1. Что значит Лицейский дух. В свете называется Лицейским духом, когда молодой человек не уважает старших, обходится фамильярно с начальниками, высокомерно с равными, презрительно с низшими, исключая тех случаев, когда для фанфаронады надобно показаться любителем равенства. Молодой вертопрах должен при сем порицать насмешливо все поступки особ, занимающих значительные места, все меры правительства, знать наизусть или сам быть сочинителем эпиграмм, пасквилей и песен предосудительных на Русском языке, а на Французском — знать все самые дерзкие и возмутительные стихи и места самые сильные из революционных сочинений. Сверх того он должен толковать о конституциях, палатах, выборах, парламентах; казаться неверующим христианским догматам и более всего представляться филантропом и Русским патриотом. К тому принадлежит также обязанность насмехаться над выправкою и обучением войск, и в сей цели выдумано ими слово шагистика. Пророчество перемен, хула всех мер или презрительное молчание, когда хвалят что-нибудь, суть отличительные черты сих господ в обществах. Верноподданный значит укоризну на их языке, европеец и либерал — почетные названия. Какая-то насмешливая угрюмость вечно затемняет чело сих юношей, и оно проясняется только в часы буйной веселости.

Вот образчик молодых и даже многих не молодых людей, которых у нас довольное число. У лицейских воспитанников, их друзей и приверженцев этот характер называется в свете: Лицейский дух. Для возмужалых людей прибрано другое название: Mepris souverain pour le genre humain, а в сокращении mepris; для третьего разряда, т. е. сильных крикунов, — просто либерал. Например: каков тебе кажется такой-то? Хорош, но с Лицейским душком, или, хорош, но mepris или прямо: либерал.

Эта надпись замурована 15 марта 1954 года не под гром ор­кестров и шум толпы. Но она расскажет потомству, что этот театр построен не силами комсомольских бригад, как потом будут утверждать летописи, а создан на крови и костях заклю­ченных — рабов XX столетия. Привет грядущему поколению! И пусть ваша жизнь и ваша эпоха не знает рабства и унижения человека человеком

С приветом заключенные И. Л. Кожин,

Р. Г. Шарипов, Ю. Н. Нигматулин.

15/III 1954

Более всего, что меня потрясло в салемском музее было то, кем были инициированы эти процессы. Об этом в учебниках не писали, а если писали, то вскользь. Нет, не безграмотные фермеры и темные клерикалы начали охоту на ведьм в Салеме в 1692-м году.
Человек, который уговорил своих друзей провести эти процессы, предложил неслыханную правовую доктрину, на основании которой казнили 20 человек, человек, единственный из всех присутствующих, так никогда и не признавший, что казнили невиновных, человек, который написал целую книгу об этом процессе - процессе, организованном, как иллюстрация его тезисов и материал для будущего опуса магнума, вот этого
web.archive.org/web/20080913014839/
etext.lib.virginia.edu/toc/modeng/public/Bur4Nar.html
- был выпускник Гарварда и почетный доктор университета Глазго, первый американский ученый, член Королевского Общества, посол при дворе Его Величества от колоний, со-основатель Йельского университета, пионер вакцинации, автор более 400 книг и памфлетов, один из самых читаемых беллетристов Новой Англии, самый известный теолог своего времени и прочая и прочая и прочая. Его имя, заслуженно забытое - преподобный Коттон Мэзер.
Именно на основании этой доктрины, подкрепленной достижениями передовой психиатрии и социальной теории, были осуждены салемские "ведьмы". Когда Мэзер прослышал про случай с девочками в Салеме, столь похожий на изученный им ранее случай с Мартой Гудвин, он уговорил губернатора назначить туда судьей своего закадычного дружка и джентльмена-естествоиспытателя Вильяма Саутона, и предложил тому вести процесс, основанный на его подходе. Мэзер не пропускал ни одного заседания. Один раз заключенного чуть не оправдали, потому что он перед казнью повторил Нагорную проповедь, что по писаниям самого же Мэзера одержимый нечистой силой сделать не может. Мэзер тут же разагитировал толпу; несчастного повесили. Когда девицы указали на жену губернатора, тот намекнул Мэзеру и Стаутону, что они собрали достаточно материала, и отменил допустимость spectral evidence. После этого, как ученые друзья ни пыжились, никого осудить им не удалось; процессы против ведьм на этом закончились.
shkrobius.livejournal.com/506637.html

Когда наши 1 мая 1960 года сбили самолет-разведчик U-2, то они выдержали паузу. В прессе не было никаких сообщений.
Американцы не знали – жив ли Гари Пауэрс (у него был с собой яд) и успел ли он уничтожить аппаратуру. Согласно инструкции, он должен был привести в действие взрывное устройство самоликвидации разведывательной аппаратуры и отснятой пленки. Решив, что раз Советы молчат, значит у них нет ничего, американцы вовсю раскрутили «легенду» о метеорологическом полете «самолетов типа "У-2" Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства, предназначенных для научно-исследовательских целей».

Хрущев дал время на раскручивание этой версии, а потом нанес мощнейший удар – показал живого Пауэрса, и всю аппаратуру с отснятыми пленками.
Это был удар и по президенту Эйзенхауеру, неоднократно заявлявшему «Честность – лучшая политика»

я по прежнему считаю ешивы и их "изучение Торы" маразмом и мракобесием

Их было двое: Михаил Егоров и Мелитон Кантария. 1 мая 1945 года они установили красный флаг над куполом рейхстага. Флаг стал символом победы Советских войск в Великой Отечественной войне. А действия Егорова и Кантарии были настоящим подвигом. За него Мелитону Кантарии присвоили звание Героя Советского Союза с вручением Ордена Ленина и знака отличия Золотая Звезда. Таковы данные официальных источников.

Мелитон Кантария ушел на фронт в декабре 1941 года. Был разведчиком 756-го стрелкового полка (150-я стрелковая дивизия, 3-я ударная армия, 1-й Белорусский фронт. Войну окончил в звании младшего сержанта. Демобилизовался он в 1946 году. И поселился в Сухуми. Грузино-абхазский конфликт вынудил Кантарию принять решение о переезде в Москву. Их дом в Сухуми разбомбили, семья переехала в Тбилиси. Ему пришлось восстанавливать документы и доказывать, что он «тот самый Кантария». 27 декабря 1993 года в поезде «Тбилиси — Москва» он скончался.

Войну Кантария вспоминать не любил. А когда его в очередной раз просили рассказать, как они с Егоровым водружали знамя, он говорил: «Лифт подали, мы сели в него, ну, и подняли знамя на крышу».

