Джон Бейкер (John Baker) — раньше был промоутером в области рок-музыки, в свое время он занимался раскруткой таких групп как Midnight Oil, Men At Work и INXS. Затем он открыл в Сиднее несколько магазинов по продаже качественных вин, а еще стал детективом в этой области. В 1998 году он получил наводку относительно места расположения винного погреба самого Иосифа Сталина. В этом погребе, в соответствии с полученной им информации, находились самые редкие и самый ценные вина на планете. Бейкер и его партнер по бизнесу полетели в бывший Советский Союз для того, чтобы проинспектировать этот подвал.

Бейкер был одержим поиском — и приобретением — этой многомиллионной коллекции, находящейся рядом с каким-то золотым рудником в Грузии, и в результате его одержимость заставила его покинуть восточный пригород Сиднея и направиться в эту бывшую Советскую республику.

В сентябре 1998 года Бейкер и Хопко получили факс от своего бывшего коллеги и предпринимателя Гарри Зукора (Harry Zukor) с информацией по поводу содержания этого необычайного подвала. Зукор направил им этот факс с сопроводительным письмом, состоявшим из одного слова, и просто спросил их «Заинтересованы?» Далее следовали целые страницы с цифрами и словами. Помимо таких неизвестных названий как «Икем (Ikem), «Марго» (Margo) и «Latur» (Latur) там была приведена колонка с датами: 1891, 1847, 1888, 1899, 1725, 1834.

Через несколько дней Бейкеру стало ясно следующее: кто бы ни был автором этого списка, он не владеет французским языком и просто привел фонетический вариант названий этих вин. Так, например, «Икем» означало Château d'Yquem, а «Margo» — Château Margaux. В этом списке фигурировали названия самых ценных вин, которые когда-либо были произведены н планете. Зукор сообщил Бейкеру о том, что эти вина, среди которых есть и те, что были изготовлены в начале 1700-х годов, находятся в подвале. В этом подвале якобы хранятся десятки тысяч бутылок, а сам он подвал находится на территории винодельни, расположенной недалеко от золотого рудника на территории Грузии.

Один из друзей Зукора, горнорудный магнат по имени Невилл (Neville), недавно стал совладельцем этого золотого рудника, а его грузинские коллеги хотели получить 1 миллион долларов за содержимое расположенного там винного погреба. У Бейкера таких денег не было, однако у него имелись навыки по определению аутентичности французских вин, и в результате между было заключено четырехстороннее партнерство, на основании которого Бейкер, Хопко, Зукор и Невилл получили равные доли.

Если эта группа сможет вывести все бутылки из Грузии, то они могут быть проданы с огромной прибылью на аукционе в Лондоне или в Нью-Йорке. Через неделю на встрече с Невиллом в небоскребе в районе Серкулар Куэй (Circular Quay) Бейкер и Копко узнали о поразительном происхождении этой коллекции вин. Невилл сообщил им о том, что, по данным его друга из Грузии, которому принадлежит расположенная в Тбилиси Грузинская винодельня номер один, эти бутылки с вином когда-то принадлежали Николаю II, последнему российскому царю.

А после него их владельцем стал Иосиф Сталин, который, судя по всему, лично наслаждался старыми винами из царской коллекции, а также значительно ее расширил», — сказал Невилл. «По данным Джорджа, Сталин разделил эту коллекцию вин на три составляющих, и в результате огромная ее часть была направлена на винный завод «Массандра» в Ялте, на Крымском полуострове, то есть на официальную государственную винодельню.

«Я не знаю, куда была отправлена вторая часть, но некоторое количество бутылок он отправил в свой родной город Тбилиси (так в тексте — прим. перев.), на малоизвестную винодельню, ее не смогли обнаружить, и поэтому она и сегодня там находится, спустя полвека».

По словам Невилла, Джордж сообщил ему, что первоначально в этой коллекции было 200 тысяч бутылок вина, но со временем некоторое их количество было утрачено по причине возраста, а также из-за сырости, сломанных полок для хранения и от других причин. Согласно оценкам, там сохранилось от 30 тысяч до 50 тысяч бутылок.

