Беспрецедентный судебный процесс начался в Арбитражном суде Москвы. Представители Главного разведывательного управления (ГРУ) Генштаба Минобороны пытаются взыскать неустойку в 30 млн рублей с ученых одного из «закрытых» военных НИИ за несоблюдение условий контракта на разработку секретной аппаратуры связи. Ученые, в свою очередь, обвиняют в нарушении соглашений самих заказчиков. Пикантность ситуации заключается в том, что деятельность разведчиков и разработки для них являются гостайной, но выяснять отношения сторонам придется в открытом судебном процессе. Эксперты считают, что это может привести к разглашению военных секретов.

Как сообщили «Известиям» источники в Минобороны, речь идет о невыполнении контракта, относящегося еще к 2006 году. 18-е ЦНИИ военного ведомства должно было выполнить для нужд ГРУ научно-исследовательскую работу с кодовым названием «Развитие 5-МО-25».

— Но оборонная поставка была сорвана, — объясняет собеседник, не конкретизируя, имело ли это какие-то последствия для обороноспособности страны.

Как следует из искового заявления, потерпевшим себя считает воинская часть, под номером которой скрывается одно из самых закрытых ведомств России — Главное разведуправление Генштаба Минобороны, чей комплекс зданий расположен на Хорошевском шоссе в Москве. Армейская разведка считает, что в установленные контрактом сроки работа представлена не была. Что она из себя представляет, в ЦНИИ «Известиям» объяснить отказались, сославшись на гриф секретности, только кратко пояснив, что она связана с радиотехникой и электроникой.

Сам закрытый институт, который ранее именовали почтовым ящиком, специализируется на разработках систем секретной связи и ее кодирования для дальней и спутниковой радиоразведки.

Любопытно, что в открытом доступе в интернете ФГУП «18 ЦНИИ МО» также позиционируется как ФГУП — производитель пиломатериалов и трамвайных шпал из древесины и изготовитель спецсредств нелетального воздействия.

— К нам действительно предъявлен иск на 30 млн рублей. Но мы считаем его необоснованным, поскольку все работы были выполнены в срок, но заказчики по непонятным причинам уклонялись от подписания акта приемки, — заявили «Известиям» в юридическом отделе ЦНИИ.

По словам его представителей, заказчики, которых они, кстати, не называют, не принимали работу в течение 274 дней. В результате ученые не только не согласились с предъявленными им требованиями, но и подали встречный иск. Причем его сумма практически совпала с неустойкой, предъявленной разведчиками, и составила 29 млн рублей.

Стоит отметить, что это второй известный случай, когда ГРУ вынуждено судиться с поставщиками оборудования для своих сверхсекретных задач.

В мае прошлого года военная разведка — опять же под видом воинской части — подала иск в арбитражный суд Татарстана к ОАО «Казанское авиационное производственное объединение имени Горбунова» (КАПО). Оно является производителем самолетов семейства Туполева, в частности Ту-214 и его модификаций. ГРУ заказало два самолета, которые должны быть оборудованы радиолокационной, электронно-оптической и аэрофотосъемной спецтехникой. Основное заявленное назначение таких самолетов — «ознакомление с военной инфраструктурой других стран и отслеживание изменений в них в целях поддержания мира». Эти машины также не были поставлены в установленные сроки, и военные разведчики тогда потребовали баснословную неустойку в 1,24 млрд рублей. В КАПО «Известиям» пояснили, что суд встал на сторону заказчиков, однако разбирательство в кассационных инстанциях еще не завершено.

В пресс-службе Минобороны предоставить оперативный комментарий относительно нового разбирательства между своими подразделениями не смогли.

Ветеран советской разведки Михаил Любимов заявил «Известиям», что в его время ситуация, когда разведка была вынуждена судиться с поставщиками секретного оборудования, была невозможна.

— Все было централизовано. И я не слышал, чтобы что-то подобное происходило со спецслужбами в других странах мира, — говорит отставной офицер, в свое время работавший в резидентуре в Лондоне. — Но времена у нас изменились. Я не вижу в происходящем ЧП, особенно на фоне скандалов в Минобороны в целом. Это подрывает скорее не авторитет разведки, а министерства в целом.

Депутат Госдумы Максим Шингаркин, в прошлом офицер секретного подразделения Минобороны, считает, что такими судебными разбирательствами военное ведомство облегчает жизнь зарубежным разведывательным службам.

— Чем занимается ГРУ или ракетные войска ни для кого не секрет — спрятать это нельзя. И не является секретом факт закупки или количество оборудования. Но недопустимо разглашать информацию о поставщиках техники, ее характере, качестве, сроках выполнения, — считает парламентарий.

Он особо отметил, что многократно сталкивался «с извращенной организацией задач по поставке военной техники» и случаями, когда Минобороны самоустранялось от решения насущных вопросов. По словам Шингаркина, в связи с этим, чтобы не допустить подобного в дальнейшем, он принял активное участие в подготовке и принятии федерального закона о гособоронзаказе. Депутат убежден, что закон № 94, предусматривающий конкурсную основу закупок, не может быть применим для многих военных поставок.

— К нам действительно предъявлен иск на 30 млн рублей. Но мы считаем его необоснованным, поскольку все работы были выполнены в срок, но заказчики по непонятным причинам уклонялись от подписания акта приемки, — заявили «Известиям» в юридическом отделе ЦНИИ.

Як дити... Должен быть документ, регламентирующий ВСЕ результаты тестов, на основании которых происходит приемка.
Опись, протокол...

Вот неужели страна должна жить на краю пропасти, чтобы у нее была вменяемая власть и мощная армия?...

vpk-news.ru/news/15428
Техпроект двигателя для ПАК ФА будет выполнен до конца года
Технический проект нового авиадвигателя для истребителя 5-го поколения (перспективный авиационный комплекс фронтовой авиации, ПАК ФА) будет готов до конца 2013 года, сообщил агентству «Интерфакс» генеральный директор УК «ОДК» Владислав Масалов.

«В конце прошлого года на научно-техническом совете была согласована новая конфигурация двигателя с точки зрения узлов, поскольку по некоторым параметрам, например, по весу, заметности, они не выходили на требуемые заказчиком. Сейчас ведется уточнение технического задания с основным заказчиком. И, соответственно, этап 2013 года – это технический проект двигателя», – сказал он.

По словам В.Масалова, летные испытания двигателя должны начаться в 2015 году.

Ранее сообщалось, что стендовые испытания нового двигателя для российского самолета пятого поколения ПАК ФА начнутся в 2014 году.

vpk-news.ru/news/15429
Главком ВВС предлагает увеличить вооруженные силы втрое
Главком ВВС генерал-лейтенант Виктор Бондарев обратил внимание на проблему нехватки численности личного состава вооруженные сил. (Только-только закончили радоваться, что уволили около 200 тысяч офицеров - профессиональных военных при сердюковской оптимизации, и вот на тебе. Кстати, почему в три раза, а не в девять? И кого конкретно хотим увеличивать? Если моряков, то надо в три раза увеличить флот, если авиаторов, то надо в три раза увеличивать ВВС. Танки вообще новые пока не делают, так может быть увеличить число танкистов, которые будут охранять на складах Т-64?)

На прошедших сегодня парламентских слушаниях в Госдуме, посвященных возобновлению производства истребителя-перехватчика МиГ-31, командующий призвал тратить деньги не на восстановление производства старых самолетов, а вкладывать их в модернизацию существующего авиапарка и создание новых самолетов. (Вот здесь сложный вопрос. МИГ-31 с хорошим БРЭО и оружием вполне может воевать с авиацией потенциальных друзей. А вот когда появятся новые перехватчики, которые будут мощнее МИГа, это еще неизвестно. Не думаю, что до 20-го года дадут спокойно заниматься созданием новых перехватчиков. А если в строю будет достаточно МИГов, то может и не рискнут мешать разработкам новых типов. В общем, такие вопросы должны решать серьезные аналитические структуры, оценивая свои возможности на фоне потенциальных угроз).

В своем выступлении он также отметил, что определенные проблемы в Вооруженных силах обусловлены не состоянием или количеством вооружения, а недостатком людей. «У нас Север открыт потому, что нет радиотехнических войск. Нет по одной простой причине, потому что армия у нас сейчас 1 млн человек, чтобы закрыть, давайте увеличим до 2 млн, если есть силы и средства. Может, до 3,5 млн человек. Давайте это сделаем», - сказал Бондарев, цитирует главкома ИТАР-ТАСС. (Бред! Что это за радиотехнические войска, которым не хватает миллиона человек?! Такого количества людей даже в СССР в таких войсках со старой техникой не было никогда. Там вообще все ПВО едва ли такое количество насчитывало.)

«Мы должны идти по пути модернизации. Деньги тратить именно на оборону. По крайней мере, ВВС тратят деньги на оборону, на самолеты, вертолеты и вооружение», - отметил главком.

Американские военные эксперты очень внимательно и критично изучают опыт действий российской армии в городских условиях в Чеченской кампании. Военные действия в Чечне, по их мнению, являются прообразом будущих столкновений между регулярными вооруженными силами и иррегулярным противником, типичным примером войны четвертого поколения. Соединенные Штаты, как отмечают американские военные эксперты должны быть готовы к такого рода действиям в будущем, поэтому российский (и чеченский!) опыт имеет универсальное значение.

В наставлении сухопутных войск США FM 3-06 «Операции в городе», изданном в июне 2003 года, прямо записано: «Российский опыт действий в Чечне в 1994 году продемонстрировал все возрастающую важность операций в городской местности. Чеченские повстанцы, после неудачи противостоять российским войскам за пределами города, решили превратить город Грозный в поле боя. Лидеры чеченских разгромленных формирований осознали, что боевые действия в городской местности предоставляют им наилучший шанс для успеха. Сложность боевых действий в городе и очевидные преимущества в обороне нейтрализовали их численное и техническое отставание. Городской ландшафт обеспечил чеченцам защиту от огня, гарантировал их линии коммуникаций, скрыл их позиции и маневр. Получив все эти преимущества, предоставленные городом, меньшие по размеру и слабые в техническом отношении вооруженные силы решили воевать именно на урбанизированной местности» .

Американские военные эксперты практически сразу после первой декабрьской 1994 года операции российских войск в Грозном дали свои первые комментарии. Летом 1995 года в бюллетене «Strategic Forum» № 38 Института национальных стратегических исследований Университета национальной обороны США был опубликован анализ Лестера Грау «Российская тактика действий в городе: уроки сражения за Грозный» . Л. Грау считается одним из опытных и авторитетных военных специалистов по России и вооруженным силам РФ, поэтому к его мнению в США отнеслись серьезно.

В соответствии с постулатами советской военной науки, утверждает Л. Грау, широкомасштабные наступательные операции должны вестись в быстром темпе, при этом незащищенные города подлежат взятию, а подготовленные к обороне населенные пункты – должны обходиться. Военная кампания в Чечне поставила эти устоявшиеся представления «с ног на голову».

Российское военное командование рассматривало чеченскую кампанию в качестве «еще одного марша против Праги или Кабула», где местные вооруженные силы оказывали лишь символическое сопротивление. Когда первое новогоднее наступление российских войск было отбито, пишет американский эксперт, «русские вместо того, чтобы организовать и подготовить военную операцию против чеченской столицы, послали в город для проведения полицейской акции наспех собранные разношерстные силы. Результатом стал полнейший провал».

Из неудачных первых уроков военной операции в Чечне, как считает Л. Грау, русские извлекли несколько важнейших уроков.

Прежде всего, штурм городов требуется готовить. Город должен быть изолирован, «ключевые объекты» на окраинах населенного пункта должны быть захвачены, жилые и промышленные районы – взяты под контроль. Войска противника должны быть разбиты, минные поля сняты, оружие – собрано, а в городе необходимо установить полный контроль (например, в форме комендантского часа).