Югурта (Jugurtha) — царь нумидийский, незаконный сын Мастанабала (брата нумидийского царя Миципсы), внук Масиниссы. Воспитывался при дворе Миципсы наравне с царскими детьми. Энергичный и храбрый, он особенно отличался в охоте на львов. Нумидийцы очень любили его. Миципса послал Югурту в Испанию во главе нумидийского отряда, отправленного на помощь римлянам, осаждавшим Нуманцию. Здесь Югурта подружился со многими влиятельными римлянами, в том числе со Сципионом Эмильяном. Миципса усыновил Югурту и назначил его наследником вместе с двумя своими сыновьями, Адгербалом и Гиемпсалом, с которыми он должен был править сообща. Вскоре после смерти Миципсы в 118 году до нашей эры совместное управление сонаследников оказалось неудобным, и они решили произвести раздел; но прежде чем раздел был окончен, подданные Югурты убили Гиемпсала, который был энергичнее Адгербала и раздражал Югурту своим высокомерием и явной враждебностью.

Это убийство привело к смутам в Нумидии; Югурта стал стремиться к подчинению себе всей страны. Адгербал отправил в Рим посольство с изложением дела. Между двоюродными братьями началась война. Разбитый Югуртой, Адгербал оказался вынужденным сдаться. Югурта убил его и перебил всех совершеннолетних вооруженных людей, захваченных в Цирте — нумидийцев и италиков, без разбора. Нумидия, видимо, одобряла его действия; он стал повелителем и кумиром всей страны.

В Риме одним из консулов на 109 год был избран Квинтий Цецилий Метелл, аристократ, но слывший неподкупно честным; ему досталось ведение нумидийской войны. Метелл собрал войско и совершил все необходимые приготовления. В Нумидии ему пришлось прежде всего заняться перевоспитанием тамошней римской армии, сильно деморализованной всеми предыдущими поражениями. Югурта попытался завести переговоры и с Метеллом, но последний, не отклоняя переговоров, старался склонить послов Югурты выдать нумидийского царя Риму, живым или мертвым. Метелл вторгся в Нумидию, занял город Вагу, оставил там гарнизон и велел заготовлять припасы. Он двигался в Нумидии очень осторожно, широко применяя разведочную службу, чтобы не быть захваченным врасплох хитрым нумидийцем, который мог извлекать выгоды из прекрасного знакомства с местностью.

Большую услугу при этом Метеллу оказывал легат Марий, начальствовавший конницей. Югурта, заметив, что Метелл ведет с ним двойную игру, попытался захватить врасплох римское войско, но в битве при реке Муфуле римляне одержали верх, хотя находились в очень опасном положении. Двигаться далее внутрь страны Метелл, однако, не решился и отступил, опустошая богатейшие части Нумидии и избивая всех захваченных совершеннолетних нумидийцев. Римляне сделали нападение на хорошо укрепленную крепость Заму. Югурта неожиданно вторгся в плохо охраняемый римский лагерь и перебил большую часть римлян, оставленных в нем, но должен быть отступить, когда подошло римское войско. Метелл снял осаду Замы, ввиду приближения зимы, и ушел в Римскую провинцию, оставив гарнизоны в передавшихся ему нумидийских городах.

Убедившись, что он не может в открытом поле победить римлян, Югурта снова совершил попытку войти в переговоры с римским военачальником: он выплатил римлянам большую сумму денег, выдал всех слонов, часть лошадей и перебежчиков, но затем, когда он должен был сам сдаться Метеллу, не решился на это и возобновил войну. Жители Ваги, занятой римским гарнизоном, изменнически перебили римлян, но жестоко поплатились за это, когда Метелл снова овладел городом. Вскоре Югурта открыл изменнические сношения с римлянами одного из самых близких к нему лиц, Бомилькара, которого Метелл подговаривал выдать ему Югурту живым или мертвым; Бомилькар был казнен. Метелл еще раз разбил Югурту, который укрылся в городе Фала. Метелл, позаботившись о снабжении армии водой, так как дорога к Фале шла безводной местностью, двинулся против этого города.

Югурта ночью тайно бежал с детьми из Фалы, которая и была взята Метеллом. Затем Югурта бежал через пустыни к гетулам и стал возбуждать к войне с Римом мавританского царя Бокха, своего тестя. Вмешательство Мавритании могло затянуть войну до бесконечности; занятие римлянами Нумидии не было прочным, пока Югурта был жив и мог тревожить римлян нападениями из Мавритании. Передача Нумидии при жизни Югурты другому нумидийскому принцу также не могла привести к успокоению Нумидии, ввиду испытанной горячей любви нумидийцев к Югурте. Приходилось рассчитывать больше на дипломатию. Югурта и Бокх двинулись к Цирте, около которой расположился Метелл. Последний завязал переговоры с Бокхом, желая отвлечь его от союза с Югуртой. Метеллу, однако, не удалось окончить войну; он узнал, что Нумидия назначена, по постановлению народа, провинцией Марию, избранному консулом на 107-й год. Тем не менее Метелл принял прозвание "Нумидийского".

Марий прежде всего потребовал пополнения войска, снабдил армию всем необходимым и предпринял движение в глубь Нумидии, к городу Капса, расположенному среди пустынной и безводной местности, неожиданно для нумидийцев подошел к нему, захватил его и сжег, взрослых жителей перебил, остальных продал. Он взял еще несколько городов, в том числе считавшийся неприступным замок на границе Нумидии и Мавритании, где хранились сокровища Югурты. В это время в лагерь Мария прибыл с конницей квестор Корнелий Сулла. Бокх, которому Югурта обещал за помощь против римлян треть Нумидии, наконец решился на войну с Римом. Соединенное нумидо-мавританское войско внезапно напало ночью на римлян, возвращавшихся на зимние квартиры. Римляне с большими потерями выпутались из тяжелого положения, укрывшись на соседние холмы; затем Марию удалось также неожиданно напасть на нумидийцев и обратить их в бегство.

Нумидийцы еще раз были разбиты Марием около Цирты. Когда Марий вступил в последнюю, к нему явились послы от Бокха, который решился пожертвовать Югуртой и рассчитывал на крупные уступки со стороны римлян, готовых на жертвы, чтобы только покончить бесконечную войну. Послы Бокха отправились в Рим; в Африке ведение переговоров с Бокхом досталось Сулле. Сулле удалось уговорить Бокха выдать Югурту, за что ему были обещаны союз с Римом и уступка части Нумидии. Марий отвел пленного Югурту в Рим и заставил его пройти в царской одежде в триумфальной процессии; затем он был казнен в подземной тюрьме на Капитолии в 104 году до нашей эры. Значительно урезанная в границах, вследствие уступки части ее Бокху, Нумидия была отдана Гауде, внуку Масиниссы. Так окончилась Югуртинская война. Она раскрыла вопиющие беззакония, до которых доходила развращенная правящая аристократия Рима, и дала демагогам сильное оружие против знати.

