Почему писатель прятал загранпаспорт, что он думал о книгах с картинками и зачем опаздывал на собственные лекции? Объясняют его современники.
О его профессорстве слышны были спорные мнения, и как бы для того, чтоб их проверить, В. А. Жуковский и А. С. Пушкин решили неожиданно побывать на его лекции. Зная день и час, они оба вместе пришли послушать лекцию Н. В. Гоголя. Что их посещение было совершенною неожиданностию для нашего профессора, ясно выразилось в том, что обоим знаменитым посетителям пришлось вместе с нами, студентами, прождать с полчаса времени: лекции в то время продолжались по уставу полтора часа; Гоголь находил это время слишком долгим, утомительным и только на своей первой лекции проговорил все положенное время; потом он сокращал продолжительность своих лекций, и для того, чтоб не прерывать лекций слишком рано, он обыкновенно опаздывал приходом на полчаса, иногда и на три четверти часа
Я сразу не сообразил, что она могла покончить с собой. И действительно,
Далее свидетельствует Татьяна Никитична Толстая: «Когда Михаил Леонидович умирал в 1955-ом и врач сказал, что осталось ему максимум сутки, бабушка пошла к себе и приняла яд. Умерла раньше его на несколько часов. Это был страшный удар: два гроба. Мама вспоминала, что, когда она зашла к бабушке в комнату и та была при сознании, она спросила её, зачем приняла яд. Бабушка успела ответить: «Я, кажется, смалодушничала». Она так любила Михаила Леонидовича».
Прощаясь со своими друзьями, Николай Павлович Анциферов подобрал для этого последнего скорбного обращения к ним и к присутствовавшим очень точные, за душу берущие слова. Об этом пишет Ефим Эткинд в своей книге «Барселонская проза»: «В 1955 году Лозинского хоронили, из того же Дома писателя, и гробы его и его жены стояли там же, где он в 1935 году встречался с нами. Тогда на панихиде Николай Павлович Анциферов, автор прославленной книги «Душа Петербурга», сказал: «Эти два гроба стоят здесь рядом, они подобны средневековому надгробию рыцаря и его супруги». Анциферов был глубоко прав – сходство было не только внешнее: М. Л. Лозинский был рыцарем поэзии и поэтического перевода; его жена Татьяна Борисовна покончила с собой, она не хотела и не могла пережить мужа, и это тоже было отголоском иной исторической эпохи».
Не знал, но честно говоря, мне о Бабеле ничего знать и не хочется. Вся его палаческо-садистская сущность ярко демонстрируется его "творчеством". Зачем что-то ещё знать об этой нелюди?!
Есть у меня такое странное хобби — читать книги по истории разных стран. Вот сидел сейчас читал книгу по истории Армении и дошел в ней до XIV века. Ромеи, арабы, персы, крестоносцы, киликийцы... Все довольно ровно шло, даже укачивало немного. И вдруг ушат ледяной воды в глаз. Валерий Брюсов! Валерий Брюсов вдруг говорит: «Средневековая армянская лирика есть одна из замечательнейших побед человеческого духа, какие только знает летопись всего мира».
Секундочку, подумал я, а при чем тут собственно Валерий Брюсов. И стал изучать вопрос.
Выяснилось вот что. После геноцида армян летом 1915 года Московский армянский комитет решил издать сборник армянской поэзии в переводе на русский. Для этого они поехали к Максиму Горькому. Невзирая на тяготы империалистической войны Максим Горький проводил лето на чудесной даче в Финляндии. Он принял армян, но ответил им вежливым отказом, предложив обратиться к Бунину или Брюсову. Ходили ли армяне к Бунину, мне установить не удалось, но Брюсов им сходу отказал. Для начала, сказал Брюсов, я не знаю армянский язык.
Через три месяца Брюсов согласился и еще три месяца учил армянский, чтобы читать и минимально понимать. Валерию Яковлевичу было немного за сорок, и карьера его если не зашла в тупик, но немного подустала что ли. Так что армянская литература была очень даже кстати. Брюсов был редактором всей книги и переводчиком части стихов (с подстрочников). Другие стихи переводили Бальмонт, Горький, Сологуб, Бунин, Блок и другие.
В конце года Брюсов стал читать лекции по армянской поэзии в Москве. Был аншлаг, и о выступлениях писали газеты — особенно армянские. Брюсов позвали в Баку, потом в Тифлис, а потом в Ереван. Он отправился в начале 1916 года в закавказское турне с лекциями. Подружился там с местными поэтами. А потом вернулся и к лету издал-таки сборник.
Не буду приводить тут стихи в переводе Брюсова. Захотите — почитаете. Замечу, что лично я оценил больше прочего рифму слёз//католикос.
А если говорить про иронию истории, то есть и вот еще какая деталь. Позже в том же году он дописал «Летопись исторических судеб армянского народа», но издал ее только в 1918 году.
