По частям.
В чем он дебил, так это в том, что не остался на Западе. Ну кем надо быть, чтоб в 1938 (!) году выехать из СССР, да еще добиться, чтоб выпустили жену - и вернуться обратно? Стипендию бы ему, возможно, не дали, и даже участка с дровами не выделили бы, но большие тыщи он бы зарабатывал. Но в 1938 году не деньги главное, на Западе хоть точно выживешь и в лагерь не попадешь. Хотя и аккурат во время турнира Большой террор закончился, но все равно.
В чем он дебил, так это в том, что не остался на Западе. Ну кем надо быть, чтоб в 1938 (!) году выехать из СССР, да еще добиться, чтоб выпустили жену - и вернуться обратно?
Как ни удивительно, но я не соглашусь.
Орденоносец в СССР вел жизнь гораздо более спокойную, чем шахматный профессионал на Западе в то время.
Достаточно вспомнить последний год Алехина (Чемпиона Мира!), хотя тут война несомненно все изгадила.
Собственно все участники АВРО в итоге занялись обычным трудом, кроме Кереса и Флора, которых приютил Союз и дал новые возможности .
Ну бухгалтер Решевский еще претендовал иногда...
Моисеич получил дачку на Николиной Горе, которая конкретная Рублевка....
Сейчас там 50 лямов домик примерно. Привез котел даже из Швеции. Получил лабораторию, где оттягивался на своем Пионере, безнаказанно дармоедничая...
Играл когда хотел и где хотел...
Иностранных языков он вроде и не знал, а без этого там тяжело...
Профессором поэтому его бы взяли только в Монголии...
Ну я все-таки больше не о бытовом комфорте, а конкретно про 1938. Даже вероятность в 2% быть репрессированным обесценивает жизненные удобства орденоносца. Каковые удобства он все-таки уже по большей части после войны получил.
С другой стороны, если бы он остался на Западе и стал чемпионом, возможно, не получилось бы такого хайпа вокруг шахматного противостояния социализма и капитализма. Может, интерес к шахматам бы иссяк, и чемпион влачил бы жалкое существование. Хотя все равно вряд ли. Бронштейн со Смысловым бы просто рубились с Ботвинником, как Карпов потом с Корчным
В чем он дебил, так это в том, что не остался на Западе. Ну кем надо быть, чтоб в 1938 (!) году выехать из СССР, да еще добиться, чтоб выпустили жену - и вернуться обратно?
Как ни удивительно, но я не соглашусь.
Орденоносец в СССР вел жизнь гораздо более спокойную, чем шахматный профессионал на Западе в то время.
Достаточно вспомнить последний год Алехина (Чемпиона Мира!), хотя тут война несомненно все изгадила.
Собственно все участники АВРО в итоге занялись обычным трудом, кроме Кереса и Флора, которых приютил Союз и дал новые возможности .
Ну бухгалтер Решевский еще претендовал иногда...
Моисеич получил дачку на Николиной Горе, которая конкретная Рублевка....
Сейчас там 50 лямов домик примерно. Привез котел даже из Швеции. Получил лабораторию, где оттягивался на своем Пионере, безнаказанно дармоедничая...
Играл когда хотел и где хотел...
Иностранных языков он вроде и не знал, а без этого там тяжело...
Профессором поэтому его бы взяли только в Монголии...
Так шта...
Проще было выйти на матч с Алехиным при поддержке советского государства.
Ну я все-таки больше не о бытовом комфорте, а конкретно про 1938. Даже вероятность в 2% быть репрессированным обесценивает жизненные удобства орденоносца. Каковые удобства он все-таки уже по большей части после войны получил.
Как бы то ни было, Моисеич сделал правильный выбор, если вообще об этому думал.
И Запад был тогда не пряник, особенно для шахматистов, и СССР для лиц с регалиями был вполне комфортабелен
КНИГА О ВКУСНОЙ И ЗДОРОВОЙ ПИЩЕ, 1952 год
Warning: Spoiler![ Click to expand ][ Click to hide ]
На следующий год во внекатегорном турнире я играл уже будь здоров, хорошо играл. Нет, никакого тренера не было, всё брал из книг, сам анализировал очень много. Все в Ленинграде были тогда учениками Романовского, а я в тот клуб не ходил, за это Романовский меня возненавидел. Вообще отношения с ним были сложные, но, конечно, это внешне никак не отражалось, здоровались, разумеется, и все приличия соблюдали...
Вот какой же надо быть гнилью, чтобы ненавидеть человека лишь за то что клал он на твои тренерские бренды и сам формировал себя как шахматист.
Поистине, удивительно...
