История одной редкой монеты.

Среди нумизматов, увлекающихся имперским российским периодом, рубль Константина занимает особое место. И дело даже не в исключительной редкости монеты, ведь есть экземпляры и более редкие, но в том ореоле исключительности, ей присущей. Шутка ли! Монета императора, который не правил. Потому и написано несколько книг и тысячи статей о происхождении этой монеты, и о судьбе каждого экземпляра. Но все это выходило малыми тиражами и, как правило, в специализированных изданиях. Поэтому, желая донести эту крайне интересную историю до широкой публики, я постараюсь, по мере своих скромных возможностей изложить свою версию этих событий.

Итак. Общеизвестно, что не имевший наследника Александр I уже к 20-м годам определился с тем, кто его заменит на посту императора. Выбор его пал не на второго брата – Константина, а на Николая. Можно много говорить о причинах такого выбора, но они, в общем, хорошо известны и понятны, а, кроме того, не являются в данной теме важными.
К 1823 г. великий князь Константин отказался от своих прав на российский престол, и император подписал манифест, объявляя великого князя Николая Павловича своим законным наследником. О существовании манифеста знал только узкий круг приближенных. Документ был запечатан, и приказано было вскрыть его только после смерти императора.

К сожалению для Николая, он не успел своевременно сделать этого. Александр I скончался в Таганроге 19 ноября 1825 года. До столицы весть дошла 27-го, и мгновенно началась цепная реакция присяг на верность Константину. Фактически вынужден был сделать это и Николай, при том, что сам Константин, находящийся в Варшаве, 28-го присягнул Николаю. Затем, на протяжении нескольких дней идут переговоры между Петербургом и Варшавой, осложненные тем, что письмо в одну сторону идет три дня, а курьеры (надо ли говорить о том, что это были более чем высокопоставленные лица? например, среди них был Михаил Павлович, младший брат переговорщиков) встречались посреди дороги и прибывшие письма содержали в себе устаревшие сведения. И, понятное дело, переговоры держались в строжайшей тайне от общественности и потому на протяжении многих дней официальный Петербург считал, что новым императором стал Константин.

Был уверен в этом и министр финансов, граф Канкрин, давший 5 декабря указание монетному двору, как можно скорее изготовить образец рубля с портретом императора Константина, уведомив об этом письмом и самого Константина. Отметим два нюанса этого его действия. Первый заключался в том, что специальных инструкций на случай смерти императора не существовало, но Канкрин, безусловно старался действовать в духе традиций монетного дела России. Второй же говорит о том, что Канкрин надеялся на одобрение нового императора: ведь дважды до этого он имел несчастье накликать на себя гнев Константина Павловича. И хотя то были давние дела, но все же. Особо он старался «отличиться» изготовлением именно портретного пробника, ведь портретных рублей со времен Екатерины II не делалось. Многочисленные портретные пробники (29 разных типов!) были категорически отвергнуты Александром, как и свое время, его отцом, Павлом I (все эти пробники – вожделенные предметы для любого коллекционера, ну а павловский – просто «нереальный»).

Канкрин призывает своего друга, Якова Рейхеля (кстати, страстного коллекционера), который занимал должность старшего медальера монетного двора. На следующий день монетный двор образовал три группы, чтобы они изготовили три пары штемпелей (обычная практика – две запасные на тот случай, если одна пара или даже две окажуться почему-либо неудачными) по эскизу, сделанному предположительно самим Рейхелем за ночь. Вечером в субботу 12 декабря, почти вдвое быстрее, чем предполагалось, первая группа завершила работу. Две монеты были отчеканены и быстро посланы Канкрину. Еще четыре образца были обещаны к понедельнику.

Но в воскресение 13 декабря Николай подписывает манифест, в котором провозглашает себя императором с 19 ноября, дня кончины Александра. В понедельник манифест опубликован и народ должен присягнуть новому императору. Не будем подробно останавливаться на том, как декабристы пытались использовать неурядицу и совершить государственный переворот. Отметим лишь, что Николай действовал решительно и попытка не удалась. Оказавшись перед фактом восхождения Николая на престол, и, принимая во внимание события на Сенатской площади, Канкрин, наверняка не на шутку испугался. Он понял, что его рвение вполне может быть расценено, как факт государственной измены. Он приказал немедленно прекратить работу и все материалы доставить немедленно ему. Штемпели, эскизы и оттиски он запечатывает в ящик, пломбируя его министерской печатью. Готовые рубли он запечатывает в одном пакете, бумаги – в другом, и все это помещает в секретном архиве министерства, где все и хранится невостребованным до 1870-х годов. Пять (!) пробных рублей, все со слабо отчеканенными буквами на гурте, впоследствии стали известны нумизматическому миру под названием «министерские образцы».

