Не могу поверить, что текст, практически полностью состоящий из "бредовых интерпретаций, галлюцинаций, проявлений мании величия, мании преследования, депрессии, суицидальных наклонностей" может быть по-настоящему хорошей литературой. Это попросту ненормально, противоестественно, сиречь извращение, а не литература. Можно было бы поверить, что шизофреник, вот удача, написал что-то хорошее, но "типичный шизофреник" - он и бредит типично и уж заведомо НЕ хорошо. Либо диагноз неверный.
Вы это понимаете слишком буквально. Если, например, у человека мания преследования, то типичным будет беспричинное чувство опасности, поиск и "опознание" врагов, кующих тайные планы, интерпретация обыденных событий как доказательств реальности этих планов( два человека о чем-то негромко говорят и иногда посматривают в сторону дома, где живет маньяк - они готовят покушение, это очевидно!) и пр. Но как это все оформится в каждом конкретном случае - это уже дело сугубо индивидуальное, зависящее от жизненного опыта, образования, силы воображения, уровня интеллекта, религиозных убеждений и пр. Да вы сами почитайте этот роман "Инферно" - и вы увидите, как вполне типичные симптомы превращаются в хорошую прозу. Я пока, правда, не понял, как это происходит, поскольку не дочитал еще даже до середины.
Нет уж, и не собираюсь читать... Интерес к такого рода названиям и вещам - вне узкопрофессионального - есть признак нездоровья. Нездоровья европейского. Странно, как это он еще голубым не оказался, не пишут что-то... Нам сейчас этот вирус гейропейский пытаются привить, якобы для профилактики, а на самом деле чтобы уморить нас.
Язык Стриндберга, легкий и понятный, богат деталями так, что у читателя остается ощущение, что он четко видит ту картину, которую видел автор. Стриндберг правдоподобно описал множество испытанных им чувств, у него была удивительная способность ярко испытывать самые разные чувства и именно свои чувства он часто описывает в своих произведениях, будь то бесконечная любовь или сжигающая ненависть. Причем чувства часто сменяли друг друга в его жизни без какого-то перехода - однажды он хотел покончить жизнь самоубийством, а через пару часов уже сидел с другом в ресторане веселый и радостный, или был расстроен и подавлен, но вдруг его взгляд упал на бумагу и перо и он тут же вдохновился и начал писать. the-sweeds.com/izvestnie-shvedi/velikiy-...el-avgust-strindberg
Этот пассаж говорит лишь о том, что у Стриндберга был талант писателя, тот, который обычно достается просто так, задарма. От бога, как говорят (не от черта почему-то). Без легкости письма нет писателя, как правило. У меня, например, такой легкости нет, ну я и не писатель. Если же у писателя кроме этой легкости нет ничего и сказать ему нечего, то это не писатель, а графоман. А в данном случае, похоже, попросту больной человек и извращенец - интеллектуальный, по меньшей мере.
Пишут, что на похоронах Стриндберга присутствовало 60 тысяч человек. Как это объяснить? Думаю, моя гипотеза, что шведы просто обалдели от того, какие языковые шедевры можно создавать на самом обыкновенном шведском языке... Прежде вполне то же самое ощутили и русские люди, читая Пушкина (с той только разницей, что похоронили его тайно).
Идея хорошая, но половина примеров неудачные, имхо
ЗАКОН ДВУХ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ
Исследование русского национального литературного канона в последнее время привлекает внимание большого количества ученых. Как и всегда, там, где ученых скапливается много, ничего, кроме путаницы, не возникает. Что входит в канон? Что не входит? Понять решительно невозможно. Мы хотели бы внести в этот — на самом деле, довольно простой — вопрос предельную ясность. Всё элементарно. К национальному канону необходимо относить те произведения, которые угадываются большинством представителей языкового коллектива по 2 ключевым существительным (за исключением слов, содержащихся в названии, и имен собственных). Если требуется 3 ключевых слова и более, то перед нами уже — в лучшем случае — периферия канона. Ниже несколько примеров.
дуб, князь — «Война и мир», Л. Н. Толстой
старуха, топор — «Преступление и наказание», Ф. М. Достоевский
измена, поезд — «Анна Каренина», Л. Н. Толстой
энциклопедия, жизнь — «Евгений Онегин», А. С. Пушкин
комбинатор, бриллианты — «Двенадцать стульев», И. Ильф, Е. Петров
комбинатор, антилопа — «Золотой теленок», И. Ильф, Е. Петров
халат, сирень — «Обломов», И. А. Гончаров
нигилист, лягушка — «Отцы и дети», И. С. Тургенев
аукцион, дачник — «Вишневый сад», А. П. Чехов
наводнение, памятник — «Медный всадник», А. С. Пушкин
омоложение, гипофиз — «Собачье сердце», М. А. Булгаков
легенда, инквизитор — «Братья Карамазовы», Ф. М. Достоевский
Ясно, значит утверждение было голословным.
Правильный ответ - "Архипелаг Гулаг"
Помню, ещё читая его в школе, меня позабавила лексическая дерзость Солженицина, которую сам он объяснял так
Меня корят, что надо писать туФта, как правильно по-воровски, а туХта есть крестьянское переиначивание, как Хвёдор. Но это мне и мило: туХта как-то сроднено с русским языком, а туфта совсем чужое. Принесли воры, а обучили весь русский народ, так пусть и будет туХта.
Речь шла о русском литературном каноне. Я не знаю никого из отечественных писателей, так изгалявшихся над словом "туфта", так что узнать несложно.
Гораздо интереснее, можно ли установить кого-то по какому-нибудь междометию. По-моему нет.
Речь шла о том, что большинство должно безошибочно угадывать произведение по двум словам, а не о том, что вы один запомнили что-то характерное, и можете угадать BB wrote:
Гораздо интереснее, можно ли установить кого-то по какому-нибудь междометию. По-моему нет.
Ваш Мухосранск ничем не лучше.
Никто уже давно ничего не читает, все торчат на лурках и мдкашках, слушают "каспийский груз" и рому кенгу, мышление сейчас мыльно-сериальное и клиповое... Хорошо, если ещё помнят кто был первым презиком России...
Какая литература? Это даже не смешно