Разведка играет критически важную роль в операциях в городе. Перед началом военной операции у российского военного командования не было карт мелкого масштаба (1:25000), доступ к снимкам аэрофоторазведки и космической разведки был ограничен.

Концептуальные установки российского командования не соответствовали современной реальности. Л. Грау пишет: «Русские использовали штурмовые группы и штурмовые отряды для действий в городе. Эти формирования показали себя неэффективными. Лучшим решением было все же использовать существующие подразделения, усиливая или укрепляя их в соответствии с требованиями обстановки.

Российский опыт действий в Грозном показал большую потребность частей и подразделений в оружии ближнего боя, прежде всего ручных гранат, дымовых гранат, ручных гранатометов и огнеметов, а также специального оснащения (веревок, крюков, сборных лестниц и т.п.). В борьбе со снайперами противника и огневыми точками на верхних этажах зданий с лучшей стороны зарекомендовали себя зенитные установки и вертолеты, но никак не танки. Эффективным оказался опыт применения прожекторов и разнообразных пиротехнических устройств для ослепления противника.

Артиллерия на подступах к городу вела огонь на максимальных дистанциях, однако внутри города артиллерия чаще и эффективнее использовалась для ведения огня прямой наводкой.

Одной из самых эффективных систем оружия, применяемых в боевых действиях в городе, Л. Грау считает РПГ-7 - очень легкий, дешевый и простой гранатомет, созданный в СССР еще в 1961 году и теперь производимый в разных странах мира .

Проанализировав опыт Анголы, Сомали, Афганистана и Чечни, американский эксперт пришел к выводу: «Ручной противотанковый гранатомет РПГ-7 является одним из самых распространенных и эффективных систем оружия в современных конфликтах. РПГ-7 широко применяется регулярной пехотой и партизанами, будь то для уничтожения американских вертолетов «Блэкхок» в Сомали, или российских танков в Чечне, или опорных пунктов правительственных войск в Анголе».

РПГ-7, эффективная дальность огня которого достигает 300-500 м, является чрезвычайно важной системой огневой поддержки мелких подразделений, действующих в городе. Его эффективность тем выше, чем ближе находится противник, то есть в ситуациях, когда применение артиллерии и авиации невозможно из-за опасности поражения своих же войск. А именно такая ситуация является типичной для действий внутри города.

Уроки первой чеченской кампании российской армии критически проанализировал летом 1999 года капитан американской армии Чэд Руп . В журнале «Armor» он подробно остановился на тактике действий чеченских боевиков в декабре 1994 – феврале 1995 гг. Вслед за другими авторами Ч. Руп приводит недостатки в подготовке и действиях российских войск в той операции: слабая разведка, отсутствие необходимых для командиров карт города Грозного, недооценка противника. Американский специалист констатирует: «Русские ожидали, что плохо подготовленные банды из числа гражданских жителей сдадутся без боя. Оружие не было заряжено, а солдаты во время атаки просто спали в кормовых отсеках бронетранспортеров».

Чеченцы сформировали большое число ударных групп в составе 3-4 человек. В эти группы входил гранатометчик с РПГ-7, пулеметчик, подносчик боеприпасов и снайпер. Ударные группы объединялись в более крупные военизированные формирования – боевые группы численностью в 15-20 бойцов. Каждая из этих чеченских боевых групп «сопровождала» одну российскую колонну бронетехники на всем пути ее движения через город. Ударные группы рассредоточивались по всей длине российской бронеколонны, и в удобном месте (узкая улочка, завалы и разрушения по обочинам дороги) по сигналу одновременно выводили из строя первую и последнюю машину колонны. После этого начинался организованный расстрел российской колонны.

Российское военное командование вскоре поняло, что действовать в прежнем боевой порядке опасно, и стало производить передвижения в составе комбинированных колонн, в состав которых обычно входили: один танк, две БМП или БТР и пехотное подразделение для «очистки» зданий вдоль маршрута движения колонны.

Резкую критическую оценку действиям российских войск в ходе первых боев за Грозный дал В. Гоулдинг. В серьезной теоретической статье в журнале «Parameters» он приводит анекдот (в котором, как он считает, есть доля правды) о том, как готовилась российская операция в конце 1994 года. В. Гоулдинг пишет: «Два полковника из Генерального штаба получили задание отправиться в государственный архив для сбора исторической информации о вооруженном конфликте на Северном Кавказе. Несмотря на попытки архивных сотрудников направить их к полкам с важной информацией, вскоре стало ясно, что полковники вполне удовлетворены популярными брошюрами общего характера. Поэтому и не удивителен полномасштабный крах российской разведки» .

Другим серьезным критиком российского опыта боевых действий в Чечне стал майор Норман Кулинг. По его мнению, в ходе первой операции в Грозном в 1994 году российская армия действовала крайне неумело. Разведка российской армии недооценила мобилизационный потенциал чеченских боевиков в Грозном, в результате чего 6 тысячам российских солдат противостояли 15 тысяч чеченцев. Мировой опыт показывает, что наступательные военные действия в городе можно вести при соотношении сил 6:1 в пользу атакующих. Реальное соотношение сил в Грозном тогда было 1:2,5 в пользу обороняющихся. Таким образом, изначально военная операция была обречена на провал.

Колонна Майкопской бригады двигалась не в боевом, а в походном порядке. Боевики пропустили колонну в узкие городские улицы и внезапно атаковали ее. В течение 72 часов 80% солдат и офицеров российской бригады были выведены из строя. Потери бригады в материальной части достигли 20 танков из 26 и 102 БМП и БТР из 120 имевшихся.

По данным Н. Кулинга, в ходе первой военной кампании в Чечне около 6 тысяч российских военнослужащих были убиты, 1,2 тысячи пропали без вести. Потери чеченских боевиков составили 2-3 тысячи убитыми и 1,3 тысячи пропавшими без вести. Потери мирного населения достигли 80 тысяч убитыми и 240 тысяч ранеными. Большинство жертв было зафиксировано во время боев в Грозном .

С оценками и позициями предыдущих американских авторов полностью солидаризируется Тимоти Томас, подполковник американской армии в отставке, один из наиболее авторитетных военных экспертов по России. В 1999-2000 гг. в нескольких военных журналах он опубликовал серию статей, рассматривавших уроки чеченских боев для ведения боевых действий в городе .

Автор выделяет пять важнейших уроков первой чеченской кампании российской армии:

Знать досконально и глубоко своего противника. Т. Томас приводит некоторые факты, свидетельствующие о «полном непонимании русскими ни чеченской культуры, ни специфики местности проведения операций». В частности, российское военное командование не только проигнорировало «глубокое чувство ненависти, которое оставило в чеченских душах столетнее господство русских», но и не смогло понять культурных особенностей региона – в частности, «адат» (кодекс чести, основанный на мести); племенную организацию чеченского общества.

Не предполагать, а готовиться, готовиться и еще раз готовиться. По мнению Т. Томаса, российская сторона накануне конфликта сделала несколько ошибок, основанных на предположениях, а не на точном знании обстановки. Так, воля чеченцев бороться была явно недооценена; переоценена собственная способность организовать и провести сложную операцию; неадекватно оценено состояние боевой готовности российских войск, направленных в Чечню.

Правильно выбирать вооружение. Чеченские боевики имели на вооружении гранатометы, сотовые телефоны, коммерческие системы металлоконтроля, средства телевидения и Интернет. Российские войска в своем арсенале больше полагались на автомат Калашникова, гранатометы, огнеметы (по эффективности сравнимые с 152-мм артиллерийскими орудиями). Обе стороны широко применяли снайперов, что имело серьезный боевой и морально-психологический эффект.

Приспосабливать тактику действий к обстановке. Ведение боевых действий в городе вынуждало обе стороны творчески подходить к выбору тактики своих действий. Чеченцы предпочитали так называемую «оборону без обороны», то есть не сосредоточивались на удержании отдельных опорных пунктов или оборонительных позиций, а предпочитали вести маневренные действия, наносить удары в неожиданном для российских войск месте. Боевики часто и успешно прибегали к «переодеванию» в гражданскую одежду, что позволяло им уходить от преследования, исчезать, «растворяться» среди мирного населения. Они широко применяли мины, фугасы и мины-ловушки, скрытно минируя российские блок-посты и места дислокации российских подразделений. Тактика действий российских войск заключалась, в основном, в методичном штурме городов – дом за домом, квартал за кварталом и последующей «зачистке» занятых районов.

Заранее решать проблемы поддержания надежной связи. Плохая связь была одним из главных недостатков российской армии в Чечне. В звене взвод-рота-батальон в начале конфликта система связи была организована крайне плохо. Это усугубилось первоначальным решением не прибегать к засекречивающей аппаратуре связи, что позволило чеченским боевикам быть в курсе планов и намерений российской стороны, а иногда и прямо вмешиваться в российские радиосети. Качество связи оставляло желать лучшего, а связисты с переносными радиостанциями были приоритетными целями для чеченских снайперов.

По мнению Т. Томаса, опыт боевых действий в Чечне вовсе не исчерпывается только уроками, сформулированными выше. Однако главное, что необходимо помнить военным специалистам, как отмечает американский автор, «нет двух операций в городе, похожих друг на друга».

Операция российских войск по овладению городом Грозный в 2000 году уже организовывалась и проводилась с учетом ошибок предыдущей кампании 1994-1995 гг. По мнению Т. Томаса, многие прошлые ошибки были устранены. Так, вместо лобового штурма города тяжелой бронетехникой, российские войска использовали бронетехнику для окружения города и его полной изоляции. Вслед за этим в город были направлены несколько сотен снайперов, которые имели задачу уничтожения живой силы противника и ведения разведки. Впервые российские войска децентрализовали управление своей артиллерией: она стала решать задачи в интересах передовых подразделений, поражая противника на дальних дистанциях, что существенно снизило потери среди российских войск. Улучшилась система связи. Более того, политическим руководством России были предприняты успешные шаги по завоеванию общественного мнения внутри страны; второй раунд пропагандистской войны (в отличие от ситуации 1994-1995 гг.) оказался за Москвой. Военное командование организовало и провело несколько успешных психологических операций на поле боя. Так, по радио местным жителям были указаны несколько маршрутов выхода из осажденного города. Этим воспользовались боевики, которые под видом местных жителей попытались скрыться. Однако российское военное командование ожидало такого исхода и направило выход боевиков по нужному маршруту на заранее подготовленные минные поля и засады.

Американские военные специалисты подходят к изучению российского опыта ведения боевых действий в Чечне творчески. Отставляя в сторону политические моменты, они сопоставляют свои вооруженные силы с российскими в том смысле, что в будущих войнах и конфликтах им придется столкнуться с теми же проблемами и трудностями, с которыми сталкиваются российские войска на Северном Кавказе. Именно поэтому в Пентагоне внимательно анализируют все успехи и неудачи российской стороны.

По итогам первой неудачной российской военной кампании Винсент Гоулдинг сделал вывод: «Безусловно, русские дали множество примеров того, как не следует вести боевые действия в городе на всех уровнях. Командиры американских частей не могут предаваться чувству самоуспокоения по поводу того, что они никогда не пошлют своих солдат в бой без решения командования, четкого формулирования боевых задач и необходимых карт. Суть дела состоит в том, что чеченцы показали себя достойными противниками и выиграли – возможно, и не совсем «честно» по нашим стандартам – но все-таки выиграли. Их успех значительно более важный феномен для изучения, чем российский провал, так как это – то, с чем могут встретиться американские войска в подобной обстановке в будущем. Сравнивать себя с русскими – непродуктивно, если это служит только цели удовлетворения нашего чувства собственного превосходства. Хотя в этом чувстве и есть истина, однако главный вопрос заключается в том, насколько мы лучше русских» .

