ут Вы не правы, хорошие переводчики есть, к тому же ряд академиков знал русский... Поэзия, она ведь универсальна - это язык чувств...
Читал Омара Хайяма в,кажется,пяти переводах---весьма разное,весьма.Начинаешь понимать тех,кто учит языки для понимания чужой поэзии. Конечно,есть вершины,как перевод на Русский Имя Розы.... Но,думаю,обычно перевод ухудшает. Перевод-это же типа фильтра со своей передаточной функцией. Значит улучшить не может.
А если Вы мне скажете,что перевод Заходера лучше самого Милна-так я Вам скажу,что Заходер по-своему все переписал,Русифицировал Винни Нашего Пуха...
Дутые Нобели? Пастернак и Бродский.
04 Авг 2009 16:05 #62
Автор: Grigoriy
Владимирович, я написал прямо в ответ на цитату Пауля из Веллера, и мой ответ мне кажется весьма аполитичным
Насчёт переводчиков - янедостаточно знаю английский, чтобы сравнивать - но мне кажется гениальной работа перевочиков гениальных романов Во - Незабвенная, цикла о Брайсхеде.
Ну и перевод Хайяма Плисецким. Несравнимо выше других, которые я видел.
Прекрасно переведён Кавафис(опять же, я не знаю оригинала) - читаешь великого русского поэта.
А я с удовольствием дочитал Доктора Живаго до конца. Правда, бесконечные сюжетно-жизненные совпадения в духе телемыла и индийского кино малость напрягали.
А я с удовольствием дочитал Доктора Живаго до конца. Правда, бесконечные сюжетно-жизненные совпадения в духе телемыла и индийского кино малость напрягали.
а я вот не смог... наверное,это книга не для всех,в самом хорошем смысле...
Невозможно почувствать Бродского и Пастернака с наскока, как, к примеру душешипательную лирику Есенина или Высоцкого, тут все тоньше. Поэтому и всевозможные Веллеры, рассуждающие о евреях и коммунистах, путях России, икре и прочих красках жизни, не могут принять подобную литературу...
+1
Андрей Хржановский снял очень душевный фильм по мотивам произведений Бродского, в Москве он еще идет: www.youtube.com/v/jWiW8KiBFdE
Дутые Нобели? Пастернак и Бродский.
06 Авг 2009 14:55 #68
Автор: Товарищ - верь!
Я смотрел Полтора кота - весь мультфильм выложен в ютюбе, а фильм еще не видел. Может он когда-нибудь на дивиди выйдет, хочется посмотреть на Фрейндлих и Юрского.
Дутые Нобели? Пастернак и Бродский.
06 Авг 2009 16:23 #72
Автор: Товарищ - верь!
Romus33 написал(а):
Невозможно почувствать Бродского и Пастернака с наскока, как, к примеру душешипательную лирику Есенина или Высоцкого, тут все тоньше. Поэтому и всевозможные Веллеры, рассуждающие о евреях и коммунистах, путях России, икре и прочих красках жизни, не могут принять подобную литературу...
Думаю, Веллер дурачится. Вернее - это литературный прием. Можно же Довлатову писать, что Битов дал по морде Вознесенскому. Так и Веллер написал, что отчество отца Пушкина было Абрамович в честь Ганнибала. Короче, не надо из этого делать вывод об умственных способностях Веллера - он умен, образован и хорошо пишет.
Дутые Нобели? Пастернак и Бродский.
06 Авг 2009 16:52 #73
Автор: Товарищ - верь!
Противопоставление же Бродского и Высоцкого с Есениным вообще странно. Высоцкий типа народный поэт, а Бродский типа для эстетов? Упомянутое (изумительное) стихотворение Бродского написано довольно просто и ритмично.
Понт шумит за черной изгородью пиний.
Чье-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке – Старший Плиний.
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.
а я вот не смог... наверное,это книга не для всех,в самом хорошем смысле...
