Мне статья показалась поверхностной. Впрочем, это и не статья даже, а всего лишь интервью с еврейским критиком. Читал и все пытался найти следы другой, более фундаментальной статьи... Я имею в виду статью другого еврея, эмигрировавшего в свое время в Израиль, но умершего не там, а в Москве во время "путча" (!) в 1991 году. Статья эта произвела на меня тогда сильное впечатление, настолько сильное, что я помню ее до сих пор (и храню ж. номер с нею), а для автора она и вовсе была последней.
2 августа 1929 года французский литературный еженедельник “Le merle” напечатал перевод статьи Ильфа и Петрова «Двойная автобиография», в которой они говорили, что пишут роман под названием «Великий комбинатор» - будущий «Золотой теленок». В нем они попытались ответить на вопрос – а что было бы, если бы Воробьянинов и Бендер сразу напали на нужный след? Увы, в советской стране ответ быть мог только один – богатства, приобретенные незаконно, не дают привилегий никому и никогда.
О том же свидетельствует и выбор финала для романа: в одной из более ранних версий великий комбинатор жертвует деньги Корейко государству и возвращается к Зосе. «На ней было шершавое пальтецо короче платья и синий берет с детским помпоном. Правой рукой она придерживала сдуваемую ветром полу пальто, и на среднем пальце Остап увидел маленькое чернильное пятно, посаженное только что, когда Зося выводила свою фамилию в венчальной книге. Перед ним стояла жена». Именно этот вариант финала, включенный в полное издание «Золотого теленка», вышедшее уже в наше время, венчает недавнюю телеэкранизацию романа с Олегом Меньшиковым. По словам Александры Ильф, «Ильф и Петров отвергли эту концовку, поскольку поняли, что для Бендера это такой сладкий хеппи-энд, которого он не заслужил».
Впервые второй роман о великом комбинаторе был опубликован в журнале «30 дней» за 1931 год. При этом отдельные главы пришлось переделывать уже во время публикации, которая дважды прерывалась по цензурным соображениям. В том же 1931 году четырнадцать глав «Золотого телёнка» были перепечатаны в Париже в журнале «Сатирикон», издание которого возобновил стоявший у истоков «аверченковского» журнала Михаил Германович Корнфельд. Первое же книжное издание романа вышло лишь в 1933 году, когда он уже был опубликован в Германии, Австрии, США и Англии.
Столь долгий путь к читателю, вероятно, был связан в том числе и с тем, что Бендер становился все более обаятельным персонажем, и советской цензуре это понравиться не могло. По словам одного из современников, в те дни «Петров ходил мрачный и жаловался, что «великого комбинатора» не понимают, что они не намеревались его поэтизировать». Авторам не помогло даже обращение к Александру Фадееву: тот заявил, что сатира их, несмотря на остроумие, «все-таки поверхностна». А в феврале 1932 года группа сотрудников журнала «Крокодил» заявляла, что Ильф и Петров «находятся в процессе блужданий и, не сумев найти правильной ориентировки, работают вхолостую»: подобное заявление по тогдашним временам уже было небезопасно. По словам писателя Виктора Ардова, изданию «Золотого телёнка» помог Максим Горький, который, «узнав о затруднениях, обратился к тогдашнему наркому просвещения РСФСР Бубнову и выразил свое несогласие с гонителями романа. И роман сразу был принят к изданию».
Знаменитые «дети лейтенанта Шмидта» появились не случайно: лейтенант явился на «Очаков» в форме капитана II ранга, которая ему не полагалась, и во всё время восстания действовал как заправский авантюрист. Кроме того, во время восстания на «Очакове» действительно присутствовал сын лейтенанта Шмидта Евгений, который во всех публикациях фигурировал как «сын лейтенанта Шмидта». Люди, выдававшие себя за «сыновей» лейтенанта Шмидта, стали появляться сразу после событий 1905 года, призывая «мстить за гибель борцов революции» и собирая немалые суммы на студенческих сходках и собраниях социалистов-нелегалов. По некоторым известиям, в 1906-1907 годах встречались даже «дочери» лейтенанта Шмидта.
