Это такой, Хайдук, "железный жаворонок революции". Правда, тот немецкий поэт, который первым получил этот титул от современников( еще в девятнадцатом столетии) обладал все-таки недюжинными способностями, а этот, большевистский жаворонок... ну, даже его товарищи по партии едва ли считали его поэтом.Хотя, возможно, он был достаточно популярен. Во всяком случае, Есенин в одном своем стихотворении с ужасом сообщает , что в его родном селе народ поет "агитки Бедного Демьяна", а его, Есенина, поэзия там никому не нужна. При этом заметно, что тексты Бедного для Есенина - это абсолютное литературное дно, и эту оценку творчества своего собрата по ремеслу он отнюдь не считает оригинальной. Скорее, она ему представляется общепринятой.
Хотя, возможно, он был достаточно популярен. Во всяком случае, Есенин в одном своем стихотворении с ужасом сообщает , что в его родном селе народ поет "агитки Бедного Демьяна", а его, Есенина, поэзия там никому не нужна. При этом заметно, что тексты Бедного для Есенина - это абсолютное литературное дно, и эту оценку творчества своего собрата по ремеслу он отнюдь не считает оригинальной. Скорее, она ему представляется общепринятой.
Просто он обращался не к интеллигенции, а к народу, причем к такому, какой он есть. Сравните с популярностью шансона и людей, которых я никогда не слышал, но которых принято пинать: Стаса Михайлова, Ваенги и прочей попсы.
Интересная какая судьба была у российских продюсеров Солженицына. В 1991-92 годах в СССР и уже новой России стали публиковать старика тиражами в сотни тысяч, гонорары потекли рекой.
Первым литературным представителем Солжа стал Вадим Михайлович Борисов. Писателю он объявил, что гонорары есть, но на самом деле, считай, их нет - съела инфляция. Старик получил копейки, хотя всегда был жаден до денег.
Борисов был отстранён от руководства литературным представительством, его место занял Сергей Дубов. Снова никаких денег старику. Потом появился некто Михаил Тимофеевич Работягин. Вот он уже смог наладить денежный поток.
А в 1993 году сначала был убит Сергей Дубов, а после него при странных обстоятельствах погиб и Вадим Борисов. После этого Солженицын вернулся в Россию.
А что удивительного? Вряд ли они так себя вели только с Солжем. Скорее, это было нормальное их поведение. И конец был нормальным для людей с таким поведением в те времена.
Михаил Ардов однажды спросил у отца:
"А ты был знаком с Горьким?"
Виктор Ардов ответил:
"Нет, я его боялся..."
На недоуменный взгляд сына он продолжил:
"Когда Горький вернулся из Италии, Сталин сделал распоряжение, чтобы все его просьбы и пожелания исполнялись неукоснительно. Я полагаю, сам Горький не вполне сознавал свое безграничное могущество. Он по-прежнему вёл себя как истинный русский интеллигент, открыто заявлял о симпатиях и антипатиях... Так, например, без его вмешательства не мог бы быть напечатан “Золотой телёнок” Ильфа и Петрова. Книгу практически уже запретили, но Горький просил наркома Бубнова напечатать роман, и тот не посмел ослушаться... Но с такой же лёгкостью он мог и погубить человека. Стоило ему дурно отозваться о сочинениях какого-нибудь литератора — и всё, ты погиб, ты уже не сможешь печататься. А то и в тюрьму угодишь... Вот почему я боялся с ним знакомиться, даже попадаться ему на глаза".
По фейсбуку ходит ссылка на историю брата Сергея Михалкова, который был прямо настоящий немецкий фашист, попал в советский плен, но ему ничего за это не было, потому что брат отмазал. Выглядит неубедительно, прочитать и забыть, но вот официальная версия - и она настолько более дикая, что проще поверить в ту первую, что фашист и что брат отмазал:
В свое время узнал про албанского писателя Исмаэля Кадарэ и даже прочитал его две (кажется, из двух существующих на русском) книги, хорошие. Вообще это очень уважаемый и известный на Западе писатель, но меня сильнее всего впечатлила его биография - мы понимаем, что такое энверходжистская Албания, это тоталитарный ад и сталинизм; собственно, Кадарэ и стал известен на Западе после того, как некий французский левак приехал в Албанию строить социализм, а его посадили в лагерь, и он там стал переводить главного албанского писателя (на русский один энтузиаст переводит с албанского, во всех других странах переводы как раз с французского, даже на английский).
И это самое впечатляющее - что главный писатель в этом тоталитарном аду был совсем не коммунист и не прихлебатель Ходжи, а такой общечеловеческий чувак типа Маркеса. То есть народ голодает, сидит в лагерях, ходит строем, сооружает эти дзоты, а писатель пишет свои философские притчи, заседает в парламенте, получает ордена и имеет мировой успех. Какой сюр, подумал я, это как если бы у нас при сталинизме в таком положении находился, например, Булгаков.
Вчера перед сном я почему-то вспомнил Кадарэ, опять подумал про Булгакова, но уже без точки после его фамилии - вообще-то да, проживи Булгаков еще лет двадцать, он бы застал эпоху Сталинских премий и вообще-то легко бы стал лауреатом. Депутатом верховного совета - да вообще тоже, то есть не сто процентов вероятность, конечно, но и не фантастика. Любовь Сталина к «Дням Турбиных», дружба с Фадеевым (предсмертная, но если бы не умер, она бы продолжилась), да даже пьеса «Батум» - неудача, но не того рода, за которой следует лагерь. То есть представить Булгакова в роли нашего Кадарэ не очень сложно.
Но это, конечно, такое спекулятивное рассуждение - мы же не знаем, как все было бы, да и вообще очень спорной кажется сама мысль, что Булгаков мог не заболеть и не умереть. Ладно, давайте не про Булгакова - был же и в реальности такой же, как Булгаков, писатель-попутчик, совсем не коммунист, а даже наоборот - Леонов. И он буквально был как Кадарэ - и сталинский лауреат, и депутат, и все на свете. То есть один в один история Кадарэ, но почему это не так бросается в глаза - потому что современники не видели разницы между Леоновым и любым другим совписом. Даже Прилепину (еще тому, додонецкому) ничего в этом смысле не удалось изменить, хотя старался.
А еще нужно немедленно запретить сказку Аксакова "Аленький цветочек". Сейчас почему-то всплыла в ленте. Отец обещает чудовищу свою дочь, и исполняет обещание. Ну ладно, пообещать под пытками можно что угодно, но на хрена выполнять? Получается, твоё сраное честное слово важнее, чем собственная дочь?
Мне в связи со Сталинской премией вспоминается не Булгаков, а Трифонов - писатель очень талантливый, писавший честно и жестко, подчеркнуто отдавая предпочтение "вечным темам", но ставший-таки лауреатом этой самой премии.Правда, дали ему эту премию за его самый первый и самый слабый роман, который он впоследствии не любил вспоминать - но ведь дали же все-таки. Видимо, тоталитаризм все-таки явление более сложное и многогранное, чем представляется его критикам. Хотя я лично больше симпатизирую этим критикам, чем тоталитаризму.
Я знаю только, что этот роман назывался "Студенты" - читать его я даже не пытался, поскольку сам автор этого делать своим читателям не рекомендовал. Вообще я подозревал, что для этого были причины, но как-то не хотелось верить, что настолько серьезные.