На выборах папы римского некоторые кардиналы придерживались особой стратегии. В первом туре они голосовали случайным образом за кандидата, который не имеет шансов на победу, чтобы посмотреть, как распределятся голоса между сильными претендентами, и с учётом этого вести свою дальнейшую политику. Однако на выборах в 1334 году произошёл курьёз: все кардиналы проголосовали в первом туре за неприметного Жака Фурнье, кроме самого Фурнье. Конклаву ничего не оставалось, кроме как утвердить его папой под именем Бенедикт XII.

Ярл Сигурд со своими оркнейцами высадился на северном берегу Шотландии и, разоряя страну, двигался со своим войском на юг до тех пор, пока Мелбригди не вызвал его на битву. Они договорились в условленное время в условленном месте сойтись в схватке, имея с собой не более сорока человек. Сигурд, однако, заявил своим, что не доверяет шотландцу, и предпочел не рисковать. На место встречи он прибыл во главе отряда в сорок лошадей, однако каждая везла на себе двух всадников. Мелбригди же, со своей стороны, сдержал слово. К тому времени, когда прибыл Сигурд, Мелбригди уже ожидал его, и вместе с ним было ровно сорок человек. Эта минута не была торжеством добродетели. Шотландцы, захваченные врасплох нападением отряда, вдвое превышающего их собственный, были перебиты все до одного.

Сигурд же отрубил Мелбригди голову и забрал ее как своего рода сувенир. И все же последнее слово осталось за Мелбригди Зубом. Когда торжествующий Сигурд, привязав голову врага к подхвостникам на своем коне, удалялся с поля битвы, лошадь под ним дернулась и знаменитый зуб вонзился ему в ногу. «Нога распухла, и от этого Сигурд умер. Он погребен в кургане на берегу Эккьяля»(2).

15 октября Изабелла разослала по стране новое послание, в котором описывались многочисленные преступления Деспенсеров, их злоупотребление властью, и призывала всех к борьбе с временщиками; никакой критики короля и его поступков в этом послании не было.
Однако в тот же день епископ Орлетон произнёс в Уоллингфорде свою знаменитую проповедь: "Голова моя! Голова моя болит!"
Большая часть речи Орлетона была посвящена многочисленным обвинениям Деспенсеров и короля Эдуарда II. Перечисляя также случаи дурного обращения Деспенсеров и короля с Изабеллой, епископ оправдывал поступки королевы и подчёркивал справедливость её дела.
В заключение своей проповеди Орлетон заявил:
"Когда глава государства становится больным и немощным, необходимость заставляет устранить его, не прибегая к бесполезным попыткам применить иные средства".
То есть теперь епископ уже прямо заявил о необходимости отстранения короля Эдуарда II от власти.

Этим события 15 октября не исчерпываются, так как в этот же день жители Лондона восстали, наконец, против короля Эдуарда II.
В Тауэре восставшие просто отобрали ключи от замка у Элинор де Клер и освободили всех заключённых, в том числе и сыновей Роджера Мортимера.
В замке в это время проживал и принц Джон (1316-1336), которого объявили временным правителем Тауэра и Сити и передали мальчика на попечение... Элинор де Клер.

В середине дня, в самый разгар бунта, в Лондон въехал епископ Стэплдон в сопровождении всего двух оруженосцев. Епископа быстро опознали и схватили возле собора св. Павла. Стэплдона под градом насмешек и оскорблений провели по городу и в Чипсайде возле Элинор-Кросс ему мясницким ножом отрезали голову. Голову Стэплдона отправили королеве Изабелле, а голый труп епископа долго валялся на улице, пока его не закопали под кучей мусора – так велика была ненависть лондонцев к жадному и злому приспешнику Деспенсеров.
Толпы восставших громили и грабили дома Арундела, Бэлдока и других сторонников короля и Деспенсеров, однако лондонскому епископу Стивену Гревсенду (?-1338) удалось скрыться.

Получив сообщение о волнениях в Лондоне, Изабелла и Мортимер посовещались со своими командирами и решили проигнорировать события в столице, чтобы как можно быстрее попытаться захватить Деспенсеров и короля.
Они двинулись в сторону Уэльса, разоряя по пути владения Диспенсеров и их друзей, но стараясь не раздражать остальных обывателей и фермеров. В Глостере к Изабелле присоединились отряды с севера страны, а также валлийские ополченцы, враждовавшие с Деспенсарами. В Глостере же Изабелла получила голову епископа Стэплдона.

1 ноября королева Изабелла и принц Эдуард прибыли в Херефорд, жители которого радостно встретили их, и расположились во дворце епископа Орлетона. Здесь королева продолжала заниматься государственными делами и разрабатывала операцию по поимке Эдуарда II.

Обстоятельства пленения Эдуарда II в точности неизвестны. Считается, что отряд Генри Ланкастера 16 ноября по наводке настиг короля со спутниками в чистом поле под дождём близ города Ллантрисант, арестовал всех и доставил в местный замок. Короля в этот момент сопровождали только Деспенсер-младший, Бэлдок и ещё шесть человек.
С королём обращались почтительно, но под сильной охраной отправили в Монмут. Бэлдок, Деспенсер-младший и его конюший в цепях были отправлены в Херефорд; остальных спутников короля граф Ланкастер немедленно отпустил.

Фолклендский (Мальвинский) архипелаг, состоящий из двух крупных (Западный и Восточный Фолкленд) и около двухсот мелких островов и скал, расположен в юго-западной части Атлантического океана. Несмотря на незначительные размеры этих затерянных в океане клочков суши англо-аргентинский конфликт за суверенитет над ними длится уже 182 года.

Официальной датой начала конфликта принято считать 1833 год, когда высадившийся на архипелаге английский десант разоружил и депортировал на родину аргентинский гарнизон, с 1820 года занимавший эту бывшую испанскую территорию. Конфликт довольно долго находился в вялотекущей стадии – начиная с 1833 года, аргентинское правительство ежегодно подавало протест Великобритании, который традиционно отклонялся, пока в середине 1960-х годов не распространились сведения о гигантском месторождении нефти в районе архипелага.