Всяко бывает. Помню свое первое знакомство с Пастернаком. На какой-то очередной школьной олимпиаде был приведен короткий (меньше страницы) отрывок из Доктора Живаго и что-то там надо было проанализировать. Так вот, мне этот кусок не понравился совершенно. А спустя несколько лет, может быть, просто под настроение попал.
Думаю, Веллер дурачится. Вернее - это литературный прием. Можно же Довлатову писать, что Битов дал по морде Вознесенскому. Так и Веллер написал, что отчество отца Пушкина было Абрамович в честь Ганнибала. Короче, не надо из этого делать вывод об умственных способностях Веллера - он умен, образован и хорошо пишет.
Последнее время я стал в этом сомневаться.
То есть, что он много хорошего, или по крайне мере заметного, написал - это я согласен. Но как я слышу или читаю, что он говорит сейчас, - бред какой-то.
То есть, что он много хорошего, или по крайне мере заметного, написал - это я согласен. Но как я слышу или читаю, что он говорит сейчас, - бред какой-то.
Веллер - это яркий представитель кича. В этом смысле его прошлые и нынешние творения состоят в одном русле - русле кича. Разумеется это не означает недоброкачественность работ Веллера...
А вот одно из моих любимых стихотворений Бродского -
Сонет
Переживи всех
Переживи вновь,
словно они -- снег,
пляшущий снег снов.
Переживи углы.
Переживи углом.
Перевяжи узлы
между добром и злом.
Но переживи миг.
И переживи век.
Переживи крик.
Переживи смех.
Переживи стих.
Переживи всех.
Уронивши ресницы на пламенный взор,
С ароматным венком на челе,
Сходит знойная ночь с отуманенных гор
К полной неги и мрака земле...
Расплелись ее косы...С нагого плеча
Дымка звездной одежды скользит
Веет страстью с лица,и,как страсть горяча,
На устах чуть улыбка дрожит...
...дитя на облачке узрел я,
оно мне молвило, смеясь...
вильям блейк
1
Мы хотим играть на лугу в пятнашки,
Не хотим в пальто, но в одной рубашке.
Если вдруг на дворе будет дождь и слякоть,
мы, готовя уроки, хотим не плакать.
Мы учебник прочтем, вопреки заглавью.
То, что нам приснится, и станет явью.
Мы полюбим всех, и в ответ они нас,
это самое лучшее: плюс на минус.
Мы в супруги возьмем себе дев с глазами
Дикой лани; а если мы девы сами,
То мы юношей стройных возьмем в супруги,
и не будем чаять души друг в друге.
Потому что у куклы лицо в улыбке,
Мы смеясь свои совершим ошибки.
И тогда живущие на покое
мудрецы нам скажут, что жизнь такое.
2
Наши мысли длинней будут с каждым годом.
Мы любую болезнь победим иодом.
Наши окна завешены будут тюлем,
а не забраны черной решеткой тюрем.
Мы с приятной работы вернемся рано.
Мы глаза не спустим в кино с экрана.
Мы тяжелые брошки приколем к платьям.
если кто без денег, то мы заплатим.
Мы построим судно с винтом и паром,
Целиком из железа и с полным баром.
Мы взойдем на берег и получим визу,
и увидим акрополь и мону лизу.
Потому что число континентов в мире
С временами года числом четыре
Перемножив и баки залив горючим,
двадцать мест поехать куда получим.
3
Соловей будет петь нам в зеленой чаще.
И мы не будем думать о смерти чаще,
Чем ворона в виду огородных пугал.
согрешивши, мы сами и станем в угол.
Нашу старость мы встретим в глубоком кресле,
В окружении внуков и внучек. если
Их не будет, дадут посмотреть соседи
в телевизоре гибель шпионской сети.
Как нас учат книги, друзья, эпоха:
Завтра не может быть так же плохо,
Как вчера. и слово сие писати
в ? ? следует нам ? ? ? .