Ну а куда же делся шестой, ведь согласно документам он был изготовлен? Он оказался у Рейхеля. Сложно судить, знал ли об этом Канкрин. Он, безусловно, симпатизировал коллекционным пристрастиям своего товарища, но риск был слишком велик! С другой стороны, если Рейхель сделал это на свой страх и риск, то он поступил уж слишком непорядочно в отношении Канкрина. Как бы там ни было, но рубль он себе оставил. Владея им, Рейхель, известный своей общительностью, был вынужден наслаждаться своим незаконно добытым сокровищем в одиночестве. И в страхе, разумеется. Например, когда в 1851 г. он, услышав всего лишь намек императора, мгновенно предложил правительству свою коллекцию за смешную, чисто номинальную цену. И, конечно, рубль придержал. Перед смертью он продал его конфиденциально генералу Шуберту, к тому времени самому известному русскому нумизмату. И в 1857 г., когда всех лиц, причастных к «нумизматическим событиям» 1825 г. уже не было в живых, Шуберт опубликовал монету в своем авторитетнейшем каталоге, оценив ее, кстати, в ошеломляющую по тем временам сумму: 8 000 золотых франков. О том, как рубль попал к нему, Шуберт умолчал.

Барон Бернхард Кене, прусский придворный и антиквар, эдакий «enfant terrible» петербургской нумизматики в 1866 г., через год после кончины Шуберта, выдает свою версию происхождения этого рубля. Согласно оной, этот экземпляр был направлен Константину в качестве подарка Канкриным, но похищен во время польского восстания в 1830 г., когда дворец Константина был разграблен. В 1840 году один русский генерал в игорном доме на водах в южногерманском курортном Хомбурге заметил необыкновенный рубль, которым расплатился какой-то немецкий офицер-моряк, и обменял его на обычный. Шуберт же, якобы купил его у наследников генерала.

Как ни странно, но экстравагантная публикация (в немецкой газете) Кене прошла в то время почти незамеченной. «Бомбу взрывает» на следующий год князь Александр Трубецкой, тогда российский консул в Марселе, страстный нумизмат. Он заявляет, что рублей на самом деле шесть (напоминаю, что никому не известно, что пять изготовленных находятся в хранилище МФ), и пять находятся у него! Что, якобы, их привезли на утверждение Константину, да так и оставили в Бельведерском дворце до его разграбления. Во Францию же их привез польский эмигрант, и после его кончины вдова покойного обратилась через посредника к Трубецкому, предлагая купить все пять. Он заявил, что может приобрести только две – одну принесет в дар Эрмитажу, другую оставит себе. Но вдова настаивает на продаже всех пяти «одним лотом», а посему он обращается к очень солидным коллекционерам: к своему кузену графу Сергею Строганову (председателю Археологической комиссии), к принцу Александру Гессенскому (шурину Императора), а также к неугомонному барону Кене. Зачем же он все это делал? Дело в том, что эти рубли были поддельными, и Трубецкой пытался во-первых «узаконить» их, а во-вторых оправдать дорогостоящее предприятие по их изготовлению. Но как он их сделал? О, это одна из многих тайн, окутывающих рубль Константина! Однако доподлинно известны две вещи: 1. Экземпляр Шуберта он брал на пару дней «для исследований». 2. Изготовлены подделки были на парижском монетном дворе. Но об это чуть позже, а пока отметим, что Строганов и Гессенский выразили сомнения относительно подлинности монеты. Строганов к тому же добавил: судя по тому, что он слышал в частной беседе от Канкрина, у него сложилось впечатление, что монеты и штемпели хранятся в министерстве финансов в Петербурге. Рассердились и Трубецкой и Кене, так как их истории были поставлены под сомнения.

При перманентной полемике между Кене и Трубецким, последний заявляет, что все пять рулей у него приобрел богатый американец, мистер Вебстер из Кентукки. Но затем Трубецкому удалось выменять пару из них на его коллекцию древних монет. Вскоре после этого один рубль из этой пары Трубецкой подарил Эрмитажу, где его приняли без каких-либо обязательств. Таинственный же мистер Вебстер оставшиеся три якобы потерял: отправил их багажом на каком-то пароходе, который, как водится, утонул.