Несмотря на многочисленные (объективные и субъективные) критические оценки российского опыта в Чечне, в американские уставы вошли некоторые положительные примеры действий российской армии. В наставлении FM 3-06 отмечается:

«Во время конфликта 1994-1995 гг. в Чечне российские войска сталкивались с трудностями отличия чеченских повстанцев от мирного населения Грозного. По внешнему виду их отличить было нельзя, поэтому чеченские боевики могли свободно ходить по городу, неожиданно исчезать и так же внезапно появляться вновь, стреляя из подвалов, окон или темных переулков. Для выявления боевиков российские войска начали проверять плечи мужчин на предмет наличия синяков и ушибов (результат стрельбы из оружия) и их предплечья в поисках подпалин или ожогов (результат попадания стреляных гильз). Они внимательно рассматривали и обнюхивали одежду подозреваемых на предмет остатков пороха. Для выявления чеченских артиллеристов российские солдаты проверяли складки и манжеты рукавов одежды в поисках масляных пятен от снарядов и мин. Они заставляли чеченцев выворачивать карманы, проверяя их на наличие серебристо-свинцового налета – результата хранения в карманах патронов в россыпи. Гранатометчики и минометчики чеченцев выявлялись российскими солдатами по наличию на их одежде ниток хлопчатобумажной ветоши для чистки оружия. Командный состав армии США нуждается в развитии подобных хитроумных методов выявления угрозы» .

Опыт действий американских вооруженных сил в Ираке в ходе и после военной операции против Саддама Хусейна показал, что военное командование США постаралось максимально учесть положительный и отрицательный опыт российских войск в Чечне.

- Игорь Попов

(отрывок из книги "Война будущего")

Как сорвать блицкриг альянса
В войнах и вооруженных конфликтах последних двадцати лет ключевой составляющей военной мощи группировок ВС США и НАТО были военно-воздушные и военно-морские силы. Именно действиями авиации и флотов достигался разгром противостоящей стороны. Сухопутные войска использовались лишь на завершающих этапах операции для окончательного разгрома уже деморализованного и потерявшего боеспособность противника и оккупации его территории.

Анализ итогов военных конфликтов на рубеже XX–XXI веков с участием США и НАТО показывает, что их ВВС и ВМС понесли незначительный урон. Потери самолетов и вертолетов никогда не превышали четырех процентов от исходного состава группировки.

Опираясь на эти показатели, ряд военных экспертов утверждают, что страны с немногочисленными, оснащенными устаревшими образцами вооружения военно-воздушными и военно-морскими силами, системами противовоздушной обороны неспособны противостоять такому высокотехнологичному и мощному противнику.
Не все так гладко

Однако более детальная оценка хода боевых действий в Ираке (1991 и 2003 годы), Югославии (1999) и Ливии (2011) показывает, что несмотря на абсолютное превосходство над малочисленным и технически слабо оснащенным противником, группировкам ВВС и ВМС США, НАТО и их союзников далеко не всегда удавалось успешно решать все поставленные задачи уже в первые дни.
Как сорвать блицкриг альянса
Коллаж Андрея Седых

Это вынуждало командование переходить к проведению воздушных кампаний, состоящих из нескольких воздушных операций и систематических боевых действий. Но и это не всегда помогало.

Например, в Югославии и Ливии объединенным группировкам авиации и флотов так и не удалось полноценно подавить систему противовоздушной обороны, а значит, нельзя считать успешно решенной задачу завоевания господства в воздухе.

Не смогли они эффективно поддержать наземные действия. Так, несмотря на систематические удары, группировка сухопутных войск Югославской народной армии в Косове понесла незначительные потери, которые практически не повлияли на ее боеспособность.

Не удалось авиации НАТО деморализовать и разгромить правительственные войска в Ливии, что поставило под угрозу саму возможность устранения режима Каддафи и заставило начать воздушно-морскую десантную операцию с задействованием достаточно больших контингентов войск специального назначения и морской пехоты Соединенных Штатов, некоторых стран Североатлантического альянса и их союзников из арабского мира.

При этом прямые экономические потери от затрат на ведение воздушной войны, политические и морально-психологические потери были огромны, приближаясь по своему масштабу к критическому порогу, достигнув который они, вероятно, вынуждены были бы отказаться от дальнейшей агрессии и пойти на мирные переговоры на компромиссных условиях.

В этой связи чрезвычайно интересно проанализировать, какие именно действия привели к такому серьезному снижению возможностей группировок авиации и флота США и НАТО. Это поможет разработать комплекс мер, которые позволят эффективно противостоять их воздушно-морской мощи, а при благоприятных условиях принудить агрессора к отказу от продолжения военного конфликта.
Критерии оценки

Прежде всего следует обратиться к критериям оценки эффективности применения сил и средств ВМС, ВВС и ПВО, противостоящих группировкам авиации и флота Соединенных Штатов и Североатлантического альянса.

Очевидно, что такой фактор, как количество уничтоженных самолетов и вертолетов, беспилотников и крылатых ракет, хотя и важен, но явно недостаточен, поскольку не отражает в полной мере реальный итог боевых действий.

Согласно современной теории оценка действий по отражению ударов по прикрываемым объектам должна основываться на критериях предотвращенного ущерба, то есть насколько силы и средства обороны смогли снизить эффективность атак противника.

В свою очередь возможности ударных группировок военно-воздушных и военно-морских сил по поражению заданных целей могут быть охарактеризованы количеством использованных средств воздушного нападения, глубиной воздействия по противнику и эффективностью их воздействия по назначенным объектам. Эти показатели могут быть как абсолютными, так и относительными.
Боевой эффект вероятного ответа

Изучение с точки зрения указанных критериев хода военных действий в воздушно-морской сфере в последние двадцать лет показывает, что в вопросе снижения боевой эффективности применения группировок ВВС и ВМС ключевую роль играл фактор не огневого поражения, а угрозы такового, а также дезинформации противника.

Масштабные меры оперативной маскировки позволили иракским войскам (использовано до семи тысяч макетов боевой техники) не допустить разгрома своей авиационной группировки, сохранить основную часть мобильных систем ПВО и бронетанковой техники в ходе первой воздушной наступательной операции.

Подобные действия Югославской народной армии вместе с созданием сложной помеховой обстановки и использованием новых способов применения зенитных ракетных комплексов (ЗРК) – засады ПВО и маневр соединений и частей позволили фактически сорвать достижение первоначальных целей агрессора. Сохраняющаяся практически до окончания боевых действий угроза со стороны мобильных ЗРК средней и малой дальности, зенитной артиллерии войсковой ПВО заставила авиацию альянса ограничить высоту полетов средними и большими высотами. Это серьезно снизило возможности ВВС для поражения мобильных объектов, а также вынудило выделять значительные силы обеспечения для прикрытия ударных групп от возможного воздействия невыявленных средств противовоздушной обороны. В результате существенно сократился авиационный ресурс, который выделялся для решения ударных задач.

Аналогичная ситуация сложилась в Ливии. Здесь правительственные средства противовоздушной обороны вынудили командование группировки военно-воздушных сил НАТО расходовать до 60–70 процентов ресурса на выполнение обеспечивающих задач. Данный факт в сочетании с другими ограничениями, диктуемыми особенностями театра и характера вооруженной борьбы, фактически не позволил решить задачу свержения режима Каддафи только с опорой на воздушно-морскую группировку и повстанцев, заставив ввести в действие наземные войска – силы специальных операций и морскую пехоту.

Оценка с этих позиций опыта отражения ударов группировок ВВС и ВМС позволяет выделить некоторые наиболее результативные способы, существенно снижающие эффективность их действий.
Микроволновка для авиации

Одним из них является поддержание угрозы авиационной группировке со стороны ЗРК средней и большой дальности и истребительной авиации. В прошедших войнах и вооруженных конфликтах применение такого способа специально не планировалось. Он возник спонтанно в результате стремления командования стран, подвергшихся массированным ударам мощных авиационных группировок, сохранить свои средства ПВО от немедленного уничтожения.

Такая угроза может быть создана за счет ограничения использования части зенитных ракетных комплексов, маневра ими с целью вывода из-под ударов противника, ввода в бой ограниченного состава истребительной авиации, размещения самолетов на аэродромах в хорошо защищенных укрытиях, широкого применения средств оперативной маскировки аэродромов базирования истребительной авиации, создания системы распределенного базирования с использованием для этого значительного количества небольших полевых аэродромов и участков шоссе.

Наличие подобной опасности вынудит агрессора включать в состав ударных групп авиации достаточное количество самолетов обеспечения для подавления ЗРК, которые могут воспрепятствовать действиям ударных сил, и отражения возможных атак истребительной авиации.

Можно предполагать, что доля дополнительно выделяемых самолетов обеспечения в составе ударных групп составит от 10–15 до 25–30 процентов и более. То есть количество самолетов обеспечения способно возрасти с 25–30 до 50–60 процентов и более.

Кроме этого, факт наличия сохранивших боеспособность мобильных ЗРК и истребительной авиации заставит командование наступательной группировки предпринимать дополнительные меры к их поиску и уничтожению.

В результате общий авиационный ресурс, который потребуется выделить на решение задач боевого обеспечения, может возрасти с 35–40 до 60–80 процентов и более, что существенно снизит возможности группировки ВВС по решению задач поражения наземных объектов.

Поддержание такого рода угроз авиационной группировке возможно при условии наличия достаточного количества мобильных ЗРК, эффективных средств имитации их функционирования и обеспечения рассредоточенного базирования авиации.

Для этого в рамках военно-технической политики стран, которые могут подвергнуться агрессии, целесообразно предусмотреть развитие мобильной составляющей в группировке ЗРК, обеспечить формирование системы рассредоточенного базирования авиации, а также создать достаточные запасы эффективных средств имитации работы наземных средств ПВО.

Другим способом, позволяющим существенно снизить возможности группировки авиации, является масштабное применение средств имитации и иных мер оперативной маскировки. Даже применение простейших имитаторов работы радиоэлектронных средств ПВО – микроволновые печи (использовались сербами в 1999-м) – позволило отвлечь часть сил и средств ВВС альянса, предназначенных для подавления системы ПВО Югославской народной армии.

Масштабное применение подобных средств заставит воздушного противника израсходовать значительный ресурс своей группировки, в частности противорадиолокационные ракеты и высокоточное оружие, на их уничтожение, а также обеспечит поддержание состояния постоянной угрозы авиации со стороны ЗРК.

Использование эффективных средств скрытия и имитации других видов боевой техники и оружия, объектов систем военного и государственного управления приведет к неэффективному расходованию высокоточных боеприпасов и ресурса авиационной группировки.

Применение корректуры радиолокационной карты местности, например уголковых отражателей, приведет к увеличению отклонения крылатых ракет большой дальности «Томагавк» и иных средств поражения, использующих для наведения на цель корреляционные методы.

Задымление района местоположения объекта, создание искажающей контрастной его картины в оптическом диапазоне способствует большим промахам или воспрещению использования систем высокоточного оружия, применяющих телевизионные каналы наведения.

Такие действия приведут к значительному перерасходу высокоточного оружия, который, по опыту военных конфликтов, может составить до 150–200 процентов от исходно планируемого состава. Комплексное применение эффективных мер оперативной маскировки, в частности имитационных средств, позволит заставить противника увеличить расход высокоточного оружия в 2,5–3 и более раз.

А это означает не только большие дополнительные расходы, которые, учитывая значительную стоимость такого оружия, могут достигнуть нескольких миллиардов долларов, но и угрозу провала всей операции. Поскольку быстро восполнить запасы высокоточного оружия невозможно, при перерасходе возникнет ситуация, когда для дальнейшего ведения военной операции его просто не хватит.
Держать в напряжении

Для существенного сокращения боевых возможностей группировки ВМС прежде всего следует поддерживать постоянную воздушную и подводную угрозу авианосным силам противника. Это заставит его развернуть полноценную систему противовоздушной и противолодочной обороны, на что потребуется значительный ресурс палубной авиации.