Долгое время казалось, что сторонам удастся найти мирное решение вопроса, но аргентинское руководство, ободренное вялой реакцией Великобритании на создание в 1977 году военной базы Аргентины на спорных Южных Сандвичевых островах, все же решило действовать военными методами. Схематический план, получивший кодовое название «Росарио», предусматривал занятие островов в течение пяти дней в результате бескровной операции с последующим установлением там военной администрации. Аргентинцы были настолько уверены в том, что военной реакции со стороны Великобритании не последует, что после окончания операции намеревались вывести основную массу своих войск с островов за исключением ограниченного гарнизона для охраны военного губернатора. План, несколько позже переименованный в «Асуль», был утвержден 16 марта 1982 года и предполагал начало операции после 30 мая. Однако полученная информация о выходе из Монтевидео вспомогательного судна британских ВМС «Джон Бискоу» с подразделением морской пехоты для усиления гарнизона Фолклендских островов заставила аргентинское правительство принять решение о переносе сроков операции.
Началом англо-аргентинского вооруженного конфликта, известного в США и Европе как «Конфликт в Южной Атлантике», в Аргентине – как «Мальвинский конфликт», а в Великобритании – как «Война в Южной Атлантике» или «Фолклендская война», принято считать 28 марта 1982 года – день, когда аргентинский флот покинул свои военно-морские базы.
Специфика конфликта, связанная с островным расположением спорных территорий, делала залогом победы установление контроля над прилегающей морской акваторией, что требовало привлечения сторонами значительных военно-морских сил. Обе стороны конфликта располагали относительно многочисленными военно-морскими силами, включавшими авианосцы с реактивными самолетами на борту, а также корабли, вооруженные управляемым ракетным оружием.

Несмотря на кратковременность (конфликт длился 74 дня) и анекдотичность некоторых событий, Фолклендская война оказала существенное влияние на развитие военно-морских флотов в мире.

На содержание Эдуарда II и его прислуги правительство выделило 5 фунтов в сутки, а это была очень приличная сумма в те времена. Королю Эдуарду III, например, прижимистая мамаша с любовником выделили всего 1000 фунтов в год.

Существуют легендарные версии событий лета 1327 года, в которых говорится о том, что заговорщикам удалось освободить Эдуарда II и увезти его из замка Беркли.
По одной из версий беглого короля довольно быстро изловили и привезли обратно в Беркли.
По другой версии, Эдуард II переоделся нищенствующим монахом, в таком виде перебрался на Континент и скитался по Альпам до конца своей жизни.
Но это лишь легенды.

Раскрытые заговоры не на шутку встревожили Мортимера, и он приказал ужесточить режим содержания короля и усилить его охрану, а сам стал вынашивать планы его устранения, то есть – убийства.
Правда, достоверно неизвестно, что подразумевалось под ужесточением режима содержания Эдуарда II, и это породило массу слухов и легенд о жестокости тюремщиков, которые морили короля голодом и всячески издевались над ним.

Однако Мортимеру надо было поспешить с устранением Эдуарда II, пока не случилось непоправимого, и по этой причине многие историки отрицают участие Изабеллы в разработке планов убийства своего мужа или обходят его молчанием, подразумевая, что королева ничего не знала о планах Мортимера.
В это трудно поверить, учитывая, как тесно теперь были связаны судьбы любовников общими интересами. Так что Мортимер, скорее всего, действовал с согласия Изабеллы, и письменных свидетельств о делах подобного рода обычно стараются не оставлять.

Почти все сходятся на том, что Эдуард II был убит 21 сентября, и что в этом убийстве активное участие принимали Малтреверс, де Гурни и приехавший Окли.
По моему скромному мнению, подвыпившего и уснувшего короля просто задушили подушкой, поэтому видимых следов насилия на теле Эдуарда II и не оказалось.

1 мая 1960 года американский самолет-разведчик Lockheed U-2, пилотируемый летчиком Фрэнсисом Пауэрсом (Francis Powers), нарушил воздушное пространство СССР и был сбит в районе города Свердловска (ныне Екатеринбург).

Это был далеко не первый полет, совершенный U-2 над территорией СССР. Этот самолет, высота полета которого составляла 20-24 километра, идеально подходил для шпионских целей, поскольку был недосягаем ни для истребителей, ни для зенитчиков.
Летая на такой высоте в стратосфере, такие самолеты могли фотографировать интересующие их объекты, причем качество фотографий позволяло разглядеть даже номера на самолетах, стоящих на аэродромах.
Техническое превосходство этого высотного разведчика над всеми другими машинами подобного типа позволило американцам в течение нескольких лет безнаказанно совершать полеты над особо важными объектами на территории СССР. За неуязвимость для средств противовоздушной обороны в Соединенных Штатах U-2 нарекли Dragon Lady ("Леди Дракон").

Пилоты, участвовавшие в разведывательных полетах, выступали в качестве "гражданских" лиц без каких-либо документов, сами же самолеты, отправлявшиеся на "дело", не имели опознавательных знаков.
Попытки перехвата американских высотных разведчиков, нарушавших воздушное пространство СССР, предпринимались неоднократно советскими истребителями МиГ-19, но разница в высоте полета не позволяла им сбить нарушителя.

Ситуация изменилась 1 мая 1960 года. Рано утром в этот праздничный для советских граждан день самолет-разведчик U-2 под управлением старшего лейтенанта ВВС США Френсиса Пауэрса вылетел с базы Пешавар (Пакистан) в сторону границы СССР с очередным разведывательным заданием — операция "Оверфлайт" (Overflight — "Перелет"), целью которой была фотосъёмка военных и промышленных объектов и запись сигналов советских радиолокационных станций.
Маршрут полета пролегал через территорию Афганистана, значительную часть территории СССР — Аральское море, Свердловск, Киров и Плесецк — и завершался на авиабазе Будё в Норвегии.

Чтобы не выдать себя, пилоту строжайше запретили поддерживать радиосвязь и с аэродромом в Пешаваре, и с американской базой в Инджирлике (Турция). Пауэрс пересек советскую границу в 5.36 по московскому времени юго-восточнее города Пянджа (с 1963 года — Кировабад, Таджикистан) и с этого момента постоянно сопровождался радиолокационными станциями (РЛС) войск противовоздушной обороны (ПВО) СССР. Но раз за разом попытки перехватить U-2 заканчивались неудачей. Пауэрс уже миновал Тюратам (полигон Байконур, Казахстан), прошел вдоль Аральского моря, оставил позади Магнитогорск и Челябинск, почти подошел к Свердловску, а ПВО не могло с ним ничего сделать — самолетам не хватало высоты, а зенитные ракеты наземного базирования почти нигде еще не стояли.
Когда Пауэрс приблизился к Свердловску, с находящегося неподалеку аэродрома Кольцово был поднят случайно оказавшийся там высотный истребитель-перехватчик Су-9, у которого практический потолок до 20 километров. Но у самолета отсутствовало вооружение, так как его перегоняли с завода к месту службы, а летчик был без высотно-компенсирующего костюма. Поэтому пилоту было приказано уничтожить американский самолет-разведчик тараном. Однако из-за ошибок оператора наведения и отказа бортовой радиолокационной станции таран не состоялся. Летчик смог сделать только одну попытку из-за нехватки топлива, так как на такую высоту Су-9 мог подняться только на полном форсаже.