....Только через день эту пару из Австралии привезли в слабо освещенный винный погреб, где было много паутины, а также много полок с бутылками вина. Перед глазами Бейкера оказались бутылки старого вина, которые он даже не рассчитывал когда-либо увидеть в своей жизни, не говоря уже о таком их количестве, а среди них была даже бутылка вина 1899 Château Suduiraut Sauternes....

Я с большим интересом прочитал заявления, которые только что сделала для прессы вдова Льва Давидовича Троцкого. Я полностью согласен с ней в том, что именно мой брат Сталин убил Троцкого. Но она ошибается, утверждая, что ее муж был другом Ленина».

После недолгой паузы он изменился в голосе и добавил: «Она, должно быть, меня помнит: однажды в кафе „Арку" на бульваре Святого Михаила, куда часто ходили Ленин и Троцкий, я перебил речь ее мужа, которая, как мне показалось, была слишком уж затянутой. Я назвал его Троцким Туманным, другими словами, занудой. Он ответил: „Пусть тогда говорит грузинский осел". Тем ослом был я».

Человеком, который произнес эти слова в 1961 году, был Иосиф (Сосо) Давришви. Увидев его, журналист Рамон Ванкер, сразу заподозрил его сходство с «отцом всех народов»: «С годами его лицо покрылось морщинами, а волосы стали седыми: сходство со Сталиным стало менее заметным. Но висевшие на стенах его комнаты старые фотографии не могли меня обмануть: те же самые черные волосы, зачесанные надо лбом, тот же крупный нос с опущенным кончиком, те же густые брови над узковатыми глазами, тот же волевой и чувственный рот, те же усы…»

Давришви, как и Сталин, родился в грузинском городе Гори 23 октября 1881 года, но спустя год после рождения советского диктатора. «Сталин, — говорил Сосо, — был сыном моего отца Дамиана де Давришви, комиссара полиции Гори, и швеи Кати, жены сапожника Джугашвили, которого мы назвали сумасшедшим».

По словам Ванкера, об этом было известно немногим: среди них были такие личности, как «бывший президент Республики Грузия Ной Жордания, министр финансов Жорули, участвовавший в подписании Версальского договора Гобечи, и Мачавариани, мэр Гори до 1921 года».

Ванкер рассказывал, что Сосо и Сталин «долгое время» жили вместе. При этом у них были разные убеждения, в том числе религиозные. «Сталин готовился к поступлению в православную семинарию, служа в православном соборе Гори алтарником, а Давришви был католиком». Различались и их политические взгляды. Журналист отметил, что, хотя Давришви участвовал в «очень опасных переворотах» со Сталиным, он был убежденным грузинским националистом и в 1908 году оказался в изгнании в Париже. На родину он так и не вернулся.

«Тем не менее, — добавил Сосо, — в 1936 году Сталин пригласил меня к себе. Но я предпочел остаться, здесь я чувствовал себя комфортно». По словам Давришви, в то время он выпустил книгу «В воздухе и грязи» и через одного из своих друзей, направлявшегося в Москву, передал ее советскому лидеру с подписью «Моему бывшему товарищу Кобе из Гори. Сосо».

«Прозвище Коба мы дали Сталину в детстве. Увидев книгу, он, видимо, улыбнулся, и сказал: „Так он все еще жив!" Несколько дней спустя ко мне наведался генерал Красной Армии (я жил тогда на улице Лористон), чтобы передать мне приглашение Сталина».

Затем Ванкер вспомнил о многих приключениях, которые пережил Сосо Давришви. В Первую мировую войну он был летчиком-истребителей на французском фронте, за что был награжден военным крестом, медалью и орденом Почетного легиона.

«Помимо этого, он успешно выполнял сложные секретные задания. Одно из них он выполнял в 1916 году вместе со шпионкой Мартой Ричард, в результате чего был серьезно ранен. Они прибыли в Мадрид в поисках информации о главе немецкого шпионажа бароне фон Кроне. Пытались поймать его и увезти во Францию. Машина, в которой ехали все трое, разбилась, а Сосо лечил в немецкой больнице травму левой ноги…»

Давришви написал книгу о своих приключениях на службе во Втором бюро, разведке французской армии, но ее так и не опубликовали.