Помимо тактической авиации и собственных корабельных зенитных огневых средств для решения задач ПВО авианосной ударной группы используется боевой воздушный патруль в составе минимум двух – четырех истребителей и не менее одного самолета радиолокационного дозора, находящихся в воздухе, а также до звена истребителей в положении дежурства на палубе. А для обеспечения противолодочной обороны потребуется иметь еще не менее одного-двух палубных противолодочных самолетов.

Для поддержания такой авиационной группировки необходимо совершить от 20–30 до 45–60 самолетовылетов ежесуточно. При нормальном боевом режиме авианосец способен обеспечить выполнение 100–150 самолетовылетов в сутки. Кратковременно (в течение не более двух суток) в напряженном режиме он способен реализовать до 250 самолетовылетов. Таким образом, только сам факт возможной воздушной или подводной атаки на авианосную группу заставляет выделять от 10–15 до 20–25 процентов ресурса при предельном или от 15–30 до 40–60 процентов при нормальном боевом режиме использования палубной авиации.

Воздушная угроза корабельным соединениям флотов создается за счет имеющихся в составе ВВС противника воздушных судов, способных наносить удары противокорабельными ракетами, недопущения их уничтожения с началом боевых действий, периодических полетов одиночных или групп самолетов с целью демонстрации наличия боеспособных единиц.

Подводная угроза обеспечивается наличием в составе флота страны – жертвы агрессии подводных лодок современных типов, недопущением их уничтожения в пунктах базирования с началом боевых действий и демонстрацией их присутствия в море, для чего могут быть использованы различные средства имитации.

Соответственно для создания эффективной воздушной и подводной угрозы целесообразно иметь в составе ВВС не менее 20–30 самолетов, способных применять противокорабельные ракеты, две – четыре подводные лодки современных типов и достаточное количество имитаторов различных физических полей.

При этом подводные и авиационные силы могут с началом военных действий решать свойственные им задачи, которые совершенно необязательно связаны с действиями на морском направлении. Они самим фактом своего существования будут создавать угрозу соединениям флотов.

Другим важным направлением противодействия является поддержание постоянной ракетной и минной угрозы корабельным группировкам противника в прибрежной зоне.

Наличие в достаточном количестве противокорабельных ракетных комплексов берегового базирования заставит командование ВМС держать свои корабли вне их досягаемости до момента уничтожения или нейтрализации угрозы. В зависимости от дальности стрельбы, которая может составлять более 300 километров, глубина воздействия палубной авиации по береговым объектам способна сократиться на 25–35 процентов и более.

Минная угроза также принудит корабельные группировки покинуть прибрежные зоны до ее устранения хотя бы в отдельных районах. Длительное время маневрирования корабельных соединений в ограниченных по площади районах боевого предназначения позволяет создать такую опасность даже при незначительных плотностях минных заграждений.

В зависимости от характеристик применяемого минного оружия и подводного рельефа в прибрежных зонах эта угроза, формируемая государством с умеренной длиной береговой черты, может быть распространена практически на всю прибрежную зону глубиной от нескольких километров до полутора-двух сотен километров.

Помимо рассмотренных методов, допустимо применение и других в зависимости от условий обстановки в конкретном военном конфликте. Все они не отменяют традиционных способов отражения агрессии, а лишь дополняют и делают их более эффективными.

Комплексное применение всех методов борьбы с воздушно-морской мощью США и НАТО позволит существенно затянуть войну или вооруженный конфликт и нанести противнику значительный материальный ущерб в виде перерасхода дорогостоящего высокоточного и противорадиолокационного оружия, общего ресурса авиационной группировки. В результате может наступить ситуация, когда потери от ведения боевых действий – материальные, политические, морально-психологические и иные превысят возможный выигрыш и агрессор пойдет на мирные переговоры. Так уже бывало неоднократно. Страна-жертва может принять эффективные меры по снижению порога допустимых потерь. Но это уже тема другой статьи.
Константин Сивков,
первый вице-президент Академии геополитических проблем, доктор военных наук

В России по заказу ВВС началась разработка нового истребителя-перехватчика для замены устаревшего МиГ-31. Как сообщает РИА Новости со ссылкой на главнокомандующего ВВС генерал-лейтенанта Виктора Бондарева, новый самолет будет создан до 2020 года и до 2028 года заменит существующий парк устаревших истребителей МиГ-31.

«Интерфакс» цитирует выступление Бондарева на «круглом столе» в Госдуме на тему «Возобновление производства МиГ-31: реальность и перспективы» несколько иначе. «Мое мнение — это приступить к созданию нового самолета такого же назначения, и до окончания госпрограммы вооружений — 2020 года мы, я думаю, создадим этот самолет за семь лет», — приводит слова главкома агентство.

По словам Бондарева, возобновить производство МиГ-31, прерванное в 1994 году, невозможно, поскольку это затормозит развитие научно-технической мысли и промышленности. Сейчас, отметил главком, на вооружении России числятся 122 истребителя-перехватчика МиГ-31, и есть «сверхштатные единицы», которые можно модернизировать и ввести в строй.

Как заявил Бондарев, эксплуатация и модернизация МиГ-31 продолжится до 2030 года. Всего планируется модернизировать 44 истребителя-перехватчика. «МиГ-31 — хороший самолет. До 2028-2030 годов мы будем его эксплуатировать по полной программе, и он выполнит те задачи, которые перед ним стоят», — цитирует главкома ВВС «Интерфакс».

В ходе «круглого стола» Бондарев также заявил, что масштабная модернизация МиГ-31 до современного уровня обойдется в 50 миллиардов рублей, и эти деньги лучше потратить на создание нового самолета. Председатель думского комитета по обороне Владимир Комоедов, в свою очередь, уверен, что при грамотно проведенной модернизации МиГ-31 будет еще 10-15 лет превосходить современные отечественные и зарубежные аналоги.

Разработка МиГ-31 началась в 1968 году, в 1975 году самолет совершил свой первый полет, а в 1981 году — был принят на вооружение. Сейчас истребители-перехватчики проходят модернизацию до уровня МиГ-31БМ.

В России началась разработка нового истребителя-перехватчика
Выше я уже высказывал свои соображения "за" и "против" возобновления производства старого самолета МИГ-31. Аналогов таки по некоторым параметрам ему и сейчас нет в мире. Но если в разумные сроки (с точки зрения появления угрозы серьезного военного конфликта) можно успеть создать перехватчик, который добавит возможностей к предыдущему самолету и не утратит некоторых его преимуществ, то делать такой самолет, однозначно, надо. И срочно. И обязательно предусмотреть опцию которая существовала на одной из модификаций МИГ-31, с которой можно было сбивать спутники на низких орбитах.

Обсуждая запись, где приводилось мнение о чеченских кампаниях американских аналитиков, некоторые пользователи пеняли на ошибочность замысла российских военачальников по новогоднему штурму Грозного зимой 1994-1995 годов. Статья в тему:

*****

Десять лет назад, в первых числах апреля 2003 года, американские войска вышли в пригороды иракской столицы и начали ее штурм. Как вышло, что оборона цитадели Саддама Хусейна развалилась в течение четырех дней всего от двух сильных ударов? И это несмотря на то, что многие отечественные наблюдатели ставили на длительные кровопролитные бои, отталкиваясь от опыта российской армии в Грозном в 1994 году.

Между тем, у того, что делали американцы в Багдаде, и того, как российская армия в первый раз пыталась взять Грозный, куда больше общего, чем можно было бы подумать, глядя на ход и исход обоих сражений.

Багдад: экспозиция

Весенняя кампания 2003 года, в ходе которой американцы разгромили саддамовскую армию, носила характер захождения двумя "крыльями" по обе стороны Евфрата в общем направлении на Багдад, где им надлежало сомкнуться. Левое "крыло" формировал 5-й армейский корпус, правое — морская пехота.

Прорвав иракскую оборону у Кербелы и не влезая в бои в черте этого города, американцы продвинулись к Багдаду, и 3-4 апреля блокировали его с юга и запада, с ходу захватив международный аэропорт иракской столицы.

На завязку штурма повлияли два обстоятельства. Во-первых, армейские подразделения, наступавшие с юга, вышли к Багдаду раньше морпехов, двигавшихся в Междуречье и форсировавших Тигр. Стоять на месте было как-то не с руки: темп был выигран солидный, значительные силы иракцев (включая самые боеспособные дивизии Республиканской гвардии) серьезно потрепаны в боях на подступах к Багдаду. Значит, нельзя было дать им прийти в себя, перегруппироваться и усилить оборону столицы.

Во-вторых, к тому моменту уже сложились первые впечатления от реальных боевых возможностей иракской армии и ее тактики. Бои начального периода продемонстрировали, что достаточно небольшие американские подразделения (уровня взвода-роты на бронетехнике), даже не имея непосредственной связи с основными силами, в состоянии в течение длительного времени успешно обороняться в застройке городов от иракских атак, не неся существенных санитарных потерь (не говоря уже о безвозвратных).

Отдельной строкой стояла трагическая история 507-й роты техобслуживания и ремонта, которая во время маневров у Эн-Насирии заблудилась и умудрилась пройти через подготовленную иракскую оборону походной колонной — сначала туда, потом, почти успешно, обратно — и была разгромлена всполошившимися иракцами только на выходе из города.

Если тыловому подразделению удалось так глубоко проникнуть в застройку и если боевое подразделение в состоянии успешно держать оборону, будучи формально изолированным от основных сил, — на какие мысли это должно наводить пытливый ум штабных офицеров?

Thunder Run



Потери составили один танк (его пытались вытащить, но в итоге пришлось бросить — в ночь на 6 апреля его разнесли с воздуха двумя ракетами Maverick, чтобы не достался иракцам), один человек был убит (командир одного из танков, который вылез из люка перестреливаться с иракцами и получил пулю) и еще несколько ранено. Американское командование бодро доложило о 2 тысячах иракцев, убитых в ходе рейда, что, конечно, трудно воспринимать всерьез.

Успех этой акции окончательно продемонстрировал американскому командованию, что хорошо подготовленное продвижение колонн тяжелой техники в городской застройке вполне реально, и этот прием можно использовать уже для штурма города.

Повтори свой номер на бис

Утром 7 апреля начался "Thunder Run Two". К нему привлекли уже сразу три батальонные боевые группы: помимо TF 1-64, в бой пошла TF 4-64 Armor (на базе 4-го танкового батальона того же 64-го полка), а также TF 3-15 Infantry (на базе батальона 15-го пехотного полка).

Повторив было на начальном этапе маршрут "Thunder Run One", группировка, однако, свернула не на запад (к выходу из города), а на восток, и прорвалась в центр Багдада. Четыре часа спустя после начала выдвижения обе боевые группы танкистов заняли оборону на берегу Тигра — в административном квартале, который сейчас носит прозвище "зеленая зона". Мотопехота же из TF 3-15 сформировала на маршруте к этому району три изолированных опорных пункта, чтобы удержать коммуникации.

Поначалу решение "сесть и остаться навсегда" рассматривалось лишь как один из вариантов поведения — в частности, с такой же вероятностью мог включиться сценарий "снялись и ушли с боем". Зависело это от силы сопротивления иракцев. Оценив ее, командующий 2-й бригадной боевой группой полковник Дэвид Перкинс отдал войскам второго "тандер-рана" приказ остаться. Как выяснилось впоследствии, этот залихватский поступок и решил судьбу всего штурма Багдада.