После неудачной попытки тарана с аэродрома под Свердловском были подняты на перехват два МиГ-19 под управлением капитана Бориса Айвазяна и старшего лейтенанта Сергея Сафронова. Американский самолет-шпион уже пробыл в воздушном пространстве Советского Союза больше трех часов, зайдя на глубину 2,1 тысячи километров от границы. Он сфотографировал закрытый "атомный" город Челябинск-40. На расстоянии 30 километров к юго-востоку от Свердловска Пауэрс изменил курс, повернув на 90 градусов. Его следующей целью был Плесецк.
В это время U-2 вошел в зону действия ракетного дивизиона, на вооружении которого стояли зенитные ракетные комплексы С-75, принятые на вооружение в конце 1950-х годов и способные поражать цели на высоте более 25 километров.
В 8.53 первая выпущенная ракета ЗРК С-75 подошла к U-2 сзади, но радио-взрыватель сработал преждевременно. Взрыв оторвал хвостовую часть самолета, и машина, клюнув носом, стала падать. Пилот Пауэрс не стал использовать катапультное кресло.

Позже он утверждал, что в нем находилось взрывное устройство, которое должно было сработать при катапультировании, чтобы самолет не попал в руки противника. Пауэрс, дождавшись высоты, когда можно было дышать без кислородного прибора, выбрался из разваливающегося на части самолета и выпрыгнул с парашютом.

После того, как U-2 рассыпался в воздухе, оператор РЛС принял отвалившиеся обломки за выпущенные противником радиолокационные помехи. В горячке боя никто не мог понять, попала ракета в цель или у нее сработал самоликвидатор, уничтожен нарушитель или нет, и сколько вообще целей в воздухе. Потому было решено работать по U-2 дальше, и соседний дивизион ЗРК С-75 дал залп по цели. Одна из ракет второго залпа едва не поразила Су-9.
Под этот же ракетный залп попали два истребителя МиГ-19, преследовавшие нарушителя. Машину Сергея Сафронова сбили, летчик погиб, а его напарнику, успевшему заметить идущую к его самолету ракету, в пикировании удалось выйти из-под удара.

Пауэрс приземлился недалеко от уральской деревушки, где его и взяли в плен местные жители. Позже летчика доставили вертолетом на аэродром под Свердловском, а затем отправили в Москву.

В этом году мы будем отмечать 200-летие с момента окончания Наполеоновских войн, когда 18 июня 1815 года Наполеон, один из величайших генералов и тактиков в истории человечества, потерпел поражение в битве при Ватерлоо, поставившее точку в его почти 20-летней военной кампании. Между тем, из Наполеоновских войн мы можем извлечь множество ценных военных, политических и дипломатических уроков. Ниже приведены пять важнейших уроков военных кампаний Наполеона.

Нельзя недооценивать финансовые возможности британцев

Всем известно, что от Наполеона и Гитлера удача отвернулась в тот момент, когда они вторглись в Россию. Между тем, в обоих случаях богатство и ресурсы Великобритании сыграли важную роль в их поражении. Несмотря на относительно небольшую численность населения и площадь территорий, из всех европейских стран только Великобритания смогла вести непрерывную войну с Наполеоном (если не считать краткосрочного перемирия, продлившегося с 1802 по 1803 год в соответствии с условиями Амьенского договора, Великобритания непрерывно воевала с Францией с 1793 по 1815 год, тогда как другие страны за этот период времени успели и повоевать с Францией, и заключить с ней мир, и даже вступить с ней альянс).

Великобритания могла непрерывно воевать с Наполеоном благодаря ее современным банковскому и финансовому секторам, которые в большей степени зависели от кредитов и займов, чем от фактических доходов и земли. Британцы могли не только оплачивать непрерывное участие их армии и флота в военных сражениях, не нанося существенного вреда своей экономике, но и спонсировать своих союзников. Британцы систематически оказывали финансовую помощь как крупным, так и мелким державам. К 1813 году они профинансировали содержание около 450 тысяч австрийских и русских солдат, нивелировав, таким образом, демографические преимущества Франции. Подъем британской державы и падение французской державы — это, в сущности, история соперничества двух экономик, и Наполеону следовало бы об этом задуматься, когда он презрительно назвал Великобританию «нацией лавочников».

Необходимо знать, как правильно вести себя с Россией

Вторжение в Россию, вероятнее всего, закончится не слишком удачно из-за гигантской площади ее территорий: армия попросту может отойти на восток, в Сибирь, и вести войну на истощение противника, а суровый климат ей в этом поможет. Однако, как обнаружил Наполеон, нанести поражение России и договориться с ней в рамках ограниченной войны у ее границ все же возможно.

На самом деле некоторые из величайших побед Наполеона были победами над русскими войсками, выступавшими против него вместе с силами австрийской или прусской армии. В 1805 году французы разгромили русских и австрийцев в Битве при Аустерлице, после которой Наполеон продолжил воевать против русских вплоть до 1807 года, когда он нанес сокрушительное поражение русской армии в Битве под Фридландом в Восточной Пруссии. После нее Наполеону удалось заключить с Россией Тильзитский мирный договор, согласно которому эти страны становились союзниками, что было на руку в первую очередь Франции.

Тем не менее, Наполеон решил пожертвовать этим миром, предприняв шаги, которые шли вразрез с интересами России и не принесли Франции практически никакой пользы: в частности, он усилил восстановленную Польшу и заставил Россию прекратить торговлю с Великобританией. Именно тогда были посеяны семена его злополучной военной кампании 1812 года. Когда французская армия потеряла в России сотни тысяч своих солдат, преимущество оказалось на стороне России, и ее армия в конечном итоге двинулась на запад к Парижу.

Борьба с более слабым противником на Ближнем Востоке — это чрезвычайно трудная задача

Французская армия во главе с Наполеоном, которая вторглась в Египет в 1798 году, в общепринятом понимании была значительно сильнее плохо организованных войск мамлюков, которым они нанесли сокрушительное поражение в Битве у пирамид 21 июля 1798 года. Но главные трудности начались уже после этой победы Наполеона — и не только потому, что британцы разгромили французский флот, отрезав французам путь на родину. Наполеону пришлось искать способы управлять Египтом при помощи небольшого числа верных ему французов, которые были вынуждены взаимодействовать с многочисленным местным населением, регулярно поднимавшим бунт против него.

Чтобы справиться с недовольством местных жителей, Наполеону пришлось перенять множество внешних атрибутов мусульманского правителя, провозгласить себя другом ислама и французских мусульман, потому что в те времена многие были деистами и отвергали существование Троицы. Тем не менее, это не помогло предотвратить мятеж в Каире в 1798 году, который Наполеону пришлось жестоко подавить. И после этого мамлюки рассеялись по пустыне.