Летом 1925 года в Гомельский губисполком явился некий прилично одетый гражданин с лицом восточного типа и представился председателем ЦИК Узбекской ССР Файзулой Ходжаевым. Он заявил, что едет из Крыма в Москву, но в поезде у него украли деньги и документы, попросил 60 рублей и вместо паспорта предъявил справку, подписанную председателем ЦИК Крымской республики Ибрагимовым. Однако местный милицейский начальник Хавнин отыскал старый журнал с портретами председателей всех ЦИК Союза и разоблачил самозванца: тот оказался уроженцем Коканда и следовал из Тбилиси, где отбывал срок. Позже выяснилось, что лже-Ходжаев уже «окучил» таким же образом Ялту, Симферополь, Новороссийск, Харьков, Полтаву и Минск. Если учесть, что в «Теленке» у Остапа появляется отчество Ибрагимович, а сам он провозглашает тост «За народное просвещение и ирригацию Узбекистана», не исключено, что именно этот скандал, широко освещавшийся в прессе, мог стать еще одним источником вдохновения для аферы книжных детей лейтенанта Шмидта.
Фразу «графиня изменившимся лицом бежит пруду» авторы романа позаимствовали из книги о смерти Льва Толстого. Эти слова вошли в репортаж газеты «Речь» о попытке самоубийства Софьи Андреевны Толстой после ухода мужа из Ясной Поляны.
После выхода «Золотого теленка» критика отмечала, что главы, посвященные квартире «Воронья слободка», очень сильно затягивают сюжет. Впоследствии это признали и сами авторы, но, в отличие от первого романа, избавляться от ненужных линий не стали. Не повезло в этом отношении и экранизации Швейцера: сцены с «Вороньей Слободкой», в которой роль Васисуалия Лоханкина играл Анатолий Папанов, были полностью отсняты и смонтированы, однако ими пришлось пожертвовать для сокращения хронометража. Кинопленка с эпизодом «Воронья слободка» была сохранена вдовой Папанова Надеждой Каратаевой: в 1992 году трёхминутный фрагмент этой сцены был показан на вечере памяти Папанова, транслировавшемся по телевидению.
Что же касается самой «вороньей слободки», то в её описании в точности воспроизведена атмосфера московской «коммуналки» 1930-х годов, где проживало семейство Евгения Петрова. Там был и «грузинский князь», и «ничья бабушка», а внучка Петрова Екатерина Катаева в интервью «Российской газете» предположила, что реальным прототипом Васисуалия Лоханкина могла послужить её бабушка, жена Петрова Валентина Леонтьевна Грюнзайд. Она происходила из состоятельной семьи бывших чаеторговцев, никогда нигде не работала, любила рассуждать о судьбах русской интеллигенции и постоянно забывала гасить свет в местах общего пользования. Платить за электричество приходилось все тому же Петрову.
После посещения Беломорканала в 1933 году Ильф и Петров опубликовали в «Комсомольской правде» заметку, которая была озаглавлена "Наш третий роман". «Нас часто спрашивали о том, что мы собираемся сделать с Остапом Бендером... Мы сами это не знали. Останется ли он полубандитом или превратится в полезного члена общества, а если превратится, то поверит ли читатель в такую быструю перестройку? И пока мы обдумывали этот вопрос, оказалось, что роман уже написан, отделан и опубликован. Это произошло на Беломорском канале!».
Бендер, перековавшийся таким образом, может, и не сломался бы, но совершенно очевидно лишился бы многих привлекательных своих черт. Вероятно, именно поэтому авторы отказались от продолжения похождений великого комбинатора, не желая сочинять уже откровенно заказную книгу.
Достоевский, "Дневник писателя", 1873 год:
"20 декабря я узнал, что уже всё решено и что я редактор "Гражданина". несмотря на то что меня так легко утвердили, и подумал, что нам, то есть мне и князю Мещерскому, в Китае было бы несравненно выгоднее, чем здесь, издавать "Гражданина". Там всё так ясно. Третий помощник третьего секретаря вручил бы мне красивый диплом, напечатанный на красном атласе золотыми литерами, князь Мещерский дал бы полновесную взятку, и оба мы, возвратясь домой, тотчас же бы издали великолепнейший № "Гражданина", такой, какого здесь никогда не издадим. В Китае мы бы издавали отлично.