Потому, что душа существует в теле,
Жизнь будет лучше, чем мы хотели.
Мы пирог свой зажарим на чистом сале.
ибо так вкуснее; нам так сказали.
Внемлите голосу певца!
вильям блейк
1
Мы не пьем вина на краю деревни.
Мы не ладим себя в женихи царевне.
Мы в густые щи не макаем лапоть.
нам смеяться стыдно и скучно плакать.
Мы дугу не гнем пополам с медведем,
Мы на сером волке вперед не едем,
И ему не встать, уколовшись шприцем
или оземь грянувшись, стройным принцем.
Зная медные трубы, мы в них не трубим.
Мы не любим подобных себе, не любим
Тех, кто сделан был из другого теста.
нам не нравится время, но чаще -- место.
Потому, что север далек от юга,
Наши мысли цепляются друг за друга.
Когда меркнет солнце, мы свет включаем,
завершая вечер грузинским чаем.
2
Мы не видим всходов из наших пашен.
Нам судья противен, защитник страшен.
Нам дороже свайка, чем матч столетья.
дайте нам обед, и компот ма третье.
Нам звезда в глазу, что слеза в подушке.
Мы боимся короны во лбу лягушки,
Бородавок на пальцах и прпчей мрази.
подарите нам тюбик хорошей мази.
Нам приятнее глупость, чем хитрость лисья.
Мы не знаем, зачем на деревьях листья.
И кпгда их срывадт бурей до срока,
ничего не чувствулокол бьет над угрюмым вечем,
Мы уходим во тьму, где светить нам нечем.
Мы спускаем флаги и жжем бумаги.
дайте нам припасть мапоспздок к фляге.
Почему все так вышло? ибо будет ложью
На характер свалить или волю божью.
Разве должно было бять ипаче?
мы платим за всех, и не нужно сдачи.
А вот еще один цикл стихов Бродского, великолепные, тонкие пародии, не лишенные впрочем ложки желчи и провокационности
:
20 сонетов к Марии Стюарт (1974)
Книга: Иосиф Бродский. Стихотворения и поэмы
I
Мари, шотландцы все-таки скоты.
В каком колене клетчатого клана
предвиделось, что двинешься с экрана
и оживишь, как статуя, сады?
И Люксембургский, в частности? Сюды
забрел я как-то после ресторана
взглянуть глазами старого барана
на новые ворота и пруды.
Где встретил Вас. И в силу этой встречи,
и так как все былое ожило
в отжившем сердце, в старое жерло
вложив заряд классической картечи,
я трачу, что осталось в русской речи
на Ваш анфас и матовые плечи.
II
В конце большой войны не на живот,
когда что было, жарили без сала,
Мари, я видел мальчиком, как Сара
Леандр шла топ-топ на эшафот.
Меч палача, как ты бы не сказала,
приравнивает к полу небосвод
(см. светило, вставшее из вод).
Мы вышли все на свет из кинозала,
но нечто нас в час сумерек зовет
назад, в Спартак, в чьей плюшевой утробе
приятнее, чем вечером в Европе.
Там снимки звезд, там главная -- брюнет,
там две картины, очередь на обе.
И лишнего билета нет.
III
Земной свой путь пройдя до середины,
я, заявившись в Люксембургский сад,
смотрю на затвердевшие седины
мыслителей, письменников; и взад-
вперед гуляют дамы, господины,
жандарм синеет в зелени, усат,
фонтан мурлычит, дети голосят,
и обратиться не к кому с иди на.
И ты, Мари, не покладая рук,
стоишь в гирлянде каменных подруг --
французских королев во время оно --
безмолвно, с воробьем на голове.
Сад выглядит, как помесь Пантеона
со знаменитой Завтрак на траве.
IV
Красавица, которую я позже
любил сильней, чем Босуэла -- ты,
с тобой имела общие черты
(шепчу автоматически о, Боже,
их вспоминая) внешние. Мы тоже
счастливой не составили четы.