Позже Наполеон продвинулся до Леванта и в 1799 году предпринял попытку осадить город Акра, удерживаемый османами. И здесь он потерпел одно из самых сокрушительных поражений непосредственно от рук противника. Защитники крепости сопротивлялись особенно яростно, потому что были уверены, что, если Наполеон возьмет ее, он свободно дойдет до самого Константинополя. Спустя некоторое время Наполеон понял, что взятие этой крепости не стоило тех усилий, ресурсов и времени, которые были необходимы для реализации этого плана. Война на Ближнем Востоке — это чрезвычайно сложная задача из-за климата, бесчисленных вооруженных группировок и той защиты, которую повстанцам предоставляют местные жители и пустыня.

Важно знать, когда нужно остановиться

В отличие от многих других завоевателей и в противовес общепринятой точке зрения, Наполеон вовсе не был милитаристом. Поначалу большинство его военных кампаний были направлены на то, чтобы защитить Францию и Французскую революцию от нападок со стороны британцев, австрийцев, русских и пруссаков.

Но его беда была в том, что он стремился контролировать каждый шаг и попросту не мог не доводить начатое до конца. Это его стремление все контролировать приводило к тому, что он раздавал непрошеные советы по самым разным вопросам, касавшимся как повседневной жизни, так и межличностных отношений. Распространяясь на политическую сферу, эта его склонность порой приносила плоды — вспомните, к примеру, Кодекс Наполеона, который лег в основу гражданских кодексов многих современных европейских стран. Тем не менее, это его навязчивое стремление тщательно контролировать свою систему по всей Европе приводило к перенапряжению.

После 1807 года Наполеон уже практически стал повелителем всей Европы, заключив мир с Россией и устранив Пруссию. Хотя Франция все еще воевала с Великобританией, последняя не могла одолеть Наполеона в одиночку. Тем не менее, в силу своей одержимости Наполеон решил окончательно разгромить британцев и раз и навсегда запретить торговлю с ними в рамках своей Континентальной системы. Это заставило его в 1808 году вторгнуться в Испанию и Португалию, а в 1812 году — в Россию. Таким образом, он собственноручно лишил себя выгодных позиций и оказался втянутым в многочисленные войны на истощение, оказав этим услугу британцам. В то же время его постоянные попытки вмешаться в дела его союзников привели к тому, что они были готовы скорее выступить против него, чем поддержать его в его кампаниях. После поражения в его русской кампании у Наполеона было множество возможностей заключить мир, но он попросту не мог пойти на мирное соглашение на чужих условиях. В итоге Франция потеряла большую часть территорий, завоеванных в ходе Наполеоновских войн.

Предлагая мир побежденному противнику, необходимо сохранять благородство

После поражения Наполеона в 1814 году страны-победители собрались в Вене. Генри Киссинджер (Henry Kissinger) высоко оценил итоги Венского конгресса, продлившегося до 1815 года, сказав, что он стал примером того, как необходимо заключать прочные мирные соглашения, в отличие от Парижской мирной конференции 1919 года, результаты которой сошли на нет уже спустя два десятилетия. Система, возникшая в результате Венского конгресса, Концерт держав, позволила сохранять такой баланс сил, который защищал Европу от масштабных войн вплоть до 1914 года.

Это стало возможным благодаря усилиям таких опытных дипломатов, как Меттерних (Австрия) и Талейран (Франция). Идея заключалась в том, чтобы ни одно государство не было полностью удовлетворено или не удовлетворено результатами конгресса в смысле реализации их стратегических и территориальных интересов. Множество стран одновременно получили и потеряли часть своих территорий. А масштабы расширения территорий Пруссии и России оказались ограниченными.

Более того, главной побежденной стране, Франции, был предложен мир на довольно щедрых условиях, и вскоре она смогла вернуться в европейскую систему, не уронив своего достоинства. Хотя Франция потеряла все те территории, которые она приобрела за период Наполеоновских войн, она полностью сохранила свою первоначальную территорию. Это позволило избежать обид и недовольства, которые могли бы впоследствии обернуться реваншистскими настроениями и нестабильностью новой европейской системы. К сожалению, сами французы не смогли применить полученный ими урок благородства после разгрома Германии в Первой мировой войне.

Взрыв в Га́лифаксе (англ. Halifax Explosion) — взрыв, произошедший 6 декабря 1917 года в гавани канадского города Галифакса. Французский военный транспорт «Монблан» (англ.)русск., загруженный практически одной взрывчаткой (тротилом, пироксилином и пикриновой кислотой), столкнулся с норвежским кораблём «Имо». На судне начался пожар, приведший к взрыву, в результате чего порт и значительная часть города были полностью разрушены. Около 2 тыс. человек погибли под обломками зданий и из-за возникших после взрыва пожаров. Приблизительно 9 тыс. человек получили ранения, 400 человек лишились зрения. Об этом событии в 2003 году был снят художественный фильм «Разрушенный город»[1]. Взрыв в Галифаксе входит[2] в число сильнейших взрывов, устроенных человечеством, этот взрыв считают мощнейшим взрывом доядерной эпохи[3].

Скифы были кочевниками, господствовавшими на обширном участке понтийских степей к северу от Черного моря, то есть на территориях, которые сегодня относятся к Украине и югу России, с 7 по 3 век до нашей эры. В отличие от других древних народов, которые не оставили после себя никаких следов, скифы продолжали приводить в ужас спустя долгое время после своего исчезновения. Геродот писал, что они «разорили всю Азию. Они не только собирали дань со всех народов, но и совершали набеги и отбирали все, что у тех народов было». Если верить легенде, когда Наполеон понял, что русские готовы скорее сжечь собственную столицу, чем сдать ее его армии, воскликнул: «Они — скифы!»

Однако нашим современникам стоит обратить внимание не на жестокость скифов, а на их тактику противодействия наступавшей персидской армии царя Дария в начале 6 века до нашей эры. Пехота Дария подошла к Азовскому морю в надежде встретиться там с военными формированиями скифов в решающей битве, однако скифы продолжали отступать вглубь своих обширных территорий. Дарий был озадачен, поэтому он бросил скифскому царю Иданфирсу вызов: Если вы считаете себя сильнее — сражайтесь, если нет — сдавайтесь.

Иданфирс ответил ему, что, поскольку у его народа нет ни городов, ни обрабатываемых земель, которые враг мог бы уничтожить, ему нечего защищать, а значит, у него нет причин давать сражение. Вместо этого его люди постоянно нападали на персидские отряды с продовольствием, а затем быстро отступали. И каждый раз небольшие отряды персидской конницы в беспорядке разбегались, а основная армия Дария продолжала слабеть, все больше удаляясь от своих баз и путей снабжения. В конце концов Дарий ушел с территорий скифов, в сущности, потерпев поражение и так и не получив возможности сразиться с врагом лицом к лицу.