Он также был летчиком-испытателем и получил травму во время испытаний нового самолета. Из-за этого он немного хромал и бросил свои приключения, решив писать об авиации.

Когда Рамон Ванкер говорил с ним, он жил в парижском районе Виктор Гюго. Он утверждал, что Никита Хрущев завидует Сталину и что Сталин не воспринимает его всерьез. «Он называл его клоуном», — сказал он.

«Хрущев служил ему верно. Ведь именно он по приказу Сталина убил столько грузин», — добавил он.

65 лет назад, в марте 1956 года тысячи жителей Грузии устроили массовые беспорядки, нападали на советских солдат, строили баррикады и выкрикивали лозунги об отделении от СССР. Принято считать, что таким образом грузинское общество защищало Сталина от разоблачений Хрущева. Но дело было далеко не только в одном «развенчании культа личности».

Строго говоря, сами события начались еще 4 марта 1956 года с пьянки и поножовщины, хотя изначально планировалось 8 марта чинно возложить венки и цветы к памятнику Сталину в Тбилиси, как это происходило в предыдущем 1955 году. Но толпа стала собираться у монумента с вечера 4-го марта (официально Сталин умер 5 марта, но поминать начали заранее), многие были пьяны.

Сельский житель, член КПСС Парастишвили «взобрался на постамент монумента и выражался нецензурными словами» (так сказано в документах МВД и КГБ). При этом он отпил из бутылки вино, и разбив ее, сказал в виде тоста: «Пусть так же погибнут враги Сталина, как эта бутылка».

Студент-заочник одного из тбилисских вузов, 23-летний Зураб Девдариани (в документах МВД и КГБ на русском языке он фигурирует как Деврадиани, но это явно опечатка) в грубой форме потребовал от проходившего мимо майора Советской армии, русского, встать в почетный караул у памятника. Офицер отказался, тогда Девдариани попытался ударить его ножом, но был задержан милицией. По дороге в отделение толпа из 300 человек отбила Девдариани у милиционеров. Митинг с тостами продолжался у монумента Сталину до полуночи.

Колхозник Парастишвили вошел в историю до такой степени, что даже в Википедию попал в раздел «ключевые фигуры», хотя в реальности он лишь разбил бутылку вина об асфальт и сказал тост.

Политические лозунги впервые появились на митинге у монумента Сталину 9 марта. Их с трибуны зачитал некий Рубен Кипиани, фронтовик, за что и получил восемь лет лагерей. Озвученная им петиция содержала семь очень странных пунктов — от проведения Василия Сталина в состав ЦК КПСС до всеобщей амнистии. И отдельным пунктом — освобождения недавно арестованного бывшего первого секретаря ЦК компартии Азербайджана Мир Джафар Багирова (его расстреляют в мае 1956 года). Сам листок, на котором эта петиция была написана, ни КГБ, ни следствие найти затем не смогли.

Показания Кипиани в разных документах разнятся. На суде он рассказывал так: «9 марта я выпил водки и встал в очередь желающих выступить. Когда подошла моя очередь, мне передали в президиуме написанную бумагу и попросили прочесть». Надо сказать, что он пришел на площадь в 6 часов вечера и ждал своей очереди выступить три часа. Все это время один оратор сменял другого, это был целый конвейер выступавших, которые провозглашали здравицы, клеймили врагов, читали стихи и говорили тосты. Кипиани был хорошо одет и благообразно выглядел со всеми орденами и медалями на груди. Возможно, именно из-за этого его и выбрали на роль «спикера» политических требований, чем и сломали ему жизнь.