С одной стороны, боевые возможности залезших в самое сердце Багдада американцев были достаточно велики, а атаки иракцев носили нескоординированный характер и вели в основном к потерям личного состава защитников столицы.

Однако растянутые коммуникации танкистов TF 1-64 и TF 4-64 давали о себе знать. Например, газовые турбины танковых движков ускоренными темпами ели топливо даже у неподвижных машин (для работы поворотных механизмов башен и прочих силовых приводов).

Державшая же то, что можно было бы аккуратно назвать "коридором к танкистам" мотопехота постоянно подвергалась атакам иракских войск, среди которых были отмечены формирования сирийских добровольцев, что затрудняло устойчивое снабжение.

В довершение ко всему внезапно проснулась иракская артиллерия, да еще как — артналетом накрыла операционный центр, курировавший всю воздушную и артиллерийскую поддержку 2-й бригадной боевой группы.

Дальше характер иракских атак несколько изменился. Оценив всю пагубность сложившейся обстановки, иракское командование бросило в атаку на опорные пункты TF 3-15 тяжелую технику при поддержке артиллерии.

А резервов в наличии 2-й бригадной боевой группы, в общем, не было. Ну вот такая получилась авантюра. В бой кинули уже последнее: затащили в город еще одну мотопехотную роту и срочно запросили передачу усиления из 1-й бригадной боевой группы. А у той тоже на участке было не все слава богу: иракцы к исходу 7 апреля кинулись деблокировать западные выходы из города и связали группу боем.

Тем не менее, несмотря на кризис, в течение 8 апреля американцы вполне уверенно удержали все занятые точки, отбив и атаки через Тигр на танкистов, и попытки разгромить опорные пункты мотопехоты по дороге к ним.

Выяснилось, что против иракской армии в ее состоянии на начало апреля оказалось условно допустимым даже такое головотяпство. Американская усиленная рота, севшая в застройку и сформировавшая оборонительный периметр опорного пункта, оказалась просто не по зубам силам иракского гарнизона.

Возможно, если бы в наличии у иракского командования оставались боеспособные части Республиканской гвардии на тяжелой технике, история сорвиголов из 2-й бригадной боевой группы могла закончиться весьма плачевно. Но практически все "республиканцы" были предусмотрительно разгромлены по частям и рассеяны еще на подступах к Багдаду, а дезертирство из регулярных частей саддамовской армии к моменту проведения "тандер-ранов" приняло повальный характер. Боевой потенциал обороняющихся таял просто по часам.

В ночь на 9 апреля изолированные опорные пункты перешли от чистой обороны к маневренным действиям, к утру 10 апреля установив контакт друг с другом и с подошедшими резервами, выдвинувшимися с запада.

А утром 9 апреля с северо-востока, востока и юго-востока в пригороды иракской столицы одновременно начали входить припозднившиеся в своем марше через Междуречье 5-я, 1-я и 7-я полковые боевые группы 1-й дивизии морской пехоты соответственно. Организованного сопротивления они не встретили и с ходу приступили к зачистке застройки.

Оборона иракской столицы, к тому моменту окончательно утратившая хотя бы видимость централизованного управления, рассыпалась на отдельные мелкие очаги. К 12 апреля Багдад пал.


Грозный на новом историческом этапе


Внимательный читатель, изучая то, что делали американцы в Багдаде, уже давно догадался и изготовился воскликнуть: "Позвольте-позвольте! Но ведь мы это все уже видели! Это же…"

Именно так. Штурм Багдада представляет собой пример успешного применения той же самой тактики, которая стала символом тяжелейшего унижения российской армии, да и, пожалуй, всей нашей постсоветской государственности. Перед нами — реализованный замысел "новогоднего штурма" города Грозный от 31 декабря 1994 года.

Как только не измывалась тогда отечественная пресса над генералами, которые "полезли в город бронетехникой", когда всем цивилизованным людям "давно очевидно", что в однобортном сейчас уже никто не воюет (простите, танки беспомощны в городской застройке). Выяснилось, что дело не в замысле (он-то как раз был верен), а в исполнении и обеспечении операции.

Оба багдадских "тандер-рана" и работа британских танкистов на зачистке Басры прекрасно показали, что танк в городе вполне может выживать и приносить войскам немалую пользу как мобильная платформа тяжелого оружия. Чему и удивляться, если тактика штурмовых групп пехоты, поддержанных танками, с успехом применялась еще советской армией в 1944-45 гг, при взятии крупных городов Восточной Европы. А ведь те же самые проблемы были на руках — вплоть до пакостных гранатометчиков, бивших фаустпатронами с верхних этажей.

Но в случае с Багдадом сработало не просто введение бронетехники в город. Здесь применили тот же самый прием, что и российские военные в Грозном: быстрое проникновение мобильных тяжеловооруженных сил в центр штурмуемого города с попытками закрепиться там и дезорганизовать оборону противника. В данном случае — вполне удачными.

Вот исполнение, обеспечение операции (в первую очередь, по разведке, связи, освещению обстановки и поддержке огнем), а также боеспособность и общее состояние вооруженных сил РФ образца 1994 года и США образца 2003 года отличались принципиально. А замысел военных был в целом одинаков и, в общем-то, вполне грамотен, хотя и весьма дерзок.

Только американцы сделали, с одной стороны, все, чтобы максимально разгромить или измотать наиболее боеспособные силы противника до начала штурма Багдада, не дав им отойти в столицу и организовать там оборону. А с другой — неплохо готовили сами операции по входу колонн в город 5 и 7 апреля, что дало возможность успешно обороняться от иракских контратак. Поэтому формальная авантюра "тандер-ранов" и увенчалась успехом.

А в травмированной памяти россиян от 1994 года остались исключительно горящие БМП, мечущиеся по проспектам под перекрестным огнем, разрозненные очаги сопротивления и расстрел техники 131-й Майкопской бригады на площади перед грозненским вокзалом. И двухмесячные бои за город, закончившиеся лишь к началу марта.

Грозный - Багдад: похожие штурмы?

onedrey wrote: Похожесть можно свести к одному: и там и там генералы предали свою армию.

Сражения в Ираке гремели, казалось бы, совсем недавно, но уже стали историей. Однако нельзя сказать, что у нас есть достаточно объективное представление о происходившем. Причем в отличие от Великой Отечественной, война в Ираке в 2003 г. это ценный боевой опыт современного вооруженного конфликта, современного блицкрига.

Откроем современную книгу, написанную людьми с воинскими и научными званиями, озаглавленную "Военное искусство в локальных войнах и вооруженных конфликтах: военно-исторический труд"(М.: Воениздат, 2009, если что). Аннотация нам сообщает, что данный труд предназначен для широкого круга военных и гражданских специалистов: генералов, адмиралов, офицеров Вооруженных сил России, [...] историков.... Заметим: для специалистов, это не пропагандистская брошюрка.Что же мы должны знать о событиях 10-летней давности? Нас сообщают: «Непродолжительный период оказания сопротивления со стороны Ирака был обусловлен рядом факторов. Во-первых, иракское руководство не воспользовалось 11-летней передышкой для подготовки к отражению агрессии. Не был оборудован должным образом ТВД. оборонительные сооружения на большей части территории не создавались, заградительные минные постановки у побережья не выставлялись подготовка к партизанской воине организована не была» (С.120).

Однако далее начинаются срывы покровов: «наиболее слабым звеном в организации обороны государства оказались низкие морально-психологические качества ряда лиц из состава высшего и среднею иракского командования, чем с успехом воспользовались американские спецслужбы» (С.120).

Командиры предали, ага.Более того, прямо утверждается, что «Штурма Багдада, который, по мнению англо-американского командования должен был стать самой сложной частью операции, как такового не было. Бесславный для Ирака итог «странной обороны Багдада» явился результатом операции по подкупу высших иракских военачальников, в числе которых был командующий Республиканской гвардией в столице генерал Аль-Тикрити» (С.116).

Сказали как отрезали. Т.е. перед нами достаточно четко и ясно сформулированная версия об «ишаке, груженом золотом»(тм) как основном средстве борьбы, сделавшим Ирак-2003 блицкригом.Так ли это? К сожалению, совсем не так. Если дать себе труд изучить публикации по войне 2003 г., и бумажные, и онлайновые, то вырисовывается совсем другая картина. Начать, вообще говоря, стоит с того, что для Саддама угроза вторжения западных стран стояла на почетном третьем месте после возможного повторения войны с Ираном и внутреннего мятежа. Собственно мятеж уже имел место после 1991 г. и эти опасения вовсе не были паранойей иракского лидера. Также одной из вводных военного планирования для иракцев являлся тезис о чувствительности американцев к потерям. Соответственно к возможной войне с США относились без энтузиазма, но и не считали ее безнадежным предприятием. Предполагалось утопить силы вторжения в крови в обороне в населенных пунктах. Следует отметить, что Саддам и иракские военные считали иракцев индивидуально лучшими воинами, чем американцы. Соответственно считалось, что достаточно заставить американцев сражаться на равных, лицом к лицу, без опоры на воздушную мощь, и дело в шляпе (знакомые нотки, да?).

совершенно неправ Богданов, ставящий знак равенства между Thunder Run-ом и походом на Грозный в Новогоднюю ночь. Разница тут между "как надо делать" и фейспалмом давно не воевавшей и разучившейся что-то толком делать армией.

одной из вводных военного планирования для иракцев являлся тезис о чувствительности американцев к потерям. Соответственно к возможной войне с США относились без энтузиазма, но и не считали ее безнадежным предприятием. Предполагалось утопить силы вторжения в крови в обороне в населенных пунктах. Следует отметить, что Саддам и иракские военные считали иракцев индивидуально лучшими воинами, чем американцы. Соответственно считалось, что достаточно заставить американцев сражаться на равных, лицом к лицу, без опоры на воздушную мощь, и дело в шляпе (знакомые нотки, да?).

Гендиректор группы компаний Промтехнологии Сорокин в программе "Арсенал" (кстати, с потрохами купленное госдепом Эхо - единственная радиостанция с толковыми передачами о российской армии и вооружениях. На ТВ и подавно ничего об этом нет):

В 1916 году в Ирландии вспыхнуло «Пасхальное восстание» против англичан. Мятежники быстро захватили большинство правительственных зданий Дублина, однако британская армия прислала дополнительный контингент, превосходивший по численности восставших в 20 раз, и приступила к подавлению мятежа. Не имея бронетехники, англичане решили проблему передвижения по городу, собрав импровизированные бронемашины из шасси грузовиков Даймлер и паровых котлов с завода Гиннесс, в которых прорезали бойницы. Так как у повстанцев не было тяжёлого оружия, толщина стали котлов было достаточной защитой для находившихся внутри солдат, а цилиндрическая форма ещё и обеспечивала частые рикошеты пуль. После подавления восстания эти машины были разобраны, возвращены заводу и продолжали использоваться по прямому назначению.

Ан-70 получил лучший в мире двигатель

В середине апреля в Москве вручен акт о завершении государственных стендовых испытаний двигателя Д-27, созданного ГП «Ивченко-Прогресс», ФГУП НПЦГ «Салют» и АО «Мотор Сич» для военно-транспортного самолета Ан-70, который будет поставляться ВВС РФ. Председатель госкомиссии Минобороны РФ подполковник Владислав Брусков, осуществлявший военно-техническое сопровождение испытаний, отметил, что двигательная установка готова к проведению государственных летных испытаний в составе самолета Ан-70.

Российские военные эксперты в ходе многомесячной тщательной проверки установили, что основные технические данные и эксплуатационные характеристики изделия запорожских моторостроителей соответствуют техническому заданию российских ВВС. Таким образом, решена еще одна многолетняя проблема по российско-украинскому проекту перспективного воздушного транспортника. О двигателе и его создателях внештатным корреспондентам «НВО» Екатерине ПУТИЛОВОЙ и Александру БАБАКИНУ рассказал генконструктор запорожского конструкторского госпредприятия Игорь КРАВЧЕНКО.

