Москве. Сын купца Федора Петрова и его жены Анны Семеновны. В Москве снимает комнату на Бронной улице, дом 5, 2-й этаж. Остановился в гостинице "Бристоль" на Клара Эстра Чиркогатан. Паспорта нет. Имеет 60-70 рублей.
Петров показал, что скрывается от царских властей за агитацию свободы слова и печати. Преследуется за свои убеждения. Бежал от полиции в Финляндию, в Стокгольм прибыл на пароходе из Або. В Стокгольме пробудет две недели и поедет в Швейцарию, где, как он слышал, проживает много русских политических беженцев.
Приметы Петрова: среднего роста, крепко сложенный, карие глаза, прямой нос, темный шатен, темные усы и борода, небольшая лысина. Одет в темный костюм, зимнее пальто, мягкую шляпу".
Еще один разговорчивый:
"ФИО: Красовский Семен Михайлович. Родился 16 марта 1881 года в Херсоне. Литератор. Остановился в гостинице "Мальмстен" на Мастерсамуэльсгатан, 63. Приехал на две-три недели, хочет в спокойствии обдумать происходящее в России и написать статью. Паспорт потерял. Имеет 50 рублей.
Приметы: высокий лоб, окладистая коротко остриженная борода, серо-голубые глаза. Одет в серое однобортное пальто, серую мягкую фетровую шляпу.
Фамилию изначально указал "Орловский" - это его литературный псевдоним".
Остальные анкеты были того же типа. 8 мая все эти "непонятные" из Швеции выехали.
Если последнего угадать трудно - то это Вацлав Воровский.

Сейчас решил почитать немного про биографию Георга Стеллера, про которого все примерно знают, что он участник потерпевшей крушение экспедиции Беринга, первооткрыватель той самой Стеллеровой коровы на Командорских островах - и вообще главный организатор успешной зимовки и возвращения выживших на Камчатку.

А вот то, что произошло со Стеллером дальше - знают не все.

Итак, после того, как он спас экспедицию, ему пришлось какое-то время оставаться на Камчатке (пока будет получено разрешение и появится физическая возможность). Там он каким-то образом, вошел в конфликт с местным начальством и написал Сенату, что власти притесняют инородцев.

В 1744 году Стеллеру, наконец разрешают, выехать. Он едет - после всех лет экспедиции, крушения на диких островах и ожидания на лишь чуть менее дикой Камчатке - в Европейскую Россию. По разным сведениям добирается или до Соликамска или уже до Новгорода. В шаге от Питера или от Европы он узнает, что арестован, т.к. на него поступил донос с Камчатки (что он раздал порох подозрительным инородцам).

Его фактически под конвоем везут назад в Сибирь, в Иркутск. Держат почти год, опрадывают. Разрешают вернуться из Сибири. Он отправляется назад, но на полпути ему вновь по какой-то причине велят вернуться в Иркутск.

И в 1746 году - если верить описанию Бенедикта Дыбовского "однажды очень морозной ночью конвой остановился у придорожного почтового трактира. Казаки захотели согреться водкой, а Стеллер остался в санях, ожидая казаков, удовлетворяющих жажду. Он уснул и замерз. Несчастный был похоронен близ Тюмени - над могилой исследователя дикой природы даже не возвели креста, который помог бы теперь найти место его захоронения".

Не знаю, насколько верен рассказ про водку и казаков и на что он опирается (есть и несколько другое изложение событий), но даже и без этой детали какая-то на редкость несчастная судьба на беду забредшего в Россию человека.

"Епифанские шлюзы"

Голод в Казахстане в начале 1930-х был страшным, но — как бы цинично это ни звучало — «немедийным». Об этой трагедии мы знаем и помним относительно мало — книга историка Сары Камерон призвана освежить нашу память.