Эта история показывает нам, что даже по время мировой войны, двух революций и разрухи, можно отправиться в чертоги разума и замечательно играть в бисер. Впрочем, мы и не сомневались.
Как говорится, в одной армянской средевековой балладе, переведенной Брюсовым:
В ад закрылися врата,
Цепи падают с души,
Господи, помилуй нас!
А кстати, Григорий один раз написал, что Брюсов - гениальный переводчик. Не создать ли вам, Григорий, по этой причине тему, посвященную именно переводам Брюсова? Я думаю, это было бы очень интересно, поскольку стихи Брюсова все-таки отдельные люди читают, а до его переводов редко у кого руки доходят.
Мне сейчас не до того - ягодный сезон, данная тема не в моих планах, а главное - у меня нет Брюсовского тома из Библиотеки поэта(он остался у брата).
Переводы Брюсова имхо да, великолепны, и особенно именно - армянской поэзии. Это моё ещё юношеское впечатление.
Кстати, как Ваше общее впечатление о Нестеренко?
Он у меня вызывает слишком много негативных эмоций. У него есть и чувство слова, и чувство ритма, и умение создать порой яркий образ, но он слишком глуп, слишком склонен к тому, чтобы видеть в себе Оракула, провозглашающего абсолютные истины - и это то и дело портит даже те стихи, в которых есть много хорошего, из которых, казалось бы, убери несколько строк - и было бы отличное стихотворение. Даже в таких стихах то и дело просвечивает чрезвычайно несимпатичный душевный облик автора, и в итоге и от них все-таки остается неприятный осадок.
Комитет по культуре Санкт-Петербурга потребовал справку о том, что Борис Стругацкий действительно был писателем.
Об этом на своей странице в социальной сети Facebook написал депутат городского заксобрания Санкт-Петербурга Борис Вишневский.
Отметим, что Борис Вишневский является одним из инициаторов установки мемориальной доски на доме, в котором жил Борис Стругацкой в Санкт-Петербурге. В Facebook депутат написал, что его "в общем, трудно удивить", но у Комитета по культуре культурной столицы России это получилось.
По словам Вишневского, чиновники запросили справку о том, что Борис Стругацкий действительно был писателем — без нее они якобы не уверены в этом.
Пришлось, рассказывает депутат, звонить в Союз писателей Санкт-Петербурга и просить сделать справку. Там, указал Вишневский, заявили, что справку, конечно, напишут.
Ну тут администрация права.
Доска дело серьёзное. Абы кому её ставить нельзя, тем более без документов.
Другой вопрос, что ознакомившись с "творчеством" сего пейсателя, Комитет если и разрешит поставить ему доску, то лишь в туалете (Раусис воздвигнет, если что)
Орднунг должен быть. Если бы у немцев была возможность потребовать справку о том, что Гете был писателем, они бы наверняка ее потребовали. Но, поскольку полной уверенности в этом вопросе достигнуть невозможно, они вынуждены скрепя сердце, терзаясь тяжкими сомнениями, действовать в подобных случаях наугад. Хотя черт его знает - может, они в таком случае обращаются в институт Гете, где ученые мужи всю жизнь роются за деньги в его архивах, и получают-таки оттуда необходимую справку.
Вышла книга о жизни и творчестве Вольфганга Кёппена. Поинтересовался в Википедии, кто это такой. О том, чем он занимался в годы Войны, сказано буквально следующее.
Вики wrote:
В процессе захвата власти нацистами он потерял работу, и ко времени выхода его первого романа «Несчастная любовь» в 1934 году уже жил в Нидерландах. В 1939 году он возвращается в Германию и зарабатывает на жизнь написанием сценариев. В 1943 году переезжает в Мюнхен.
И всё. Просто супер! Интересно, что Пиррон скажет.
Я тоже могу сказать по этому поводу не так уж много. Был такой очень интересный персонаж в Германии - Райх-Раницки, польский еврей, который смог стать популярным немецким литературным критиком. Особенно влиятельным он стал, когда начал участвовать в передаче "Литературное трио" на федеральном телевидении. Он достиг к этому времени уже очень почтенного возраста и прекрасно исполнял роль такого добродушно-гневливого старика-правдоруба, способного и накричать на своих собеседников, но - вызывая при этом только улыбку. Вот этот критик популяризировал творчество Кеппена еще с начала шестидесятых и включил его роман "Голуби в траве" в свой "Канон немецкой литературы", то есть в число двадцати лучших немецких литературных произведений. Что касается самого Кеппена, то он был сыном воспитывавшей его в одиночку белошвейки, сменил в юности поневоле множество профессий, потом работал в провинциальном театре, в газете, при нацистах после закрытия этой газеты некоторое время жил за границей, но не смог успешно добывать там себе хлеб насущный, вернулся в Германию и работал сценаристом. После войны написал свою сделавшую ему со временем имя трилогию. которая не сразу привлекла внимание, поскольку была выдержана в стиле экспериментального модернизма, а немцам было в этот момент не до стилистических изысков. Потом писал главным образом путевые заметки. Когда его романы приобрели известность, заключил выгодный контракт с одним издательством( ожидавшим от него шедевров в стиле Джойса), но так и не смог больше ни одного романа написать.