– По данным международных, в том числе и российских специалистов, Ан-70 в своем классе не имеет аналогов в мире. Это самый инновационный российско-украинский продукт. Выходит, и двигатель должен быть лучшим?



– Мы, инженеры и конструкторы «Прогресса», занимаемся конкретными делами. Поэтому о проекте Ан-70 скажу объективно не только свое мнение. Вся силовая установка нового самолета и наш Д-27 прошли стендовые государственные испытания, подписан соответствующий акт. Выявленные и утвержденные технические параметры показывают, что нами создан в настоящее время самый оптимальный в мире мотор для нового военно-транспортного самолета. Именно благодаря этому двигателю самолет обладает лучшей в мире экономичностью, имеет самую короткую взлетно-посадочную дистанцию и на десятилетия опережает аналогичные зарубежные разработки.

Этот перспективный российско-украинский самолет, кажется, и надо сейчас всемерно продвигать на рынок. Потребность в нем просто огромная. Гособоронзаказ российской стороны на него уже составляет 60 машин. Серийное производство планируется начать в 2014 году на КАПО имени Горбунова в Казани. Причем оно будет вестись в кооперации с украинским авиапромом. Схема серийного производства уже согласована и начата украинской стороной передача для него необходимой документации.

Специально отмечу, что, несмотря на поддержку на самом верхнем государственном уровне, проект Ан-70 долгие годы буквально тормозился из-за финансовых, политических, а зачастую и личностных причин. Хотя России он очень выгоден. Так доля российских предприятий в стоимости силовой установки составляет более 70%. В ее производстве участвуют 135 российских предприятий двигателестроительной отрасли. А украинских предприятий всего шесть. Только почему-то некоторые в противовес новой антоновской машине ставят Ил-476, который, безусловно, хороший самолет, но в разных классах с Ан-70. Его первая модификация взлетела 40 лет назад, а расход топлива в 1,7 раза больше Ан-70 и он не имеет таких уникальных взлетно-посадочных характеристик и такого количества передовых современных технологий. Например, такую силовую установку, аналогичную нашей, зарубежные авиастроители предполагают создать только к 2020 году. И это соответствует действительности. А у нас она уже стоит на крыле.

Отмечу, что зарубежные концерны новый самолет такого класса могут создать и серийно производить только через 8–10 лет. Поэтому у нас пока есть время для завоевания огромного сегмента мирового авиарынка. Однако проект тормозился. А ведь еще пять лет назад Ан-70 мог уже серийно выпускаться и эксплуатироваться. Двигатели к нему могут изготавливать совместно в кооперации ГП «Ивченко-Прогресс», ФГУП НПЦГ «Салют», АО «Мотор Сич» и другие предприятия. Ан-70 может успешно использоваться не только как военно-транспортный самолет, но и как весьма эффективная машина в гражданском секторе грузовых перевозок. Вот почему этот российско-украинский самолетный проект надо всемерно развивать и поддерживать в двух государствах. Если упустим драгоценные годы, то конкуренты нас обойдут своими новыми самолетным и двигательным продуктами, и нам потребуются годы и огромные средства для создания новых еще более прогрессивных изделий. Если к тому времени по вполне объяснимым причинам еще сохраним свои научные, конструкторские и производственные потенциалы, да и вообще сами авиапромы в двух братских государствах.

В настоящее время Ан-70 по достоинству оценивают в ВВС России и Украины, в военных ведомствах государств. Такой самолет нужен военным. Они об этом неоднократно заявляли и говорили, что новые самолет и его двигатель лучшие в своем классе, и это подтверждают многие зарубежные эксперты.
– Известно, что при ограниченных средствах и возможностях удалось создать новый двигатель. Все ли задуманное реализовано в металле, принимали ли российские предприятия участие в сложной и трудоемкой научно-конструкторской работе?

– Как известно, на Д-27 было немало нареканий со стороны определенных сил, которым по разным причинам просто невыгодно было появление в России и Украине такого перспективного продукта. И то в нем не так, и якобы технические характеристики далеки от требований заказчика. Однако мотор успешно прошел государственные стендовые испытания. Независимая комиссия заказчиков их тщательно контролировала. И вот подписан акт, который подводит черту под всеми спорами и разговорами об этом двигателе. Это уже свершившийся факт, что он соответствует данному этапу тактико-технического задания.

Конечно, в конструкторской работе не всегда удается воплотить задуманное в реальном изделии. Поэтому мы будем и дальше развивать этот двигатель для увеличения его надежности, ресурса, экономичности. Скажу, что в нем изначально была заложена возможность для совершенствования, модернизации. Мы уже сегодня видим, как на 3–5% увеличить его экономичность, что сделает еще экономичнее сам новый самолет. В свое время для этого мотора, проекта Ан-70 очень многое сделали известные в России и Украине руководители: генеральный директор московского «Салюта» (до 2010 года) Юрий Елисеев, генеральный директор Центрального института авиационного моторостроения Владимир Скибин, начальник Вооружения ВС РФ (1994–2000 годы) генерал-полковник Анатолий Ситнов, президент АО «Мотор Сич» Вячеслав Богуслаев. Эти и другие признанные специалисты вложили душу в этот проект. Так в настоящее время Д-27 по тактико-техническим характеристикам лучший в мире в своем классе двигатель. Он это объективно показал во время непростых государственных испытаний.

– А что конкретно новое и прогрессивное внедрено в этом двигателе, что делает его лучшим?

– В нем всего в восьми ступенях компрессора обеспечивается степень сжатия 30, что не имеет мировых аналогов, высокофорсированная камера сгорания дает показатели выброса вредных веществ существенно ниже нормируемых, спроектирован и изготовлен уникальный по массогабаритным показателям редуктор для привода соосного многолопастного винта. В двигателе применены российская система управления последнего поколения и гидравлические агрегаты. В итоге такой кропотливой и трудоемкой конструкторской работы Д-27 по экономичности на 10% превосходит лучшие образцы в мировом двигателестроении. Такой мотор западные конструкторы смогут создать не раньше, чем через пять–восемь лет. Наша совместная с российскими партнерами двигателестроительная технология опережает зарубежную, не ошибусь отметив, на семь-восемь лет. С такой продукцией надо уже совместно выходить на мировой рынок. С этим нельзя медлить. Иначе отстанем от конкурентов.

Замечу, что немного отраслей России и Украины имеют такое огромное преимущество по технологиям и созданным продуктам, как наш Д-27, который позволит Ан-70 быть на 10–30% экономичнее любого транспортного самолета в мире. Двигателисты уже с этого года начнут осваивать серийное производство созданного мотора. В 2014 году планируем выпустить первую партию двигателей. Только для этого необходим гарантированный заказ на первый в мире военно-транспортный самолет с перспективным и экономичным винтовентиляторным двигателем, который создан совместными усилиями двух государств и национальных авиапромов.

– Предполагаются ли новые модификации Д-27 с улучшенными характеристиками?

– А как же. Мы уже обсуждаем со специалистами ЦИАМ создание еще более перспективной модификации мотора. Главное сейчас мудро реализовать имеющийся научно-технический и производственный потенциал, не проспать и бесполезно не растратить его в пустопорожних разговорах и спорах. Иначе за бюджетные, народные деньги станем покупать иностранные самолеты и двигатели к ним, и при этом будем сетовать, что хотя в свое время первыми разработали такую передовую авиатехнику, но, к сожалению, не использовали открывающиеся возможности по их реализации на мировых рынках. Таких примеров у нас масса.

В отношении проекта Ан-70 отмечу, что нашлись прогрессивно мыслящие силы и руководители, и прежде всего в Минобороны РФ, которые, несмотря на годы искусственно созданных преград смогли разобраться в Д-27 и дать ему дорогу в перспективном проекте Ан-70, за развитие которого откровенно говорят такие факты. По своим летно-техническим характеристикам российско-украинский Ан-70 превосходит аналогичные зарубежные транспортники, включая и новый европейский А-400М. У нашей машины ниже стоимость и затраты на эксплуатацию. Максимальная грузоподъемность антоновской машины 47 тонн, европейской 37, а объем грузовой кабины у нас больше на 85 кубометров. А такого двигателя, как у нас, пока еще нет за рубежом. Вот так совместно поработали в условиях искусственно созданных преград российские и украинские авиа- и двигателестроители на благо своих народов и государств. Ведь Ан-70 и Д-27 это десятки тысяч высокотехнологичных рабочих мест в наших национальных авиапромах.

Новое поколение БМД будет летающим
Командующий Воздушно-десантными войсками России генерал-полковник Владимир Шаманов 29 апреля 2013 года проведет встречу с ученым советом Московского авиационного института, в ходе которой обсудит видение следующего поколения боевой машины десанта.

Об этом он рассказал в интервью РИА Новости. По словам Шаманова, новая БМД станет многофункциональной и будет «чем-то средним между легким бронеобъектом и средним вертолетом».

Перспективная боевая машина будет способна самостоятельно совершать переброску по воздуху на расстояние до 50-100 километров. Оснащенная складными крыльями, она сможет загружаться в транспортные самолеты Ан-124 «Руслан» и Ил-76 «для переброски на тысячи километров от места дислокации». «Поговорим с ректором МАИ о создании рабочей группы, которая сформулирует техническое задание, определимся с финансовыми затратами и сроками реализации задумки», ─ отметил Шаманов.

Предположительно, к работе над проектом будет привлечено Тульское конструкторское бюро приборостроения, выпускающее в настоящее боевые модули для боевой машины десанта БМД-4М. «К сожалению, пока Тула нас в этом вопросе не поддержала», ─ заявил командующий ВДВ. В августе 2012 года Шаманов рассказывал, что ВДВ планируют совместно с Тульским КБП создать на базе БМД-4М многофункциональный комплекс с дистанционно управляемым модулем. Такая автономная наземная машина не будет иметь экипажа.

В интервью он также отметил, что тульское бюро подняло цены на боевой модуль для БМД-4М в 1,8 раза, что привело к общему удорожанию машины. Тем не менее, ВДВ рассчитывают до конца 2013 года получить пять таких машин и еще пять ─ в первом квартале 2014 года. Ранее сообщалось, что заказ на ЮМД-4М сокращен на три единицы из-за высокой стоимости машины.

Школа боя и школа жизни
Полк расформирован в 1999 году, однако память о службе в нем по-прежнему объединяет многих из тех, кто прошел здесь не только школу боя, но и настоящую школу жизни. Для них служба здесь стала важным этапом в жизни и серьезно повлияла на дальнейшую судьбу. Все они не забывают альма-матер и своих однополчан. Рассказ одного из ветеранов печорской учебки мы публикуем в этом номере журнала. Может быть, кто-то из его сослуживцев откликнется на этот материал, расскажет о своей военной судьбе, поделится воспоминаниями о боевых друзьях. Ведь рассказ «от первого лица» всегда и самый объективный, и самый искренний. А значит, интересный.

Школа боя и школа жизни

В 1950-х годах в Вооруженных силах СССР стали формироваться первые подразделения специального назначения. Военнослужащие для комплектования отдельных рот спецназа Главного разведывательного управления набирались в основном из частей армейской, дивизионной и полковой разведки. Многие из них, особенно командиры, имели боевой опыт. Также широко использовался богатый боевой опыт советских партизан и разведчиков-диверсантов.
В 1968 году в штат Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища была введена отдельная рота, готовившая офицеров для частей и подразделений специального назначения. В программу подготовки, помимо других дисциплин, входило углубленное изучение иностранных языков.


Учебные подразделения и полк

С развитием частей и подразделений специального назначения возникла острая необходимость подготовки младших командиров и специалистов на основе единой методики обучения.