В жалобе на приговор от 4 февраля 1957 года Кипиани уже несколько по-другому описывает происшедшее: «По сигналу председателя я подошел к микрофону и, вздохнув полной грудью, приготовился к чтению стихотворения (очень многие читали стихотворения, посвященные Сталину — прим. ВЗГЛЯД). Но в этот момент на трибуну влетели три отважных витязя (именно так и написал — прим. ВЗГЛЯД). Они походили на гонцов, доставивших очень важное и срочное сообщение. <…> Я опомнился только тогда, когда один из них, вручив мне доставленную им бумагу, ясно, членораздельно произнес: "Это от секретаря ЦК товарища Мжаванадзе, немедленно огласите ее". Я поспешно стал читать, не понимая смысла прочитанного».

Затем кто-то из «отважных витязей» выхватил у него из рук бумагу со словами «надо вернуть товарищу Мжаванадзе». КГБ «витязей» так и не нашло, а несчастный Кипиани продолжал писать жалобы из лагерей вплоть до 1959 года. Всю «политику» фактически свалили на совершенно случайного человека.

Тем не менее суд над Кипиани достаточно точно показал, что некий организационный центр, закулисный «штаб» беспорядков существовал. Первый замминистра МВД Грузии генерал Алексей Асмолов, в недавнем прошлом один из руководителей партизанского движения во время войны, а затем борец с бандеровцами, докладывая о событиях ночи с 9 на 10 марта однозначно делает вывод о существовании в Тбилиси «какого-то подпольного центра, который и руководит всеми этими беспорядками». В другом документе существование подпольного центра оценивается как «твердое предположение».

При этом все-таки представляется, что этих «центров» или «штабов» было несколько. Например, другой крупный митинг в то же время шел на Колхозной площади (теперь площадь Орбелиани). Там точно так же шел конвейер ораторов, в основном молодых людей, слов которых было невозможно разобрать из-за всеобщего грузинского гвалта. Но вдруг в какой-то момент кто-то запел запрещенный грузинский гимн. Тут же какие-то люди попытались напасть на поющих, завязались локальные стычки. По показаниям очевидцев, неожиданно на месте стычек появились какие-то «молодые люди с повязками» и пение гимна продолжилось. О Сталине быстро забыли, и толпа стала скандировать лозунги за выход Грузии из СССР, «Русские вон!» и уже привычное «Бей армян!». Причем переключение со стихотворений в честь Сталина на националистические и шовинистские лозунги произошло практически мгновенно. При этом продолжались стычки между «людьми в штатском» (но это были не сотрудники МВД или КГБ) и «людьми с повязками»....

Еще одна психологическая деталь. Если бы Сталина сверг и развенчал какой-то былинный богатырь, «отважный витязь» или хотя бы известный и уважаемый человек, это как-то можно было бы стерпеть и простить. Но толстый, лысый Хрущев, с его косноязычием и деревенскими манерами сам по себе в глазах грузин был оскорблением памяти мирового титана и самого выдающегося грузина после царицы Тамары Иосифа Сталина. Мифологическое мышление самостоятельно разгоняло протестные настроения в уже сильно больном обществе.

Есть такое выражение «клювом щелкать». Вот ровно этим и занимались МВД и КГБ Грузии неделю. Например, уже 7 марта число демонстрантов в центральной части Тбилиси достигло 70 тысяч человек. Людей избивали на улицах до бессознательного состояния за русский язык или любое выражение несогласия с митингующими. А министр МВД Грузии генерал Владимир Джанджгава первую телеграмму в Москву отправил только во второй половине дня 8 марта.

К вечеру 9 марта Тбилиси был фактически захвачен митингующими, основу которых составляли вооруженные студенты. В пользу того, что выступления не были полностью стихийными, говорит и факт нападения на автобусный парк. По городу бесконтрольно разъезжали автобусы и грузовики с молодежью, многие были вооружены. На автобусах появлялись старые грузинские флаги, они непрерывно гудели. Лозунги «Русские — вон!» и «Бей армян!» стали основными. Осенью этого же 1956 года сотрудники КГБ будут сравнивать эту визуальную картинку с куда более кровавыми событиями в Венгрии и не находить отличий.