Но полемика между ним и Кене подняла волну повышенного интереса публики и, в конце концов, узнал об этом и Император Александр II. По настоятельной просьбе его племянника, Великого Князя Георгия Михайловича (тогда еще юноши, а впоследствии самого знаменитого из собирателей русских монет) он распоряжается отыскать заветные ящики, что и было сделано. В результате в июне 1879 на свет Божий появились те пять рублей, которые спрятал Канкрин, и что, кстати, заставило замолчать Кене и Трубецкого.

Прежде чем сказать о судьбе этих пяти экземпляров, вернемся к копии Трубецкого. Чем занимательна эта монета? Во-первых тем, что она великолепна! Теперь, по прошествии уже почти 140 лет, когда она была исследована вдоль и поперек и сравнена с подлинником, это можно сказать определенно. С точки зрения эстетики, качества изготовления она, пожалуй превосходит настоящую монету. И это не удивительно. Трубецкой сделал, по всей видимости, гальванокопию с монеты Шуберта, и, в частном порядке, заказал ее на Парижском монетном дворе. Частные заказы исполнялись в перерывах между чеканкой франков. Медальер, как видно, был не из последних, не спешил и «вложил душу», что называется. Между копией и оригиналом существуют совсем небольшие отличия. Два из них вполне курьезны. Французский гравер (и с ним князь Трубецкой, какая жалость!) пал жертвой своих профессиональных привычек. Во-первых, он сделал соотношение аверса и реверса как у франков (условно говоря две стрелки вверх, у наших же монет – вверх-вниз). К тому же на реверсе, под скипетром орла (как говорят нумизматы: на семь часов) он поставил маленькую точку, которую Парижский монетный двор ставил всегда, чтобы обозначить семестр чеканки. Вот так!

С трудом верится, что было изготовлено всего две монеты, ведь изготовление штемпелей крайне дорогостоящее занятие. Но факт остается фактом: те три монеты, о которых говорил Трубецкой, так и не «всплыли». Его же личный экземпляр выкупил впоследствии Великий Князь Георгий Михайлович. Как известно, часть его коллекции в Революцию была похищена, и оказалась впоследствии в Смитсоновском музее. В этой части и были оба рубля Константина – оригинал и Трубецкого. Только Эрмитаж может похвастать такой парой. Кроме того, известен еще один медный экземпляр, который был отчеканен штемпелями Трубецкого, как было установлено после длительных микроскопических исследований. Он находится в частной коллекции. Факсимильная монета Трубецкого более редкая, чем оригинальный рубль, потому что известно меньше ее экземпляров. И хотя она представляет собой только антикварную подделку, время и пикантные обстоятельства ее происхождения создали ей огромную рекламу.

Существует правда, еще одна темная история, в которой «отметился» Юлий Иверсен, в ту пору хранитель русских монет и медалей Эрмитажа. Он организовал (неизвестно где) чеканку монет подлинными штемпелями, что было весьма дерзким поступком. Штемпеля ведь находились на хранении в Эрмитаже. Известно две монеты Иверсена, которые принято называть «псевдоноводелами» (один из них я держал в руках).

Но нам пора заканчивать. Итак, в июне 1979 Александр II распорядился, чтобы две из пяти монет передали – одну в Эрмитаж, другую юному Великому Князю. Император временно придержал у себя три оставшиеся. В 1880 г. он отдал одну из них своему сыну Сергею, антиквару широкого профиля, другую своему шурину, принцу Гессенскому. Один оставил для собственной небольшой коллекции.

Почти каждая монета пережила удивительные события, достойные отдельной книги, побывала в разных знаменитых коллекциях и судьба всех шести известна с разной степенью достоверности. Кратко о них расскажу.
1. Экземпляр Рейхеля - Шуберта. Очень много событий. Последний раз выставлялась в 1979г. на аукционе ANA в США, где и была продана за 140 000$. Находиться во французской частной коллекции.
2. Экзепляр Александра II. Находится в ГИМе.
3. Экземпляр Эрмитажа. На месте.
4. Экземпляр Георгия Михайловича. Много событий. В Смитсоновском музее.
5. Экземпляр принца Гессенского. Очень много событий. В 1994г. на аукционе Bowers and Merena ее, почти за миллион долларов приобрел известный нумизмат из Новосибирска. И хотя он уверяет всех, что сделал это по частному заказу, мы (никто) ему не верим. :) Монета скорее всего у него.
6. Экземпляр Великого Князя Сергея Александровича. Очень много событий. В 1965г. была приобретена французским коллекционером.