Другими словами, убить врага легко, а вот найти его гораздо труднее. И сегодня эта истина не утратила своей актуальности. Сегодня ландшафт войны гораздо обширнее и на нем гораздо меньше бойцов, чем во времена планомерных операций Индустриальной эпохи. Отсюда вывод: не охотьтесь за призраками и не погружайтесь слишком глубоко в ситуацию, в которой ваше цивилизационное преимущество не играет никакой роли. Или, как сказал древнекитайский мудрец Сунь Цзы, «побеждает та сторона, которая знает, когда нужно сражаться, а когда нет. Бывают дороги, по которым не идут; бывают армии, на которые не нападают; бывают крепости, из-за которых не борются». В этой связи стоит привести пример рокового Сицилийского похода конца 5 века до нашей эры, о котором написал в своих хрониках Фукидид: Афины отправили небольшой отряд на далекую Сицилию, чтобы поддержать своих союзников там, но со временем они настолько глубоко увязли в этом конфликте, что от одной этой победы зависел престиж всей морской империи. Эта описанная Фукидидом история кажется особенно актуальной, если вспомнить войны во Вьетнаме и Ираке. История афинян, а также история Дария показывают, как одержимость собственной честью и репутацией может привести великую державу к краху. Образ армии Дария, движущейся в никуда по бескрайней и негостеприимной степи в поисках врага, который почти не появляется, настолько сильный, что он выходит за рамки простого символизма.

Ваш враг никогда не будет бороться с вами на ваших условиях, только на своих. Именно поэтому понятие ассиметричной войны старо как мир. Когда боевики закладывали бомбы в автомобили и нападали на морских пехотинцев и солдат в лабиринтах иракских городов, они были скифами. Когда китайцы нападают на филиппинские военные корабли и заявляют о своих правах на морские территории, сталкиваясь с рыбацкими лодками, катерами береговой охраны и нефтяными платформами и избегая любых конфликтов с американскими военными кораблями, они — скифы. Когда воины ИГИЛ вооружаются ножами и видеокамерами, они тоже становятся скифами. Во многом из-за этих скифов возможности США по прогнозированию исхода конфликтов весьма ограничены, несмотря на статус сверхдержавы. Америка столкнулась с истиной, с которой сталкивались все империи: для того чтобы сохранить свой статус, не стоит принимать участие в каждой битве. В первом веке нашей эры Тиберий сохранил Рим, отказавшись вмешаться в кровавые междоусобные конфликты на северной границе. Вместо этого он проявил стратегическое терпение, пристально наблюдая за ходом резни. Он хорошо знал границы власти Рима.

США не гоняются за группировками боевиков в Йемене, как делал Дарий в Скифии, а вместо этого время от времени наносят точечные удары с воздуха. То, что США используют беспилотники, свидетельствует не о силе американцев, а об ограниченности их возможностей. Администрация Обамы должна признать эти ограничения и не позволить стране еще больше увязнуть, к примеру, в конфликте в Сирии. Если в среду США помогут свергнуть диктатора Башара аль-Асада (Bashar al-Assad), что они буду делать в четверг, когда обнаружат, что они способствовали установлению суннитского джихадистского режима, или в пятницу, когда начнутся этнические чистки алавитов? Возможно, это как раз то сражение, в котором не нужно участвовать. Но Асад убил десятки тысяч людей, а может быть и еще больше, и его поддерживает Иран! Это правда, но помните, что эмоции, какими бы оправданными они ни были, могут стать врагом объективного анализа.

Как США избежать участи Дария? Как США не пострадать от своей собственной гордости, выполнив при этом все свои нравственные обязательства? Для этого им необходимо пользоваться посредниками, где бы они ни находились — даже если эти посредники из числа их врагов. Если поддерживаемые Ираном хуситы готовы бороться с «Аль-Каидой» в Йемене, почему американцы должны возражать против этого? И если иранцы спровоцируют новую волну межрелигиозных конфликтов в Ираке, пусть это будет их промахом, потому что они не потрудились усвоить уроки скифов. Если Ближний Восток стал местом постоянных конфликтов малой интенсивности между различными группами скифов, пусть Турция, Египет, Израиль, Саудовская Аравия и Иран сами выработают свой баланс сил, а США при этом будут находиться несколько в стороне. В конце концов осторожность — это не то же самое, что капитуляция. И наконец, пусть США вернут себе статус морской державы в Азии и защитника земли в Европе, где гораздо меньше скифов и гораздо больше обыкновенных негодяев. Скифы — враги миссионерских наций, наций, которые не знают границ. Америка, несомненно, должна стараться, но ей не следует — как Дарию — чрезмерно напрягать свои силы.

В 1845 году Соединённые Штаты Америки присоединили Республику Техас и признали Техас 28-м штатом объединённого государства. Таким образом, США унаследовали территориальный спор между Техасом и Мексикой, что быстро привело к американо-мексиканской войне, в результате которой США захватили дополнительные территории, расширившие границы страны вплоть до Тихого океана. Территория Техаса увеличилась и охватывала земли, которые сейчас являются частями штатов Колорадо, Канзас, Нью-Мексико, Техас, Вайоминг, Юта и Оклахома. Возникшие в результате споры между Техасом, федеральным правительством и территорией Нью-Мексико были решены в результате Компромисса 1850 года, когда большая часть этих земель вошла в состав других территорий США. Взамен федеральное правительство США взяло на себя долг республики Техас в размере 10 миллионов долларов.

Предпосылки.

Поселенцы с юга США, начали переезжать в Мексиканский Техас в начале 1820-х годов по просьбе мексиканского правительства, которое стремилось заполнить свои малонаселённые северные земли. Выходцы из США вскоре стали большинством в Техасе и окончательно разочаровались в мексиканском управлении. Коауила-и-Техас, мексиканский штат, частью которого был Техас после 1824 года, в 1827 году одобрил государственный план постепенного освобождения рабов, что вызвало недовольство многих поселенцев, которые переехали в Техас с юга США и владели рабами. Техас объявил о выходе из состава Мексики, результатом чего стала война за независимость Техаса. В 1836 году боевые действия закончились победой Техаса, а Сэм Хьюстон стал первым президентом Республики Техас.

