Л.ПСАХИС: Вопрос понял. В одной квартире – неправда. А на одном этаже – правда. У Полгар было две или три квартиры в одном доме. Мы занимались с Юдит, Жужа на тот момент начала общаться с Фишером, причём это общение началось при мне – где-то после матча со Спасским. Мы тогда где-то гуляли, пришли домой, а там – телефонное сообщение от Фишера к ним. То-то, то-то, «меня зовут Фишер, I want to meet you» и так далее. Юдит тогда, помню, от радости подпрыгнула на метр, довольно ловко. Они стали встречаться. Но потом, после энного промежутка времени, реально только Жужа продолжала общение. Думаю потому, что Фишер в тот момент совершенно сошёл с ума на теме антисемитизма. Он это говорил и им, используя стандартную формулу «вы хорошие, а остальные плохие».

А что насчёт меня, то мне Жужа предложила: «Хочешь, пойдём вместе с Фишером в бар, попьём пивка…» Я говорю: «Давай». Она: «Только я должна у него спросить». Ушла в соседнюю квартиру, потом приходит: «Ты знаешь, он как-то не очень хочет… А ты правда помнишь все его партии?». Я говорю: «Ну, когда-то помнил, но уж точно не буду ему показывать его же партии». Я уже даже и не помню, это я вывел формулу, или она возникла сама собой, что я представлял всё самое худшее, что есть в человечестве для Фишера на тот момент. Потому что я был: 1) бывший советский шахматист, 2) еврей, 3) живущий в Израиле. Для него это была смертельная комбинация. Но когда-то он был для меня первым громадным кумиром. Я восхищался им, изучал про него всё, что можно. Но – не сотвори себе кумира. Так нам рекомендует Библия?

Л.ПСАХИС: Сейчас уже безразличие. Но тогда… Я буду сейчас очень осторожен. У меня был как бы главный враг – Николай Владимирович Крогиус…

Е.СУРОВ: А что вы сейчас-то осторожничаете?

Л.ПСАХИС: Нет-нет, я не осторожничаю, я боюсь попасть под какую-то юридическую статью, если буду говорить всю правду. Но, тем не менее, он меня очень активно не любил. Необязательно все люди любят друг друга. Так что я не уверен, что он был полным антисемитом. Но, как всегда, были разные люди и разные отношения. И он, где мог, мне всегда всё портил и мешал, не пускал на турниры. Стандартная практика, самая любимая – особенно хороша она была в доинтернетовские времена… Например, был такой замечательный турнир в Будапеште, ты туда записываешься, а потом случайно узнаёшь, что турнир отменился. Но отношения с Крогиусом вышли на совершенно другой уровень. В 80-е годы, ещё в советское время, я перестал подавать ему руку. В прямом смысле: когда он мне её подал, я отошёл в сторону. А потом встретил его в 90-е годы, уже уехав из Союза, на Олимпиаде в Нови-Саде. Пару раз (один раз – гуляя с Борей Гулько, а другой раз – с Валерием Беймом), я встречал Крогиуса. И каждый раз, в течение пары минут, я говорил, что я думаю об этих отношениях. Не могу сказать, что там было очень много цензурных слов. Ему это не нравилось, и он стал уклоняться от встреч со мной.

Л.ПСАХИС: Скажу так. У меня такие сильные чувства вызывал один человек – Крогиус. Ровно один. Ну, ещё была половинка – давайте не будем её вспоминать. Я был не очень доволен своей шахматной жизнью в Советском Союзе. Парадоксально, но как раз в последние годы она стала меняться в лучшую сторону, и довольно активно. Кстати, отчасти это было связано с тем самым инфарктом Крогиуса. Потому что пока у него было нехорошо со здоровьем, меня поставили на пару турниров. Я выехал в западную страну первый раз за четыре года. Ну, дай бог ему здоровья!

А так у меня больших изменений в отношении к чему-то или кому-то не было. Живя в центре Сибири, не так просто сильно любить Советский Союз. А Россия – другая страна. Так что не сильно изменилось, честно скажу. Появилось больше возможностей, в том смысле, что когда-то в детстве ты мечтал поехать в Арубу или в Исландию, или в какую-то другую страну. Но потом эта возможность появилась и у шахматистов из России, и из других стран.

В 1973 году Марк Дворецкий играл в чемпионате Москвы. Борьбу за победу в турнире он вел с единственным гроссмейстером в первенстве Анатолием Лейном (1931-2018), эмигрировавшим впоследствии в Соединенные Штаты. До этой партии у них были прекрасные, почти дружеские отношения, но после победы Дворецкого Лейн начал смотреть на него крайне неприязненно, а потом вообще перестал здороваться.