В Китае я бы отлично писал; здесь это гораздо труднее. Там всё предусмотрено и всё рассчитано на тысячу лет; здесь же всё вверх дном на тысячу лет. Там я даже поневоле писал бы понятно; так что не знаю, кто бы меня стал и читать. Здесь, чтобы заставить себя читать, даже выгоднее писать непонятно. Только в "Московских ведомостях" передовые статьи пишутся в полтора столбца и - к удивлению - понятно; да и то если принадлежат известному перу. В "Голосе" они пишутся в восемь, в десять, в двенадцать и даже тринадцать столбцов. Итак, вот сколько надо здесь истратить столбцов, чтобы заставить уважать себя.
Пожалуй, мы тот же Китай, но только без его порядка. Мы едва лишь начинаем то, что в Китае уже оканчивается. Несомненно придем к тому же концу, но когда? Чтобы принять тысячу томов церемоний, с тем чтобы уже окончательно выиграть право ни о чем не задумываться, - нам надо прожить по крайней мере еще тысячелетие задумчивости. И что же - никто не хочет ускорить срок, потому что никто не хочет задумываться".
В 2018 году не будет вручения Нобелевской премии по литературе. Церемония будет перенесена на 2019 год. Об этом в пятницу, 4 мая, заявила пресс-служба Шведской академии, отвечающей за вручение Нобелевской премии по литературе, сообщает The World News.
"Шведская академия сообщает сегодня, что Нобелевская премия по литературе за 2018 год будет присуждена и вручена параллельно с награждением лауреатов за 2019 год", - говорится в сообщении для прессы, опубликованном академией.
Скандал возник после того, как одного из членов академии, которая вручает Нобелевскую премию по литературе, обвинили в сексуальных домогательствах.
Интересно, что на Западе теперь подразумевают под "сексуальными домогательствами"? Набросился, разорвал платье, пытался изнасиловать, но жертва вырвалась и убежала давать очередное разоблачительное интервью? Или мужику теперь стоит только намекнуть женщине, что он не прочь провести с ней время в романтической обстановке, и этого уже достаточно, чтобы возмущенная подобным непристойным поведением дама кинулась оповещать об этом общественность?
Хорошо - я приглашу в сауну сразу 10 голых адвокатш, - ни один судья не поверит, что когда я их пытался насиловать они не смогли оказать сопротивление. А для верности я установлю в сауне видеокамеру с прямой трансляцией в зал суда, заседание которого непосредственно во время оргии я оплачу через кассу
Что ещё поражает в дневниках Пришвина - это "своя жизнь" обеспеченной творческой верхушки в конце 1930-х - 40-х - начале 1950-х. Причём Пришвин почти во внутренней эмиграции, не пишет или пишет мало агиток, не ходит на официозные собрания, его никто не заставляет каяться или обличать коллег и "врагов народа". Более того, вокруг какие-то "монахи в миру", которым можно исповедоваться, и вообще идёт весьма бурная религиозная жизнь.
При этом, как писал уже, Пришвин богат. В среднем его заработок 5 тыс. в месяц, при зарплате рабочего в то время (специально посмотрел) - 340 рублей. Т.е. в 15 раз больше. Это примерно как сейчас 500-550 тыс. руб. (тоже в 15 раз выше средней российской зарплаты). Бывает у него и больше. Он вообще хорошо разбирается в деньгах, ведёт их тщательный учёт. Государство предлагает купить его архив за 150 тыс. руб. (миллионов 15 по нынешним деньгам), но он разумно объясняет в узком кругу, что с годами архив станет только дороже, и "вот умру, это будет страховкой моей жене - обеспечит ей всю жизнь".
У него 4-комнатная квартира в Лаврушинском переулке, загородный дом, личный автомобиль, домработница. Он как-то не может найти свой немецкий фотоаппарат, сокрушается, что придётся снова покупать - за 10 тыс. рублей, это трёхлетний заработок рабочего. В доме нет никогда проблем с едой: среди остальных 95% советского населения карточки и госмагазины, а его домработница покупает продукты на рынке - там всегда большой выбор. Нет проблем с поиском книг - у букиниста всегда можно купить дореволюционные книги. Новости он узнаёт из немецкого радиоприёмника, и опять же новости немецкие (он хорошо знал язык), а не трескотню из агитпропа.
При разводе с женой нанимаются дорогие адвокаты, есть брачный договор(!). Он приходит слушать музыку Рахманинова в консерваторию и видит там тех людей, которых видел и до революции, разодетых и счастливых, и говорит, что как будто и нет 20 лет большевизма.
В общем, у верхних 1-2% всегда была, есть и будет жизнь, отличная от жизни молчаливого большинства.