История 1071-го отдельного учебного полка специального назначения началась в ноябре 1965 года, когда при отдельной бригаде спецназа Московского военного округа (п. Чучково Рязанской области) формируется учебная рота. Первым ее командиром был назначен майор А. Галич.

В апреле 1969 года она передислоцируется в город Печоры Псковской области, а в июне 1971 года на базе роты развертывается 629-й отдельный учебный батальон специального назначения, которым поручено командовать подполковнику Ю. Батракову.

25 января 1973 года началось формирование 1071-го отдельного учебного полка специального назначения. 1 июня 1973 года полк был полностью сформирован. Боевое знамя воинской части было вручено 11 июня 1974 года. Первым командиром полка стал подполковник В. Большаков.

Штат и структура полка

В штат полка входили следующие подразделения: управление, штаб, два учебных батальона, школа прапорщиков, рота обеспечения учебного процесса, рота материального обеспечения, медсанчасть и политический отдел.

Остановлюсь на учебных батальонах. Я сам проходил службу в третьей роте первого батальона.

Но вначале несколько слов о втором учебном батальоне, который готовил радиотелеграфистов — «маломощников» (Р-394 КМ) и специалистов радио- и радиотехнической разведки (РРТР). Эти бойцы десантировались и действовали в составе разведгрупп и разведотрядов спецназа в тылу противника, обеспечивая связь разведоргана с Центром, а также осуществляли радиоразведку. Отбор в батальон осуществлялся после определения способностей курсанта к радиоделу. Например, учитывалось умение принимать на слух знаки азбуки Морзе. Офицеры-связисты имели первоочередное право выбора из молодого пополнения. На деле же их отбор начинался на спортгородке, продолжался в ходе личных бесед для определения интеллектуального уровня человека и только после этого проверялся слух. Дальнейшая служба в Афганистане научила меня относиться с огромным уважением к радистам – выпускникам печорского учебного полка, чей высочайший профессионализм не раз обеспечивал своевременное выполнение поставленных задач, сохранил не одну жизнь. Именно в Афгане я начал отдавать должное офицерам-выпускникам Череповецкого высшего инженерного училища радиоэлектроники, готовившего высококлассных специалистов радиодела. Запомнились мне майор В. Крапива, капитаны А. Бедратов, Г. Пастернак, лейтенанты В. Торопов, Ю. Поляков, Ю. Зыков. И особенно врезался в память самый боевой офицер батальона лейтенант С. Сергиенко, чемпион УССР по дзюдо, впоследствии начальник физической подготовки и спорта полка.

Первая и вторая роты первого батальона готовили командиров отделений. По окончании учебы курсантам, сдавшим выпускные экзамены на «отлично», присваивалось воинское звание сержанта, получившие хотя бы одну четверку становились младшими сержантами. Военнослужащие, не справившиеся с итоговой проверкой, уезжали в войска рядовыми.

Моя родная третья рота готовила минеров-подрывников и операторов специализированных комплексов управляемых ракетных снарядов (УРС).
С первого дня службы в полку мы, курсанты, поняли, что каждая прожитая нами минута, любое наше действие основательно продуманы и контролируются начальниками всех уровней — от командира полка до командира отделения. Интенсивность процесса обучения была очень высокая. Нам объяснили, что мы должны стать профессионалами в своем деле за относительно короткий отрезок времени. В дальнейшем, наставляли нас, полученные знания скорее всего пригодятся в Демократической Республике Афганистан, позволив выполнить поставленные задачи и остаться в живых. За пять месяцев разведчики должны были освоить минно-подрывное дело, научиться совершать парашютные прыжки со штатным вооружением и снаряжением на лес, воду, ограниченную площадку приземления. Нам предстояло изучить тактику разведывательно-диверсионных подразделений, военную топографию, структуру и вооружение иностранных армий, значительно повысить уровень своей физической подготовки, научиться вести огонь из различного стрелкового вооружения. И, пожалуй, самое сложное: выучить иностранные языки для проведения допроса пленного — кому-то английский, кому-то немецкий, а мне, хабаровчанину, предназначенному для уссурийской 14-й отдельной бригады специального назначения, — китайский.

Курсанты, проходящие службу в полку, были особенные молодые люди. Дело в том, что все они прошли качественный многоступенчатый отбор, который начинался после получения ими приписного свидетельства. Все они отличались абсолютным здоровьем, до армии прошли подготовку в системе ДОСААФ, многие имели спортивные разряды и звания. Кроме этого отбор этих призывников в полк осуществляли не только работники военкоматов, но и офицеры отдельных бригад спецназа, которым было далеко не безразлично, кто через полгода вернется из учебного полка для комплектования их соединений.
Сержантский состав, отобранный из лучших курсантов предыдущих выпусков, имел свою «иерархию». Заместитель командира взвода был реальным начальником для командиров отделений. Сержанты были обоснованно требовательны к курсантам, не спускали ни малейшей провинности, однако наказания очень редко переходили в плоскость неуставных отношений. По традиции провинившийся курсант повышал свою физическую выносливость. Основа взаимоотношений между курсантами — равенство, и один не мог стать сильнее других, поэтому «качались» повзводно.

Прошло много лет, а я до сих пор поддерживаю дружеские отношения с моим заместителем командира взвода Павлом Шкипаревым.
Командиры взводов, в основном выпускники факультета специальной разведки Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища, искренне любили свою работу и жили ею. На их плечах лежала основная нагрузка по обучению курсантов и организации их повседневной жизни. Находясь с нами от подъема до отбоя в поле, на стрельбище, в учебных классах, они честно отдавали нам свои обширные знания. В сравнении с выпускниками других училищ, на наш курсантский взгляд, «рязанцы» серьезно выделялись своим высоким профессионализмом, более тонким пониманием путей и механизмов достижения целей. Соответственно результаты их работы были высокими.

Мой первый командир, лейтенант А. Павлов, человек большой физической силы, в военном училище хорошо постиг ратное дело. Это был выдержанный, заботливый, умеющий поддерживать дисциплину в подразделении офицер. Преподаватель от Бога. Его принцип – солдата надо не жалеть, а беречь. Сначала было трудно, на войне его науку вспоминал с благодарностью. Наш курсантский выпуск был первым в длинной успешной военной карьере Александра Станиславовича. Через три года он принял под командование вторую учебную роту первого батальона. В дальнейшем, осуществив свою мечту, перевелся в войсковую часть специального назначения Тихоокеанского флота, действовал в различных странах дальнего зарубежья. Прослужив более тридцати календарных лет в частях и подразделениях спецназа, закончил службу в Центре специального назначения ФСБ России в звании полковника. Там стал автором первой программы оперативно-боевой подготовки частей и подразделений специального назначения территориальных органов безопасности.

Школа боя и школа жизни

Закаляя нашу волю, он воспитал из нас победителей, я не боялся очутиться в горячей точке. Попав в Афганистан в 173 ООСпН уже подготовленным бойцом, я был уверен в себе. Это помогло мне выполнить свой воинский долг и вернуться домой. Я и сегодня горжусь дружбой с Александром Станиславовичем. Первый армейский командир остается для меня эталоном офицера специальной разведки.

Офицеры и сержанты роты относились к нашему командиру роты капитану Н. Хомченко с чувством глубокого уважения за его человеческую и командирскую мудрость. Другие офицеры и прапорщики полка делали все, что требовалось для организации учебного процесса, обеспечивали нас всем необходимым. Их забота о нас ощущалась постоянно. Ззапомнился высокий профессионализм и самоотдача командира полка подполковника В. Морозова, начальника штаба майора А. Бойко и начальника вещевой службы лейтенанта С. Тарасика.

Процесс обучения

Распорядок дня был обычным, но жестким. В 6 часов утра звучала команда: «Рота, подъем! Построение на утренний час физических занятий через одну минуту! Форма одежды № 3». За бортом минус пятнадцать. Зима.

Еще сплю, но тело работает на автомате: быстро и четко. Проснусь где-то через 100–200 метров бега. У нас самый бегающий взвод. Как всегда, впереди вижу взводного. От его голого торса валит пар. Движемся в Эстонскую ССР, в населенный пункт Матсури: четыре километра туда, столько же обратно. (Сейчас удивительно осознавать, что теперь здесь Евросоюз и НАТО.) Во время бега все мысли сведены к одному: терпеть, не сдаться, добежать. Каждая зарядка всегда заканчивалась. В начале обучения — к счастью, далее — просто, перед выпуском — к сожалению.
Промелькнуло личное время, наведение внутреннего порядка, утренний осмотр, и вот мы с песней маршируем на завтрак. Все перемещения по территории части выполняются строевым шагом или бегом. Питание непритязательное, но качественное.

После получасового утреннего тренажа (обычно строевая подготовка или защита от оружия массового поражения) — полковой развод на занятия.
Многообразные занятия объединяет одно из главных правил полка: их нельзя начать на минуту позже установленного времени и закончить на мгновение раньше. Начинаем с теории в классе, но все же «поле — академия солдата», и какой бы предмет мы ни изучали, какую бы тему ни отрабатывали, в конечном итоге все закреплялось на полевых занятиях. Основная цель — выработка у курсантов практических навыков ведения боевых действий в определенной тактической обстановке.

Ох уж эта обстановка! Противник, обычно одно из отделений, возглавляемое заместителем командира взвода, преследует нас в пешем порядке. К нему добавляется управляемый воображением взводного враг на бронетранспортерах, а сверху атакуют вертолеты, которые норовят нанести удар химическим оружием. Со временем привыкаем, что в исправном противогазе тоже можно жить и действовать. Силы на пределе, но мы знаем, за что «воюем» и что должны оторваться от преследования. При этом отрабатываем способы скрытного и бесшумного передвижения, учимся преодолевать различные препятствия, транспортировать «раненых». И такой накал во всех дисциплинах.

Школа боя и школа жизни

Изучение иностранного языка — насилие над личностью. Нельзя баловать солдата теплым классом и культурными словами на иностранном наречии. Языки даются нам с трудом, ведь мы не в институте. Занятия проводят специальные преподаватели, а за наши двойки спрос следует со взводного. Поэтому на самоподготовке он с уверенным видом изображает, что знает все на свете языки, и, периодически применяя специфические формы обучения, делает из нас военных переводчиков. Четыре из восьми вариантов допроса военнопленных я выучил всего за двое суток, будучи в составе караула во время командно-штабных учений. Правда, для пробуждения лингвистических способностей мне понадобилось все шестнадцать часов бодрствующей смены провести в противогазе.

Большое значение имеет курс минно-подрывного дела. Это моя военно-учетная специальность. Кто-то из сослуживцев поначалу огорчился отсутствием перспективы получить сержантские лычки после окончания обучения. Минеры и радисты выпускались рядовыми. Вместе с тем успешно сдавшим экзамены присваивалась квалификация «специалист третьего класса». Взводный же объяснил, что звания к кому необходимо придут, кому не нужно — обойдут стороной, а такая уникальная профессия останется на всю жизнь. Обучение было комплексным: изучали взрывчатые вещества, средства и способы взрывания, мины и заряды, в том числе мины-сюрпризы, такие же изделия вероятных «друзей» и многое чего интересного. Апофеозом каждой большой темы были практические подрывные работы, которые явились для нас первым в жизни серьезным испытанием на прочность. Каждый должен сам рассчитать, изготовить, установить, а затем и подорвать заряд. Мы стали понимать, что что-то значим. Знания и практические навыки, полученные в учебной роте минирования, позволили мне успешно применять минно-взрывные средства в Афганистане, что зачастую предопределяло успешное выполнение группой поставленных задач. Не могу не вспомнить начальника инженерной службы полка майора Геннадия Гавриловича Белокрылова, высочайшего профессионала, оказывавшего нам бесценную помощь.