Великий композитор XX века Сергей Прокофьев скончался в один день с «вождем народов» Иосифом Сталиным – 5 марта 1953 года. Оба ушли из жизни почти в то же время, лишь с разницей в 40 минут, и по той же причине – от кровоизлияния в мозг. Вот только если похороны Сталина сопровождались всеобщим трауром, заблокировавшим движение по улицам, то у композитора было все намного грустнее. «Рамблер» рассказывает о том, как проходила процедура прощания с выдающимся музыкантом, телу которого пришлось буквально «воспарить» над Москвой.
Шестого марта, в то время, как Сталин, окруженный многочисленной толпой, лежал в гробу в Колонном зале Дома Союзов, гроб с телом Прокофьева специальному отряду альпинистов пришлось проносить по крышам московских домов. В общей сложности армейская группа преодолела вместе с гробом два километра за пять часов. Объяснялись такие муки тем, что массы народа хлынули на улицу, чтобы отдать дань памяти "вождю народов", сделав невозможным не только проезд, но и просто проход в Камергерский переулок.
Внезапная смерть Прокофьева осталась почти незамеченной: жена композитора даже не смогла купить цветы, а близкие ему люди столкнулись с большими трудностями в организации похорон. Сама церемония прощания проходила в тогдашнем здании Союза композиторов, а на мероприятии присутствовало около 40 человек. О смерти Сергея Прокофьева граждане узнали только в конце марта 1953 года, когда в одной из советских газет появился некролог.

В 1953, 5 марта, Сергей Прокофьев умер от инсульта, однако смерть великого композитора осталась незамеченной, ведь в этот же день умер строитель коммунистического строя страны. Вдова Прокофьева не смогла даже купить цветы на похороны мужа, и ее соседке пришлось срезать все комнатные растения.
Днём 6 марта тело Сталина выставили для прощения в Колонном зале, подобраться к дому Прокофьева было невозможно. Ночью этого же числа гроб с телом композитора специальный отряд альпинистов вытащил с помощью веревок и креплений из окна и понес на Миусскую площадь, на утро в Доме композиторов должно было состояться прощание. Два километра прошли за пять с лишним часов.
На траурной церемонии присутствовали около 40 человек. Друзья композитора — известные музыканты, игравшие на похоронах Сталина — смогли приехать только после программы.

О смерти Сергея Прокофьева не сообщалось. Его друзья и коллеги передавали эту весть по телефону. И даже похоронить его оказалось делом нелегким. С трудом достали гроб, а чтобы купить цветы, друзьям Прокофьева пришлось убеждать продавцов, что это для Сталина.
Москва. Камергерский переулок. Дом с окнами на МХАТ. 5 марта 1953 года Карену Хачатуряну нужно было именно сюда. В один день с Иосифом Сталиным скончался Сергей Прокофьев. С разницей во времени в один час. В доме номер 6 в Камергерском Прокофьев жил с 1947-го года.
Карен Хачатурян, композитор, профессор Московской консерватории:
«Игра судьбы. В 48-м году именно с подачи Сталина Прокофьева и многих других композиторов, Шостаковича, Мясковского, громили. Старались уничтожить. И вот Сталин как будто забрал Прокофьева с собой».
«Не было никаких сообщений, у нас тогда была одна новость и одна смерть — Сталина. Только в конце месяца появилась заметка».
Москва в те дни людской рекой течет в центр города. Милиция и армия в оцеплении. Грузовики у обочин дорог вместо турникетов. Корректируют движение, течение реки. Красная площадь, Тверская, Колонный зал — с домом Прокофьева все это рядом.
Попасть в этот дом Карену Хачатуряну помогла изобретательность. Она же позволила ему заниматься организацией похорон.
«Я служил в армии раньше. В ансамбле НКВД. И у меня осталась корочка. Я показывал солдатам. И они говорили: ну, проходи».
Трудными и почти невозможными тогда были даже мелочи. Необходимые для прощания с Прокофьевым. В Москве и так была проблема в это время года купить цветы. А тут — все, что есть цветы, уже купили Сталину.
Карен Хачатурян:
«Мне удалось дозвониться до одной подмосковной оранжереи. И мы сказали, что едем к Сталину, и нам продали целую машину примул, в горшочках».
Тихон Хренников, говорит Карен Суренович, привез Прокофьеву гроб. Никто другой не смог бы проехать тогда в центр города на грузовой машине. Хренников — в ЦК и член похоронной комиссии Сталина. Он еще поможет перевезти Прокофьева к Дому композиторов. И исчезнет. На другие похороны. В тот же день.
Прощаться с Прокофьевым будут Хачатурян, Ойстрах, другая музмолодежь, Шостакович с женой, вдова Собинова, вторая жена Прокофьева и дети его от первого брака.
Рихтер отыграет в Колонном зале у Сталина. И поедет к Дому композиторов. А потом и на Новодевичье. Ростропович успеет только к Новодевичьему.
Мстислав Ростропович:
«Для нас всех это был удар самый сильный. Его музыка потрясающая… В этот день было удобно плакать».