Вот что значит - учился человек смиренно у матери-природы: умел наблюдать, маскироваться, избегать опасности, терпеливо подстерегать добычу, вцепляться при удобном случае молниеносно ей в глотку. Такие умения именно в человеческом сообществе обладают особой ценностью.
Очень интересно, какя была конкретно политика по отношению к писателям и кем она была задана. Т е понятно что Сталиным, но вряд ли он был очень подробен. Кто как конретизировал? Вспомним аналогичное существование Пастернака, который также был достаточно аполитичен, безбедное вроде существование Маршака и Чуковского(правда, Маршак точно сосал, но это точно относится к послевоенному времени, о 30-х не в курсе)
Конкретно Пришвина очень высоко ценил Горький: успел при жизни назвать его великим стилистом и вообще замечательным писателем. К мнению официального основателя соцреализма, конечно, прислушивались. Сам же Пришвин со своими рассказами о тайнах и красотах природы не давал, очевидно, повода подвергнуть его каким-то репрессиям, умело разыгрывал роль мудрого безобидного чудака( отчасти даже действительно им был). Да и тема природы была достаточно "хлебной" - власть более или менее благоволила к тем, кто работал в этом жанре(видимо, следствие официального материализма).
Я в последний раз читал рассказы Пришвина, можно сказать, поневоле - вслух своему сыну( они были в большом сборнике рассказов "о природе"). Особенно сильного впечатления они на меня не произвели - больше всех в этом сборнике мне понравился Паустовский( хотя его персонажи "из народа" часто чересчур лубочны, и их "подлинно народная речь" звучит как-то искусственно, несколько портит текст).Но в студенческие годы я читал повесть Пришвина "Жень-шень", и она мне тогда понравилась. Ее медлительность и растянутость как-то были вполне в ней уместны, не выглядели недостатком, и стиль автора показался мне тогда своеобразным и ярким.
Я пробовал читать Пришвина. Для меня это оказалось невозможным. Ничто ни о чём. Правда, это было в детстве, в зрелом возрасте попыток не повторял.
Точно не помню, но кажись "из-за него" 2 за сочинение в Вавуличской школе получил: мол это не я написал, как провел выходной день, а списал...
Интересно и вот что:
Государство предлагает купить его архив за 150 тыс. руб. (миллионов 15 по нынешним деньгам), но он разумно объясняет в узком кругу, что с годами архив станет только дороже, и "вот умру, это будет страховкой моей жене - обеспечит ей всю жизнь".
Поэтому на развод ДОРОГИХ адвокатов нанимал...
Природолюб...
З павагай
Статья подписана Зинаидой Мишиной. Вот где они таких берут?
"Писатель был очень эрудированным и начитанным человеком, но, прожив 18 лет за границей, он так и не выучил ни одного иностранного языка. Почти 17 лет его дом был в Италии - на Капри и в Сорренто. Здесь его часто посещали известные деятели европейской культуры: Гёте, Байрон, Стендаль, Вагнер, Ницше, Ибсен. Но чаще всего с иностранными гостями общение шло через переводчиков. - Максим Горький был достаточно богатым человеком, и у него были помощники, которые знали языки. И, возможно, они ему просто не давались, - предполагает Павел Басинский."
Лучше бухать на Капри и беседовать с Гете, чем трезвым гонять по подъезду бомжей
можно продолжить Ваш "логический ряд"
- лучше колоть героин в Монте-Карло чем покрасить стены в подъезде
- лучше ебать 90-летних бабулек и 5-летний мальчиков отрезанным хвостом кошки в анал под звуки заказанного своему личному композитору гимна в своём лондонском особняке чем пить чай с лимоном в провинциальной хрущёвке
- лучше ссать на бошку папе римскому в Ватикане, и потом запрыгнув в вертолёт улететь на свою секретную базу, наблюдая с вертолёта как твоя армия вырезает под ноль весь Ватикан, сажая головы католиков на пики и обмазывая их дерьмом из жоп епископов-пастафарианцев чем гулять по весенним скверам
Судя по всему, что Вы пишете, друг ВВ, Вам не претит, Вы просто завидуете. Вы бы с радостью, судя по всему образу,который вырисовывается, но вот денег у Вас не т - ни на лондонский особняк, ни на личного композитора - вот Вы и беситесь от зависти.