Она ушла куда-то в макинтоше.
Во избежанье роковой черты,
я пересек другую -- горизонта,
чье лезвие, Мари, острей ножа.
Над этой вещью голову держа,
не кислорода ради, но азота,
бурлящего в раздувшемся зобу,
гортань... того... благодарит судьбу.
V
Число твоих любовников, Мари,
превысило собою цифру три,
четыре, десять, двадцать, двадцать пять.
Нет для короны большего урона,
чем с кем-нибудь случайно переспать.
(Вот почему обречена корона;
республика же может устоять,
как некая античная колонна).
И с этой точки зренья ни на пядь
не сдвинете шотландского барона.
Твоим шотландцам было не понять,
чем койка отличается от трона.
В своем столетьи белая ворона,
для современников была ты блядь.
VI
Я вас любил. Любовь еще (возможно,
что просто боль) сверлит мои мозги,
Все разлетелось к черту, на куски.
Я застрелиться пробовал, но сложно
с оружием. И далее, виски:
в который вдарить? Портила не дрожь, но
задумчивость. Черт! все не по-людски!
Я Вас любил так сильно, безнадежно,
как дай Вам бог другими -- -- -- но не даст!
Он, будучи на многое горазд,
не сотворит -- по Пармениду -- дважды
сей жар в груди, ширококостный хруст,
чтоб пломбы в пасти плавились от жажды
коснуться -- бюст зачеркиваю -- уст!
VII
Париж не изменился. Плас де Вож
по-прежнему, скажу тебе, квадратна.
Река не потекла еще обратно.
Бульвар Распай по-прежнему пригож.
Из нового -- концерты за бесплатно
и башня, чтоб почувствовать -- ты вошь.
Есть многие, с кем свидеться приятно,
но первым прокричавши как живешь?
В Париже, ночью, в ресторане... Шик
подобной фразы -- праздник носоглотки.
И входит айне кляйне нахт мужик,
внося мордоворот в косоворотке.
Кафе. Бульвар. Подруга на плече.
Луна, что твой генсек в параличе.
VIII
На склоне лет, в стране за океаном
(открытой, как я думаю, при Вас),
деля помятый свой иконостас
меж печкой и продавленным диваном,
я думаю, сведи удача нас,
понадобились вряд ли бы слова нам:
ты просто бы звала меня Иваном,
и я бы отвечал тебе Alas.
Шотландия нам стлала бы матрас.
Я б гордым показал тебя славянам.
В порт Глазго, караван за караваном,
пошли бы лапти, пряники, атлас.
Мы встретили бы вместе смертный час.
Топор бы оказался деревянным.
IX
Равнина. Трубы. Входят двое. Лязг
сражения. Ты кто такой? -- А сам ты?
Я кто такой? -- Да, ты. -- Мы протестанты.
А мы -- католики. -- Ах, вот как! Хряск!
Потом везде валяются останки.
Шум нескончаемых вороньих дрязг.
Потом -- зима, узорчатые санки,
примерка шали: Где это -- Дамаск?
Там, где самец-павлин прекрасней самки.
Но даже там он не проходит в дамки
(за шашками -- передохнув от ласк).
Ночь в небольшом по-голливудски замке.
Опять равнина. Полночь. Входят двое.
И все сливается в их волчьем вое.
X
Осенний вечер. Якобы с Каменой.
Увы, не поднимающей чела.
Не в первый раз. В такие вечера
все в радость, даже хор краснознаменный.
Сегодня, превращаясь во вчера,
себя не утруждает переменой
пера, бумаги, жижицы пельменной,
изделия хромого бочара
из Гамбурга. К подержанным вещам,
имеющим царапины и пятна,
у времени чуть больше, вероятно,
доверия, чем к свежим овощам.
Смерть, скрипнув дверью, станет на паркете
в посадском, молью траченом жакете.
XI
Лязг ножниц, ощущение озноба.