В 22:25 9 марта Джанджгава наконец-то решается проинформировать о происходящем в Грузии (а беспорядки охватили уже Гори, Сухум и Кутаиси) свое прямое начальство в Москве — министра МВД СССР Дудорова. Дудоров уведомил секретаря ЦК Аверкия Аристова, а тот в свою очередь позвонил Михаилу Суслову.

Тут эту цепочку ожидал сюрприз. Суслов холодно сказал Аристову, что ему «все известно», а командующему войсками Закавказского округа генералу Ивану Федюнинскому уже «отданы все необходимые указания». По какой линии Москва получала информацию о ситуации в Грузии, если к вечеру 9 марта уже было однозначное решение применить войска, неизвестно. По одной из неподтвержденных версий, в Грузии могли находиться отозванные из заграницы сотрудники внешней разведки. Именно они поставляли в Москву объективную информацию. Только этим можно объяснить тот факт, что куратор от ЦК правоохранительных органов Аверкий Аристов ничего не знал, а секретарь по идеологии Суслов уже отдавал приказы войскам.

8-й пехотный полк начал входить в Тбилиси в ночь на 10 марта. Это было крупное подразделение, вооруженное в том числе танками. Его использование частично было связано с тем, что существовало некоторое недоверие в отношении грузинской национальной дивизии. Кстати, именно после этих событий все национальные формирования в Советской армии были окончательно расформированы......

ЦК Компартии Грузии все это время не делал ничего. Первый секретарь Василий Мжаванадзе несколько раз лично выступал на митинге, обещал «не дать Сталина в обиду», но затем куда-то пропал. Несмотря на очевидно пассивную позицию, он досидел на посту первого секретаря до 1972 года, когда был заменен на Шеварднадзе из-за обвинений в коррупции и связей с цеховиками. Говорили, что он находился под сильным влиянием своей жены Виктории Терешкевич, женщины алчной и властной. На пенсии он спокойно жил в подмосковной Жуковке, никаких официальных обвинений ему никто не предъявлял, хотя системная коррупция в ее чуть ли не карикатурном варианте сформировалась в ГССР действительно именно при нем. Но вряд ли он действительно формулировал какие-то политические требования к Москве.

В Тбилиси действовал какой-то подпольный штаб, который только прикрывался именем Мжаванадзе, что показало «дело Кипиани». Показательно, что КГБ республики даже не пыталось копнуть поглубже, а все системные выводы принадлежат командированным сотрудникам из центра.

Все это показывает, что события марта 1956 года в Грузии не стоит схематично рассматривать только как протест «сталинистов» против решений ХХ Съезда КПСС. Уже в середине 1950-х годов в грузинском обществе жил вирус национализма и шовинизма, который просто загонялся внутрь жесткими действиями центральных властей. Из событий 1956 года вырос и Звиад Гамсахурдия, и другие руководители националистического движения, приведшие в конце концов Грузию не столько к независимости, сколько к национальной катастрофе начала 1990-х годов.

В городе Дагестанские Огни снесли бюст Сталину, который КПРФ планировала открыть 8 мая.

Пичалька

В октябре 1941 года в Кремле устроили прием в честь канадского медиа-магната лорда Бивербрука (Beaverbrook), по совместительству члена военного кабинета министров Великобритании, и американского посланника и наследника железнодорожной империи Аверелла Гарримана (Averell Harriman). Сталин созвал гостей на типичное для него застолье с икрой, жареными поросятами, дичью и мороженным, а также огромным количеством коньяка, водки и вина. В общей сложности провозгласили 32 тоста, в основном за скорую победу над гитлеровской Германией.

Советская разведка заметила подготовку вермахта, но передавать эти донесения в войска не торопились, поэтому многие части Красной Армии оказались застигнуты врасплох. Тем временем «Сталин беспрерывно пил спиртное из маленькой рюмки», — написал позже Биверброк. Вместе с диктатором британский посланник подразнивал советского главу государства Михаила Калинина, в шутку выясняя, нет ли у того любовницы. Затем, как выяснил британский историк Саймон Себаг-Монтефиори (Simon Sebag Montefiore), в кремлевском кинозале показали два фильма.