чего взять с коммуняк

Все наверное слышали про Даунинг-стрит - закрытую правительственную улицу в Лондоне, где расположены резиденция и офис премьер-министра Великобритании. Названа она в честь сэра Джорджа Даунинга, который ее собственно и застроил. И вот о нем как раз мало кто знает, а зря.

Даунинг происходил из пуританской семьи, перебравшейся из Англии в Салем в Массачуссетсе. Так что Даунинг вырос в Америке и даже отучился в Гарварде, в самом первом наборе этого университета.

В 1640-е Даунинг вернулся в Англию, где как раз кипела Гражданская война между королем и парламентом. Он присоединился к парламентской армии и так хорошо зарекомендовал себя, что Кромвель назначил его руководителем своей разведки (scoutmaster-general). Даунинг в это время был одним из самых верных сторонников Кромвеля. Он поддержал казнь короля, активно разоблачал роялистские заговоры и отправил на виселицу немало роялистов.

После смерти Кромвеля режим Протектората рухнул и в Англии произошла Реставрация. Стюарты вернулись на престол - и тут Даунинг совершил крутой поворот. Он немедленно предложил новому королю свои услуги, а в качестве подтверждения своих намерений выдал ему с головой ряд своих старых товарищей, участвовавших в казни Карла I. Король этим удовлетворился и посвятил Даунинга в рыцари.

Остаток жизни Даунинг провел занимаясь шпионажем и контрразведкой в пользу нового монарха. Теперь он разоблачал республиканские заговоры, организовывал похищения и переправку в Англию тех непримиримых республиканцев, что сбежали на континент и пытались продолжать борьбу. Король оценил его услуги так высоко, что выделил ему участок под застройку в городской черте Лондона. Даунинг его застроил и открыл там улицу, которую назвал своим именем - Даунинг-стрит.

а фото 10 июня во Франкфурте

Я годами снимала для проекта Спилберга выживших в войну евреев. Их истории не знаю, когда будут преданы огласке. Я разглашать не имею права – все права на все истории у Спилберга. Но я коротенько, он не заметит…

Они жили рядом в одной украинской деревне – два дома, две семьи. Евреи и украинцы. Дети-погодки дружили, отцы помогали друг другу. А потом война. Построили евреев, вывели за село, дали лопаты, те вырыли себе яму, разделись, как велено, сложили вещички на кучу, сами в яму сошли, повернулись, как велено - чтоб убийцам стрелять удобнее было, - и всех расстреляли. А девочка – ей пять-шесть было, - прекрасно видела, что расстреливал их ее сосед. Голая, она упала вместе со всеми, кто-то упал слева и справа, а сверху присыпали их землей. Полежала она какое-то время и поняла, что не умерла. Что как-то прикрыли ее – мама или отец – и пуля ее миновала. Яма еще стонала и шевелилась, когда она потихоньку выбралась из-под трупов. Голая, грязная – в чужой крови, и мокрой земле, пошла она в село, когда стемнело.

Ночью постучала в окно… соседу. Тому самому, что расстрелял ее.

- Как?! – задохнулась я.

- А к кому еще? – спокойно развела она полвека спустя руками. – Ему одному объяснять не надо было, откуда я такая пришла…

И сосед открыл. Увидел её. Впустил. Нагрел воды. Поставил таз в избе, посадил ее и долго отмывал. Он с рождения её знал. Отмыл, вытер, высушил волосы, накормил-напоил. Одел в одежку своей дочери, спать уложил подле себя. Пару дней подержал у себя, и в какую-то из ночей поднял, вышел с ней за село, и долго вел ее куда-то в другую деревню. Где приняла ребенка другая семья. Спрятала, выходила, вырастила её, как украинку.

Но удивилась девочка больше всего тому, что мебель из их дома уже вся стояла в доме соседа. И она чувствовала себя у него как дома