Рок, жадный до каракуля с овцы,
что брачные, что царские венцы
снимает с нас. И головы особо.
Прощай, юнцы, их гордые отцы,
разводы, клятвы верности до гроба.
Мозг чувствует, как башня небоскреба,
в которой не общаются жильцы.
Так пьянствуют в Сиаме близнецы,
где пьет один, забуревают -- оба.
Никто не прокричал тебе Атас!
И ты не знала я одна, а вас...,
глуша латынью потолок и Бога,
увы, Мари, как выговорить много.
XII
Что делает Историю? -- Тела.
Искусство? -- Обезглавленное тело.
Взять Шиллера: Истории влетело
от Шиллера. Мари, ты не ждала,
что немец, закусивши удила,
поднимет старое, по сути, дело:
ему-то вообще какое дело,
кому дала ты или не дала?
Но, может, как любая немчура,
наш Фридрих сам страшился топора.
А во-вторых, скажу тебе, на свете
ничем (вообрази это), опричь
Искусства, твои стати не постичь.
Историю отдай Елизавете.
XIII
Баран трясет кудряшками (они же
-- руно), вдыхая запахи травы.
Вокруг Гленкорны, Дугласы и иже.
В тот день их речи были таковы:
Ей отрубили голову. Увы.
Представьте, как рассердятся в Париже.
Французы? Из-за чьей-то головы?
Вот если бы ей тяпнули пониже...
Так не мужик ведь. Вышла в неглиже.
Ну, это, как хотите, не основа...
Бесстыдство! Как просвечивала жэ!
Что ж, платья, может, не было иного.
Да, русским лучше; взять хоть Иванова:
звучит как баба в каждом падеже.
XIV
Любовь сильней разлуки, но разлука
длинней любви. Чем статнее гранит,
тем явственней отсутствие ланит
и прочего. Плюс запаха и звука.
Пусть ног тебе не вскидывать в зенит:
на то и камень (это ли не мука?),
но то, что страсть, как Шива шестирука,
бессильна -- юбку, он не извинит.
Не от того, что столько утекло
воды и крови (если б голубая!),
но от тоски расстегиваться врозь
воздвиг бы я не камень, но стекло,
Мари, как воплощение гудбая
и взгляда, проникающего сквозь.
XV
Не то тебя, скажу тебе, сгубило,
Мари, что женихи твои в бою
поднять не звали плотников стропила;
не ты и вы, смешавшиеся в ю;
не чьи-то симпатичные чернила;
не то, что -- за печатями семью --
Елизавета Англию любила
сильней, чем ты Шотландию свою
(замечу в скобках, так оно и было);
не песня та, что пела соловью
испанскому ты в камере уныло.
Они тебе заделали свинью
за то, чему не видели конца
в те времена: за красоту лица.
XVI
Тьма скрадывает, сказано, углы.
Квадрат, возможно, делается шаром,
и, на ночь глядя залитым пожаром,
багровый лес незримому курлы
беззвучно внемлет порами коры;
лай сеттера, встревоженного шалым
сухим листом, возносится к стожарам,
смотрящим на озимые бугры.
Немногое, чем блазнилась слеза,
сумело уцелеть от перехода
в сень перегноя. Вечному перу
из всех вещей, бросавшихся в глаза,
осталось следовать за временами года,
петь на голос Унылую Пору.
XVII
То, что исторгло изумленный крик
из аглицкого рта, что к мату
склоняет падкий на помаду
мой собственный, что отвернуть на миг
Филиппа от портрета лик
заставило и снарядить Армаду,
то было -- -- -- не могу тираду
закончить -- -- -- в общем, твой парик,
упавший с головы упавшей
(дурная бесконечность), он,
твой суть единственный поклон,
пускай не вызвал рукопашной
меж зрителей, но был таков,
что поднял на ноги врагов.