«Я поначалу не мог понять столь резкой перемены, - вспоминал Дворецкий, - пока один из приятелей не просветил меня: “Вот ты выиграл чемпионат Москвы, получил за это международный турнир в Польше, заработал там – сколько это будет на наши деньги? – тысячу рублей. А в случае своего успеха туда бы поехал Лейн. Он считает, что эту тысячу ты вынул из его кармана. И как он должен был после этого к тебе относиться?”»

А ведь речь шла о поездке только в одну из стран «народной демократии», как назывались тогда страны Восточной Европы. Но даже в этом случае сумма, о которой шла речь, была сопоставима с почти годовой (!) зарплатой начинающего инженера в Советском Союзе. А что же было говорить о поездке в какую-нибудь капиталистическую страну!

Выезжавшие в капиталистическую страну знали: другого такого шанса может никогда не представиться. Фраза Александра Кочиева, произнесенная им в важнейшей партии европейского юниорского чемпионата в Голландии (Гронинген 1975), наверняка мелькала в голове и у других советских шахматистов. Переведя часы и увидев, что последним ходом он зевнул пешку, Саша, оторвавшись от доски, громогласно объявил: «П---ц! Отъездился!».

Именно борьбой за международные турниры, а не только разницей в характерах и менталитетах объяснялись клановые, колючие, настороженные, а зачастую и откровенно враждебные отношения, всегда отличавшие верхушку советских шахмат. С походами в Спорткомитет, телефонными звонками, письмами в партийные и прочие инстанции, покровительством всемогущих партийных бонз, имена которых давно канули в Лету. Следует сказать, что при выезде за границу связи «наверху», порой даже на официальные турниры, играли решающую роль. Здесь бесспорными чемпионами считались Смыслов и Петросян.

Котов в Гронингене обыграл Ботвинника и ему ничего за это не было.

В своей интересной книге Богатырчук среди прочих упомянул имя советского гроссмейстера Александра Котова, заметив, что Котов был агентом КГБ. Это задело за живое вдову Котова, которая написала письмо гроссмейстеру Юрию Авербаху, главному редактору журнала «Шахматы в России». Авербах долгие годы был другом Котова, и понятно, что вдова Котова попросила Авербаха ответить, почему он позволил опубликовать в журнале материал, позорящий имя ее покойного мужа.

Ответ Авербаха был поразительным. «С каких пор, — спросил он разгневанную вдову, — считается постыдным быть агентом КГБ?» Ответ Авербаха был убийственным по цинизму. Организация, созданная поначалу вроде бы для того, чтобы охранять страну от внешних врагов, по сути прежде всего выполняла зловещую функцию, борясь со своими ни в чем не повинными гражданами. Ее благословил Ленин, а в сталинские годы она буквально опустошила всю страну. Дьявольская ее хватка лежала на горле всего народа и долгие годы после смерти Сталина. КГБ! Эта аббревиатура стала означать для всего мира нечто устрашающее, и сказать о ком-то, что он был агентом КГБ, отнюдь не было комплиментом. И Авербах, один из апостолов советской шахматной школы, практически признал, что шахматы и КГБ были в СССР нерасторжимо связаны.

«Я поначалу не мог понять столь резкой перемены, - вспоминал Дворецкий,

Ответ Авербаха был поразительным

– Я нормально отношусь к онлайн-турнирам, но большинство профессионалов пока не воспринимает их как спорт. Если спорт не выйдет из карантина – может, наше восприятие изменится. Сейчас это больше похоже на выставочные мероприятия. В теннисе есть «Большие шлемы», а бывает, что Федерер и Надаль играют на крыше небоскреба в Дубае – последнее куда ближе к онлайн-шахматам.

Сейчас в онлайне периодически разыгрывают большие деньги, но записывать онлайн-победы в достижения пока трудно. Есть ощущение, что спортивное эго меньше задействовано в таких турнирах: и поражения намного проще воспринимаются, и победы.

Думаю, онлайн-турниры останутся. Они будут иметь больший вес, чем до карантина, но, конечно, меньший, чем в этом году.

В шахматах главная проблема – читерство. Это одна из причин, почему мы не можем разыгрывать титулы в онлайне. И это еще одна причина, по которой онлайн-олимпиада (как бы ни хотелось нашим руководителям) – просто шутка. Читерство в онлайне практически невозможно предотвратить, мы играем на честном слове.

В рамках выставочного мероприятия это нормально, но для профессионального спорта это плохо. Это то же самое, что теннис, бег или биатлон без допинг-контроля. Только в теннисе допинг повышает шансы на 10%, а в шахматах читерство и компьютерные подсказки повышают шансы до 100%. Ваш телефон обыграет чемпиона мира и обыграет довольно крупно. Если мы все перейдем в онлайн, нам надо решать проблему подсказок. Сейчас кажется, что идеального решения нет. Если карантин не закончится и мы будем сидеть по домам – наверное, мы об этом еще раз подумаем. Но подозреваю, что с этим ничего не сделаешь.