В ноябре 1844 года президентом США был избран демократ и убежденный сторонник территориальной экспансии Джеймс Полк, основным пунктом программы которого было обязательное присоединение Техаса и Орегона. После выборов администрация Тайлера, понимая, что общественность готова поддержать присоединение, начала консультации с избранным президентом Полком и разработала план присоединения с помощью совместной резолюции. В резолюции заявлялось, что Техас будет признан в качестве штата, если республика одобрит присоединение до 1 января 1846 года, что территория штата может быть разделена на несколько штатов, числом до пяти, и что государственные земли республики перейдут во владение штата Техас после его образования. Конгресс США принял совместную резолюцию 28 февраля 1845 года, за четыре дня до вступления Полка в должность президента. Вскоре после этого, Эндрю Джексон Донельсон, американский поверенный в Техасе и племянник бывшего президента Эндрю Джексона, представил американскую резолюцию президенту республики Техас Ансону Джонсу. 4 июля 1845 года конгресс Техаса одобрил вариант предложенного американцами присоединения с единственным голосом против, и начал писать конституцию штата. Граждане Техаса утвердили новую конституцию и постановление о присоединении 13 октября 1845 года. Полк подписал документы об официальной интеграции Техаса в США 29 декабря 1845 года.

В начале 20 века датчанам, проживающим в северных районах немецкой земли Шлезвиг-Гольштейн, запретили вывешивать датский флаг. В ответ они попытались воплотить его рисунок в свиньях и вывели новую породу с вертикальной белой полосой, получившую название «датская протестная». В 1968 году породу стали считать вымершей, но затем снова обнаружились свиньи с похожим фенотипом. Сегодня власти Шлезвиг-Гольштейна поощряют их разведение, отмечая культурную ценность породы.

Дагомейские амазонки — женское военное формирование в королевстве Дагомея народа фон, существовавшее до конца XIX века. Получило своё название от западных путешественников и историков, сравнивавших этих женщин с полумифическими амазонками, якобы жившими в древности на территории Малой Азии и по берегам Чёрного моря.

Король Хоегбаджа (который правил с 1645 по 1685 год), третий король Дагомеи, как сообщается, создал первое формирование, которое позднее превратилось в «амазонок», в качестве отряда охотников на слонов, носивших название гбето.

Сын короля Хоегбаджи Агаджа (правивший с 1708 по 1732 год) создал отряд женщин-телохранителей в своей армии, хотя на смом деле их функции сводились, скорее, к аналогичным у русских «потешных полков» набранных из женщин. Сведения об их существовании встречаются в записях европейских торговцев, которые сообщали об аналогичных воительницах среди народа ашанти. В течение следующих приблизительно ста лет они распространяли о себе слухи, как о бесстрашных воинах, хотя они воевали редко, и потому не могли зарекомендовать себя как бойцы.

Группа женщин-воительниц называлась словом mino, что означает «наши матери» на языке фон, солдатами-мужчинами армии Дагомеи. Со времён короля Гезо (правившего с 1818 по 1858 год) Дагомея становилась всё более военизированным государством. Гезо придавал большое значение армии и увеличивал расходы на военные нужды, упорядочивая их структуру. «Мино» теперь проходили специальный курс обучения, носили военную форму и были оснащены датским оружием (полученным посредством работорговли). К этому времени отряды «мино» насчитывали от 4000 до 6000 женщин, что составляло около трети всей армии Дагомеи.

Европейская колонизация Западной Африки по-настоящему началась лишь во второй половине XIX века, и в 1890 году король Беханзин начал войну с французскими войсками, получившую название Первая франко-дагомейская война. По словам Холмса, многие из французских солдат, воевавших в Дагомее, колебались, прежде чем стрелять в «мино» или атаковать их штыками. В результате этого французы понесли существенные потери.

Однако, по распространяемым «мино» слухам, французская армия проиграла несколько сражений с ними не потому, что французы «колебались», но якобы из-за военного искусства женщин-воинов, которые были «равны любому современному мужчине-солдату из элиты армий колониальных держав».

В конечном счёте, получив поддержку Иностранного легиона и будучи вооружёнными превосходящим оружием, включая пулемёты, а также обладая кавалерией и морской пехотой, французы нанесли дагомейской армии потери, превосходившие их собственные в десять раз. После нескольких сражений французские войска перебили практически всех «мино».

Летом 1944 Шпеер попросил Гитлера выступить перед крупными немецкими промышленниками, и успокоить их вот по какому вопросу.

Изначально вся военная экономика Германии была частной, но по мере того, как ситуация на фронте ухудшалась, роль государства всё увеличивалась: заводы взамен разбомбленных строились за гос. счет (и следовательно принадлежали Рейху), частный сектор отвечал только за оборудование и специалистов, при этом рынок рабочей силы потихоньку подминала под себя СС со своими концлагерями. Крупный бизнес резонно беспокоился, что все это начинает напоминать социализм.

Шпеер набросал базовые тезисы (главный — что национализации не будет, а будет невероятный экономический бум после победы), но основная надежда была на красноречие Гитлера, который, при всех своих недостатках, людей мотивировать умел. Но Гитлер был не в форме, вместо мотивационной речи начал бубнить что-то замысловатое о философских различиях с коммунизмом и роли частной инициативы в истории цивилизации, запутался, забыл текст — плюс, он привык подзаряжаться овациями, а тут контакта с залом не получалось, промышленники сидели как в воду опущенные.

Тогда Гитлер отложил бумажку и сказал, что, в принципе, ситуация такая, что господам стоит думать не о гипотетическом переводе своих предприятий в режим мирного времени, а о своей собственной скорой отправке в мир иной.

Больше Шпеер Гитлера перед немецкими промышленниками выступать не просил.

Источник: Speer, Albert “Inside The Third Reich”.

Англия была очень недовольна условиями заключённого в Сан-Стефано мирного договора 1878 года. Премьер-министр Бенджамин Дизраэли (1804-1881) даже съездил в Берлин, чтобы добиться согласия немцев на пересмотр условий этого договора.
Когда Дизраэли спросили, в каком смысле следует изменить текст Сан-Стефанского договора, он ответил:
"Там придётся сделать много изменений, но самое существенное будет состоять в том, что везде, где стоит “Россия”, мы поставим “Европа”".

Император Франц I (1708-1765, император с 1745) в беседе с французским посланником объяснял суть внутренней политики Габсбургов:
"Мои народы чужды друг другу, и это — самое лучшее. Они не заболевают одновременно одною и тою же болезнью. У вас, во Франции, когда является лихорадка, она охватывает всех сразу. Я же у себя помещаю итальянцев в Венгрии, а венгерцев — в Италии. Каждый стережёт соседа. Они друг друга не понимают и ненавидят одни других. От их антипатии рождается порядок, от их взаимной ненависти — общий мир".

Железная дева — известное орудие пытки, представляющее собой полую металлическую фигуру с острыми гвоздями внутри, которое должно причинять медленную и мучительную смерть. Считается, что железная дева широко использовалась в Средневековье, однако ни в одном источнике раньше 1793 года она не упоминается. Есть даже гипотеза, что первая железная дева была специально собрана музейными работниками и стилизована под средневековые артефакты.

«Как управлять рабами». Советы античного топ-менеджера