XVIII
Для рта, проговорившего прощай
тебе, а не кому-нибудь, не все ли
одно, какое хлебово без соли
разжевывать впоследствии. Ты, чай,
привычная к не-доремифасоли.
А если что не так -- не осерчай:
язык, что крыса, копошится в соре,
выискивает что-то невзначай.
Прости меня, прелестный истукан.
Да, у разлуки все-таки не дура
губа (хоть часто кажется -- дыра):
меж нами -- вечность, также -- океан.
Причем, буквально. Русская цензура.
Могли бы обойтись без топора.
XIX
Мари, теперь в Шотландии есть шерсть
(все выглядит как новое из чистки).
Жизнь бег свой останавливает в шесть,
на солнечном не сказываясь диске.
В озерах -- и по-прежнему им несть
числа -- явились монстры (василиски).
И скоро будет собственная нефть,
шотландская, в бутылках из-под виски.
Шотландия, как видишь, обошлась.
И Англия, мне думается, тоже.
И ты в саду французском непохожа
на ту, с ума сводившую вчерась.
И дамы есть, чтоб предпочесть тебе их,
но непохожие на вас обеих.
XX
Пером простым -- неправда, что мятежным!
я пел про встречу в некоем саду
с той, кто меня в сорок восьмом году
с экрана обучала чувствам нежным.
Предоставляю вашему суду:
a) был ли он учеником прилежным,
b) новую для русского среду,
c) слабость к окончаниям падежным.
В Непале есть столица Катманду.
Случайное, являясь неизбежным,
приносит пользу всякому труду.
Ведя ту жизнь, которую веду,
я благодарен бывшим белоснежным
листам бумаги, свернутым в дуду.
Уважаемая Друинна не раз пинала меня за то,что не смог осилить Пастернака. А кто,честно,смог дочитать до конца «Доктора Живаго»? Кто? А кому эта книга понравилась? Ась?
Прочитал на одном дыхании. Мне тогда было 19. Попробовал перечитать лет 10 спустя и не смог осилить.
Дутые Нобели? Пастернак и Бродский.
11 Окт 2013 05:16 #85
М. Мурло
Вот прочитал уже с десяток отзывов "специалистов" о новой нобелевской лауреатке по литературе, но хоть один сказал бы, что можно прочитать у нее на русском языке?
Почему комитет присудил премию именно Манро? Во-первых, Нобелевская премия в первую очередь отмечает литературные достоинства. Во-вторых, нужно учитывать степень актуализации писателя в современном мире. В–третьих, это экологические проблемы, обсуждаемые сегодня, жизнь вне мегаполиса, совершенно иной образ жизни, описанный автором. В-четвертых, Элис Манро — это действительно абсолютно заслуженный автор. И в–пятых, это непредсказуемость выбора Нобелевского комитета, который в общем редко идет на поводу у ожиданий букмекеров и широкой публики. postnauka.ru/talks/18397
Это то плюс 1 - если под обоснованием понимать технический разбор.
Имхо обоснованием крупности поэта м б только количество и качество людей, для которых его поэзия - часть личности. Но тут оценки хотя и возможны в принципе(в отличие от технического разбора, осмысленность которого с моей точки зрения близка к нулю) но требует очень серьёзных исследований. В своё время эта тема обсуждалась на чесспро, я там привёл ссылки на частоту упоминаний в Яндексе и Гугле(что конечно очень грубо). Сейчас статистика видимо изменилась в пользу Бродского и т п - стадо, поддерживающее их сейчас на коне (я говорю именно о стаде типа салюки, а не о тех, кто искренне любит поэзию Бродского или Ахматову, кому она(поэзия) действительно нужна )
Можешь и не быть поэтом
Но нельзя терпеть, пойми,
Как кричит полоска света
Защемлённого дверьми.
Гениально. А как Bознесенский читал свои стихи! Гениально - в отличие от убожества - "Бродский читает свои стихи"(не всегда правда убожество, только как правило; иногда сносно)