Если покопаться в досье даже тех знаменитостей той эпохи, которые стали впоследствии знаменем диссидентов, то можно, я думаю, найти вещи и поинтересней благодарственных писем шахматному начальству. Булгаков, к примеру, вот в это же самое время работал над пьесой "Батум", посвященной Иосифу Виссарионычу Сталину. Правда, в данном случае попытка едва не превратилась в пытку: когда пьесу уже ставили в грузинском театре, Сталин постановку отменил. Вероятно, Булгаков впал после этого в полуобморочное состояние. Но ничего трагического не произошло: хотя лесть в данном случае, вероятно, показалась вождю недостаточно грубой, но саму попытку заслужить его благосклонность он принял к сведению и одобрил.
Если покопаться в досье даже тех знаменитостей той эпохи, которые стали впоследствии знаменем диссидентов, то можно, я думаю, найти вещи и поинтересней благодарственных писем шахматному начальству.
Как показала история, Ботвинник поступил правильно. Заработать на шахматах тогда было сложно, что-то приличное шахматисты стали получать только при Фишере. Скорее всего, пришлось бы дополнительно работать. Шансов стать чемпионом точно стало бы меньше, попасть в концлагерь - больше. При везении стал бы еврейским беженцем вместо советского орденоносца.
Если покопаться в досье даже тех знаменитостей той эпохи, которые стали впоследствии знаменем диссидентов, то можно, я думаю, найти вещи и поинтересней благодарственных писем шахматному начальству.
Да, удобно списывать на эпоху.
Я не списываю - что сделано, то сделано, и за сделанное надо отвечать, конечно. Я только попытался создать контекст, вне которого мотивы поступков и сами эти поступки можно не совсем правильно оценить. Но подхалимство в письмах Ботвинника налицо, конечно, этого нельзя отрицать.
Кстати, Онедри не пытался запретить критиковать моральные качества Ботвинника на том основании, что его тогда повсюду в прессе воспевали и превозносили. Он пытался показать имеющее значение для данной дискуссии всеобщее отношение к Ботвиннику(в публичном пространстве) как к величайшему советскому шахматисту и главной надежде советских шахмат. Это не совсем одно и то же.
Оказывается, я недостаточно внимательно отнесся в свое время к этой истории с Сосонко и Старым Семеном и не заметил главного - Сосонко не только украл текст у Старого Семена и оправдывался с помощью наглого вранья,но и во вранье этом попытался выставить Старого Семена клиническим идиотом со склонностью к мании величия. Мол, он только воспроизвел со слов Старого Семена одну фразу Батуринского( и даже пробовал, проявив невероятную журналистскую добросовестность, узнать настоящее имя Старого Семена, но, увы...). И вот Старый Семен, не обнаружив в блестящем эссе Сосонко, своего имени рядом с фразой Батуринского, увидев, что его там назвали просто очевидцем, поднимает шум, пишет письмо в редакцию... И редактор, понимая теперь, что имеет дело с истинным маньяком, с деланной вежливостью успокаивает Старого Семена: мол, не беспокойтесь, это только недоразумение, Сосонко вашего имени просто не знал...Какой интересный все-таки человек этот Сосонко.
И редактор, понимая теперь, что имеет дело с истинным маньяком, с деланной вежливостью успокаивает Старого Семена: мол, не беспокойтесь, это только недоразумение, Сосонко вашего имени просто не знал..
Ну это же чисто юридический случай. В суд голландский на него подать и оставить без штанов мерзавца.
У меня с вдовой Старого Семена никогда не было никаких контактов, и Старый Семен меня в свои дела не посвящал и решений своих со мной не обсуждал. Один раз едва не нагрянул ко мне в гости(был он тогда как раз у своего друга, музыканта, в Голландии), но в назначенный день позвонил и сказал, что сильно простудился и приехать не может. Договорились тогда встретиться с ним в Москве, но он умер за несколько недель до того, как я должен был приехать в Россию. Так что я не знаю, что он предпринял по поводу этой истории. Мог и вовсе ничего не предпринять, кроме письма в редакцию. По-моему, ему было достаточно и того, что он успел написать и издать свою книгу. Во всяком случае, я знаю только, что тогдашний главред Глуховский как-то реагировать на эту историю отказался, а что было дальше - мне Семен потом ни слова об этом не сказал.
Но пишет хорошо. И Ботвинник был нехороший человек, но играл и толкался локтями хорошо. Левенфиш был хороший человек и играл хорошо и организаторский талант имел, но плохо толкался локтями.
Сосонко не только украл текст у Старого Семена и оправдывался с помощью наглого вранья,но и во вранье этом попытался выставить Старого Семена клиническим идиотом со склонностью к мании величия.
У Сосонко "синдром гроссмейстера".
Обокрасть СС для него столь же естественно, как для японского самурая опробовать меч на проходящем мимо крестьянине.
те, кого нет в этом списке, не могут из него никого вычёркивать...
Список этот у каждого свой, как и критерии того, доказал ли человек своими поступками или словами "обратное" или нет. И хозяин своего списка может делать с ним все что угодно.
.