Насколько я знаю, он не воевал - сначала был освобожден от призыва в связи с его работой сценаристом, а потом как-то от призыва скрывался. Но я не знаю подробностей.
А что означает - "лгал, говоря правду"... Ну, какой-то критик утверждал, что Кеппен как раз тогда, когда он как будто бы в наибольшей степени склонен в своих текстах к душевному эксгибиционизму, как раз в этот момент он в наибольшей степени удаляется от своей подлинной личности, застегивается на все пуговицы и ничего о самом себе даже в виде намеков не высказывает. Может, это имеется в виду, хотя только автор этой биографии может нас просветить по этому поводу.
Кстати, вот этому критику, которого я упомянул, Райху- Раницки, в конце жизни пришлось пережить весьма для него печальное событие: известный немецкий писатель, Вальцер, в своем романе "Смерть критика" изобразил его насквозь коррумпированным жуликом от литературы - не называя, конечно, его имени, но так, что все его узнали. Этот критик пытался в ответ обвинить Вальцера в антисемитизме, но это обвинение прозвучало крайне неубедительно и его никто не поддержал. Роман стал бестселлером, хотя и не отличался особенной увлекательностью - но всем было приятно прочитать текст, в котором подвергается моральному избиению известный человек, при этом не имея никакой возможности что-то высказать в свою защиту(ведь формально это роман о вымышленном персонаже, а не о нем).
Паустовский написал одну великую книгу - автобиографию. Всё остальное - предельно пошлый бездарный мусор, произведение человека насмерть запуганного властью и жизнью. Вонь обгаженных порток явственно слышна буквально в каждой строчке мерзости, им выдаваемой на гора.
Старый Семен тоже считал автобиографическую трилогию Паустовского замечательным текстом. Я, кстати говоря, читаю эту книгу уже года полтора. Не знаю, как это получается, но я прочитываю одну главу - и потом обстоятельства неизменно складываются так, что я начинаю читать что-то другое, однако недели через две или даже через месяц снова нахожу эту книгу Паустовского и опять прочитываю одну главу. Должен сказать, что каждая из этих, мной прочитанных,глав написана очень хорошо, и ее вполне можно воспринимать как отдельную самостоятельную новеллу - почему, собственно, мой странный способ чтения этой книги отчасти оправдан ее содержанием. Мне, как и Бондареву, нравится стиль этой книги, умение с помощью необычного, но все-таки естественного эпитета, яркой, но не вычурной и навязчивой метафоры выразить какой-то оттенок настроения, нарисовать несколькими словами человеческий облик, уличную сценку, картину природы. По-моему, главный изъян автора - некоторая ограниченность ума и недостаток психологической проницательности. Он, как правило, мыслит общепринятым в его среде образом, видит в человеке только то, что находится на поверхности. Хотя в этой книге, которую я полтора года читаю, этот изъян проявлен не настолько сильно, чтобы всерьез испортить текст.
- у меня нет Брюсовского тома из Библиотеки поэта(он остался у брата).
Если бы у немцев была возможность потребовать справку о том, что Гете был писателем, они бы наверняка ее потребовали. Но, поскольку полной уверенности в этом вопросе достигнуть невозможно, они вынуждены скрепя сердце, терзаясь тяжкими сомнениями, действовать в подобных случаях наугад. 
Хотя черт его знает - может, они в таком случае обращаются в институт Гете, где ученые мужи всю жизнь роются за деньги в его архивах, и получают-таки оттуда необходимую справку. 
Не знаю, как это получается, но я прочитываю одну главу - и потом обстоятельства неизменно складываются так, что я начинаю читать что-то другое, однако недели через две или даже через месяц снова нахожу эту книгу Паустовского и опять прочитываю одну главу. Должен сказать, что каждая из этих, мной прочитанных,глав написана очень хорошо, и ее вполне можно воспринимать как отдельную самостоятельную новеллу - почему, собственно, мой странный способ чтения этой книги отчасти оправдан ее содержанием. Мне, как и Бондареву, нравится стиль этой книги, умение с помощью необычного, но все-таки естественного эпитета, яркой, но не вычурной и навязчивой метафоры выразить какой-то оттенок настроения, нарисовать несколькими словами человеческий облик, уличную сценку, картину природы. По-моему, главный изъян автора - некоторая ограниченность ума и недостаток психологической проницательности. Он, как правило, мыслит общепринятым в его среде образом, видит в человеке только то, что находится на поверхности. Хотя в этой книге, которую я полтора года читаю, этот изъян проявлен не настолько сильно, чтобы всерьез испортить текст. 