А между тем немецкий танковый авангард занял оставшийся без обороны город Орел, расположенный всего в 200 километрах к юго-западу от Москвы. Таким образом, главная линия обороны советской столицы оказалась разорвана. В районе Вязьмы и южнее, у Брянска, в клещи взяли несколько советских армий, численность которых составляла 1,2 миллиона солдат, а передовые части вермахта продолжили наступление.

НКВД начал проводить массовые казни, так пытались выполнить приказ об обязательном удержании позиций и помешать контрреволюционерам и другим подозрительным лицам попасть в руки вермахта. Чекисты ликвидировали тысячи людей. Монтефиори сообщает, что до 1942 года через военно-полевые суды прошел почти миллион красноармейцев, которых подозревали в том, что они не до конца обороняли свои позиции. Расстреляли 157 тысяч человек, а это дюжина дивизий.

После того как министерства и их сотрудники отправились в эвакуацию, мародеры принялись грабить учреждения и магазины. В жилых домах в центре города домоуправы договаривались с ворами и уносили из квартир оставленные картины и мебель. «Сталин чуть не утратил контроль над Москвой, — писал британский историк Ричард Овери (Richard Overy), — отдав её не немецкому вермахту, который мог захватить город через два-три дня, а собственному до смерти напуганному народу».

Лишь жестокими методами войскам НКВД удалось положить конец разгулу. Чтобы продемонстрировать волю к победе, Сталин как обычно провел на Красной площади парад в честь годовщины Октябрьской революции. А между тем москвичей заставили вступить в военизированные рабочие бригады и послали на строительство оборонительных сооружений под Москвой. Однако немцы так не и не пришли.

Сталин ей показался очень холодным человеком, с каменным лицом и, как она его не уговаривала, он никак не хотел улыбаться на камеру. И только после того, как у нее выпали какие-то детальки из кармана и она начала их собирать, Сталин рассмеялся и она его сфотографировала.

один из тех, кто давал ему свои книги, жаловался, что на страницах остались жирные отпечатки пальцев вождя.

В многотомном сочинении Эдварда Гиббона «История упадка и разрушения Римской империи» он среди прочего отчеркнул абзац, в котором говорилось, что римские легионеры своих непосредственных начальников боялись больше, чем неприятеля.

ФГУП "Национальный оператор по обращению с радиоактивными отходами" (входит в структуру "Росатома") закупил 15 чугунных сувенирных бюстов Лаврентия Берии, который среди прочего известен как куратор советского атомного проекта, следует из данных портала госзакупок.

Предприятие еще в конце декабря прошлого года заключило договор на поставку "сувенирно-имиджевой продукции". В перечне, в частности, наборы конфет, графины, тестеры качества воды, настольные лампы, кружки, переносные увлажнители, кружки и ручки.
Также в перечень закупаемой продукции входят 15 бюстов "Портрет Маршала Советского Союза Лаврентия Павловича Берии". Согласно техническому заданию, бюсты, высотой 17,5 сантиметра, должны быть выполнены из чугуна по технологии каслинского литья.

"Поставляется в подарочной коробке или бархатном мешочке", - отмечает заказчик.

Известный академик Александр Александрович Богомолец занимался вопросами геронтологии.
Он утверждал, что человек может жить и должен жить до 150 лет.
Сталин очень внимательно следил за его работой, и ему не отказывали ни в каких средствах.
Когда же в 1946 году академик умер 65 лет от роду, Сталин сказал: "Вот жулик. Всех обманул!".

Установка памятников Иосифу Сталину в российских городах — это восстановление справедливости. Так объяснила происходящее первый заместитель председателя комитета Госдумы по культуре Елена Драпеко в разговоре с «Лентой.ру».

«Это восстановление справедливости по отношению к победителю в Великой Отечественной войне, к человеку, который довольно успешно руководил государством. Его ошибки были все обсуждены и осуждены, а его победы, к сожалению, сегодня недостаточно известны», — заявила Драпеко.

По мнению депутата, граждане имеют право на установку памятников Сталину. «Ведь прежде чем памятник был установлен, наверное, местные власти согласовали это», — добавила она.