Большое внимание уделялось огневой подготовке. Прошли классные занятия, тренировки на огневом городке. Начались практические стрельбы из различных видов стрелкового оружия, гранатометов, боевое гранатометание.

Восьмикилометровый марш-бросок в условиях привычной для нас сложной тактической обстановки приводит нас на стрельбище. Добежали все без потерь. После вступительной части разошлись по учебным местам: отрабатываем нормативы, ведем разведку целей, учимся работать с командирским ящиком, выполняем упражнения учебных стрельб. Особый упор делается на выполнении стрелковых упражнений с приборами бесшумной и беспламенной стрельбы. Условия 1 УУС из АКМС с ПБС-1 (днем и ночью) таковы: выдвигаешься на рубеж открытия огня, первым выстрелом должен поразить появляющегося на пять секунд часового за насыпью, затем скрытно продвинуться вперед и уничтожить телекамеру, после этого расстрелять движущийся парный патруль (здесь есть возможность исправить ошибку, дается три патрона). Звука выстрела практически не слышно, только легкий хлопок и лязг затворной рамы. После захода солнца стрельбы продолжаются. Крепим к оружию прибор ночного видения, который, вместе с прибором бесшумной и беспламенной стрельбы, делает наш привычный автомат Калашникова внешне неузнаваемым. Нас это уже не удивляет. Обычная работа. Как бы хорошо мы ее ни сделали, но путь в казармы вновь будет пролегать через множество преград, устроенных коварным вероятным противником.

До службы в Советской армии я совершил более 200 парашютных прыжков и являлся перворазрядником. Однако только в полку понял разницу между спортивным парашютизмом, где прыжок — самоцель, и военным, где это один из основных способов доставки разведчиков в тыл противника.
Если для спортсменов приземление на лес, воду, ограниченную площадку приземления — это особые случаи, то нам прыжки повышенной сложности дают возможность остаться незамеченными противником и скрытно выдвинуться в указанный район. В дополнение ко всему в армии совершать прыжки требовалось со штатным вооружением и снаряжением. Боезапас, мины и заряды, радиостанции и сухой паек размещались в ранце десантника и грузовом контейнере.

Изучили материальную часть и устройство парашютов, стерли руки на укладках, истоптали воздушно-десантный комплекс. В день прыжков мороз минус тридцать градусов. На крытых тентами «Уралах» едем в Псков. Прибыли на базу 76-й Черниговской воздушно-десантной дивизии. Надели парашюты. Прошли осмотр. Взлетаем. В иллюминаторы Ан-2 видны типовые железобетонные постройки деревни Шабаны. Смотрю на «перворазников», завидую тому чувству, которое им сейчас предстоит испытать. Первый шаг в небо — это всегда преодоление свойственного каждому нормальному человеку чувства страха.

Свершилось. После приземления рядом с деревней Кислово на сборном пункте площадки приземления в торжественной обстановке перед строем взвода лейтенант вручает каждому первый в жизни знак «Парашютист». Замечаю, как изменился взгляд у моих товарищей. В душе поздравляю их с вступлением в новое качество.

Можно вспоминать об увлекательных занятиях по рукопашному бою, проводимых на снегу с оружием, ориентировании на местности по карте и без, днем и ночью, изучении иностранных армий и многих других предметах — все было интересно, все пригодилось на войне.

Школа боя и школа жизни

Показателем качества учебного процесса в полку являлись результаты оперативно-тактических учений, где подразделения полка постоянно демонстрировали высокий уровень профессиональной подготовки. Достаточно сказать, что в 1989 году во время соревнований групп спецназа Советской армии и Военно-морского флота, проводимых на нашей базе, после трех первых этапов «печеряне» уверенно опережали остальных участников. Как правило, хозяева подобных соревнований побеждали. Легитимность их побед никогда не вызывала сомнений. В этот раз руководством учений лидеры в заключительный день соревнований были объявлены выступающими вне конкурса. По мнению высокопоставленных судей, учебка не может быть сильнее боевых бригад.

Боевые пловцы

Офицеры флотского спецназа выявляли наиболее способных матросов, отслуживших один год, и направляли к нам в полк. После обучения они уже старшинами возвращались в свою морскую часть, где служили еще полтора года в качестве командиров отделений.

Со всех флотов и Каспийской флотилии приезжало около 20 человек. Наши морские братья рассказывали о романтике дальних походов, специфике их службы. Часто мы интересовались возможностью дальнейшего прохождения срочной службы на флоте. С важным видом «морские котики» объясняли нам, какими «суперменами» для этого необходимо быть и как это сложно.

После снятия первой стружки выяснялось, что моряки хорошие ребята и неплохие специалисты.

Уместно дополнить, что в печорском полку учились не только моряки, но десантники и пограничники. В летний период четырехнедельный курс обучения проходили слушатели Военно-дипломатической академии.

Школа прапорщиков

В 1972 году на базе полка развертывается школа прапорщиков для подготовки заместителей командиров групп специального назначения и старшин рот. Требования, предъявляемые к кандидатам, были очень высокими. Направление получали наиболее подготовленные военнослужащие частей спецназа, но заветные звезды зарабатывали далеко не все. До 1986 года курс длился пять месяцев, затем с введением радиодела его увеличили до одиннадцати. Обучение было разносторонним. Слушатели могли выполнять любые задачи, заменять при необходимости командиров разведгрупп.
После выпуска молодые командиры убывали не только в части и соединения окружного и армейского подчинения, но и на флот.

На войнах

В Афганистане в составе 40-й армии действовали восемь отдельных отрядов спецназа, организационно сведенных в две бригады, и одна отдельная рота. Десять лет полк направлял «за речку» своих выпускников. Тысячи бойцов прошли через эту войну. Все они, павшие и живые, выполнили свой долг с честью. Светлая память тем, кто не вернулся домой. В моем сердце навсегда останутся друзья по учебному взводу: Саша Аверьянов из Рязани, убитый «духовским» снайпером 27 октября 1985 года под Кандагаром, Саша Арончик из Хабаровска, скончавшийся в кандагарском госпитале от ран в феврале 1986-го, Шухрат Туляганов из Ташкента, погибший в горах под Газни в июле того же года.

В период чеченских кампаний полк направлял на Северный Кавказ своих военнослужащих в составе сводного отряда 2 ОБрСпН. Я уверен, что бойцы с честью выполняли поставленные задачи и в свое время они расскажут о том, что довелось пережить в то время.

Школа боя и школа жизни

Расформирование полка в 1999 году явилось для всех полной неожиданностью. Болью и крушением надежд отозвалось это событие в сердцах офицеров. Одним непродуманным решением была уничтожена единая методика подготовки младших командиров и специалистов, объединявшая все бригады спецназа. Сегодня военнослужащих готовят по усмотрению командования соединений и частей. Прервана связь поколений, молодым разведчикам не ощутить теперь славного духа печорского учебного полка, передаваемого от выпуска к выпуску.

Эпилог

25 января 2013 года исполняется сорок лет со дня создания полка. Из всех концов бывшего Советского Союза приедут в город Печоры солдаты, сержанты, прапорщики и офицеры. Вспомнят, помянут, споют. Каждые пять лет районный центр готовится к этому знаменательному событию. Для города полк — неотъемлемая часть местной истории. И где бы однополчане ни жили, в каком бы качестве ни трудились, их всегда объединяет школа, пройденная в 1071-м отдельном учебном полку разведки Ленинградского военного округа.

Благодаря двойному заряду РПГ-30 способен уничтожить любой современный танк

Минобороны определилось со сроками поставок в войска новейших ручных двуствольных гранатометов РПГ-30 «Крюк» разработки НПО «Базальт». Они начнутся в ноябре нынешнего года. «Известия» выяснили, что пока военные заказали 1 тыс. гранатометов стоимостью 83 тыс. рублей за штуку.

— Контракт на поставку РПГ-30 на сумму 83 млн рублей был заключен в конце прошлого года. При этом госиспытания гранатометы успешно прошли еще в 2009 году, — сообщил изданию представитель Минобороны.

«Базальт» начал разрабатывать новый гранатомет в 2007 году. Он задумывался как ответ на современные серийные комплексы активной защиты танков типа израильских систем Trophy и Iron Fist, а также российской «Арены». Такая техника способна сбивать гранаты и ракеты на подлете к танку.

— «Крюк» стреляет двумя реактивными гранатами сразу. Первой идет имитатор, вызывающий срабатывание активной защиты танка, следом — основная граната калибра 105-мм, как у предыдущего варианта РПГ-29 «Вампир», — пояснил «Известиям» офицер Минобороны.

Имитатор выстреливается из дополнительного ствола, расположенного над основным. РПГ-30 превосходит РПГ-29 в компактности — длина чуть более 1 м против почти 2 м. Отметим, что и «Вампир» хорошо зарекомендовал себя на войне в Сирии, где неоднократно демонстрировал потрясающую пробивную мощь.

— Нынешние штатные гранатометы РПГ-22 и РПГ-26 обходятся примерно в 30 тыс. рублей за штуку. Цена «Крюка» выше в два с лишним раза потому, что имитатор достаточно дорогое удовольствие, — сказал «Известиям» независимый военный эксперт Алексей Хлопотов.

В войсках говорят, что переход на РПГ-30 не должен быть сложным для личного состава.

— Конечно, в новом гранатомете требуется особый хват, так как там два ствола. Вначале кажется, что держать его неудобно, но после пары занятий привыкаешь. Особенность только в том, что имитатор там довольно хрупкий и «Крюк» надо использовать осторожно, — рассказал офицер службы ракетно-артиллерийского вооружения Южного военного округа.

По мнению редактора сайта «Отвага-2004» Виталия Моисеева, закупки пока еще секретного гранатомета — это продолжение противостояния техники защиты и нападения.

— Российская армия должна быть готова к борьбе с любым противником, имеющим устаревшее или высокотехнологичное вооружение. Возможно, в ближайшее время многократно вырастет количество стран, оснастивших свои танки комплексами активной защиты. А у нас уже будет «Крюк», — заявил Моисеев «Известиям».

Первая тысяча РПГ-30 поступит на окружные склады Южного и Центрального военных округов, откуда их передадут в бригады.

РПГ-26 стоит 30 тысяч. Я бы купил

Батарея из 8 боевых машин "Тигр", оснащенных противотанковой управляемой ракетой "Корнет", может заменить целый противотанковый дивизион. Об этом сообщил сегодня Главнокомандующий Сухопутными войсками России генерал-полковник Владимир Чиркин во время посещения полигона 106-й Гвардейской воздушно-десантной дивизии в Тульской области, куда прибыл вице-премьер РФ Дмитрий Рогозин.

"Восемь таких машин, имеющих по 16 управляемых ракет, могут заменить по своей эффективности артиллерийский дивизион - допустим противотанковых пушек М-12", - сказал Чиркин, обращаясь к Рогозину.

В свою очередь, вице-премьер отметил, что, по сути, одна такая машина может уничтожить 16 танков, то есть в состоянии эффективно бороться сразу с целой танковой ротой. "Я также думаю, что у нее /машины "Тигр"/ еще и хороший экспортный потенциал", - добавил Рогозин.

Чиркин, в свою очередь, отметил, что марш в Косово такие машины совершили бы в три раза быстрее, чем бронетранспортеры. "Это легковая машина. В бригаду мотострелковую будет достаточно такой противотанковой батареи /8-10 машин/ и все они заменят дивизион", - сказал он.

В ходе осмотра вице-премьером экспозиции военной боевой техники заместитель генерального директора ОАО "Конструкторское бюро приборостроения" Николай Хохлов отметил, что при движении этой боевой машины все вооружение убирается внутрь салона. Таким образом, машина ничем не выделяется. Также, по его словам, такие "Тигры" могут вести прицельную стрельбу по вертолетам и беспилотным летательным аппаратам.