– Наша главная проблема даже не в том, что есть читерство, а в том, что это волнует только игроков. Звучит цинично, но если ты организуешь турнир, то твоя задача – провести его от начала до конца, собрать взносы и сделать так, чтобы он закончился без скандалов. То, как выиграет человек – честно или нечестно, на твой финансовый интерес влияет мало.

После прихода Аркадия Дворковича ФИДЕ стала делать чуть больше нуля – раньше не делали ничего. Но проще всего поймать пару клинических идиотов, которые читерят примитивными способами, и сказать, что больше никого нет.

Есть ли читерство на самом высоком уровне, мне ответить трудно – нет доказательств или обоснованных подозрений, чтобы их озвучивать. Но очевидно, что возможность для обмана есть. Чтобы тебя не поймали, не обязательно быть Джеймсом Бондом, достаточно просто не быть идиотом. Случаев, когда людей ловили, мало – их можно пересчитать по пальцам руки: сдают либо их же подельники, либо же какой-нибудь идиот приносит телефон, прячет его под унитазом и во время партий миллион раз ходит в туалет. И даже его ловят через полгода после расследования.

Это игроки среднего уровня и ограниченных финансовых возможностей, а если кто-то на высоком уровне читерит, то это делается умнее, с привлечением более тонких технологий.

Сейчас из игроков топ-уровня я не подозреваю никого. Но все-таки дело не в том, кого я подозреваю, кто хороший, а кто плохой – вот с этим мы вместе росли, я его знаю, он бы не стал, а этот мутный, он бы стал. Просто мы не можем быть на 100% уверенными, что никто не читерит. Тут как с допингом – представьте, что спортсмены не проходят допинг-контроль. И дело не только в том, что кто-то принимает или нет, а в том, что у тебя уже психологическая проблема – ты не можешь быть уверен, что человек не принимает. И это уже неприятно.

Из хорошего – мне кажется, что Дворкович и его команда очень отчетливо понимают эту проблему. И вектор такой, что уделять время ее решению точно будут. Как у них получится – пока судить трудно.

– Что нужно сделать, чтобы эпоха Карлсена закончилась? Я, наверное, слишком хорошо знаю Магнуса, чтобы быть объективным. У меня нет ощущения, что с ним невозможно бороться – многим, в том числе и мне это удавалось.

Его доминирование обусловлено комбинацией факторов, которая в принципе достижима, но по каким-то причинам ее никто не достиг. Если вы спросите, сколько шахматистов в топ-100 имеют отличную команду, ведут здоровый образ жизни, работают над шахматами хотя бы по 5-6 часов в день, имеют крепкие нервы, разумны и составляют себе календарь, то таких наберется человек семь. Из них – из всех самых физически выносливых Магнус – самый талантливый, из всех талантливых он самый волевой. У него нет одной доминантной черты, которая делает его лучшим.

Все эти разговоры про «Моцарта шахмат» ничего под собой не имеют. Просто он молодец и очень профессионально к этому относится, поэтому и побеждает. У меня нет ощущения, что это какой-то аномальный талант, один на Х лет. Я проводил партии с игроками, которые, по моей субъективной оценке, нисколько не уступали Карлсену в таланте, а то и превосходили. Другое дело, что они не занимались спортом или слишком мало времени уделяли шахматам, или имели слабые нервы.

Сейчас Магнус – мой добрый приятель. Наше профессиональное сотрудничество, когда я играл с ним в команде, давно закончилось. Списываемся где-то в раз в пару недель, обсуждаем новости, иногда играем тренировочные партии.

Образ шахматиста, который создан народной молвой или литературой, это полная чушь. Когда с Магнусом идешь в бар, то там будет просто разговор парней, которые пошли в бар. О чем там говорят? Обсудили достоинства девушки, которая попала в поле зрения, обсудили новости или футбол. Он, кстати, страстный футбольный болельщик

– Думаю, что за Путина сейчас действительно большинство. Скажу аккуратно: у меня нет уверенности, что официальные цифры верны, но мне кажется, да, за него большинство. По Москве, может быть, нет, а вообще – да. Я много ездил по стране, примерно представляю, что происходит. Есть регионы, о которых мы в меньшей степени помним, но они огромны. Надо понимать, что если ты опрашиваешь своих друзей, коллег, бывших одноклассников, и у тебя получается выборка и она дает определенный результат, это не значит, что по всей стране так же. Не скажу, что я от этого в бурном восторге, но все-таки большинство за Путина.

Я и два года назад говорил, что поводов для гордости у России стало меньше. На уровне «нравится – не нравится ситуация в стране» отвечать странно. Конечно, я не в восторге.

Главная проблема шахмат, в чем они меняют людей, – мир становится черно-белым. Но я стараюсь этого избегать. Окей, если нужен категоричный ответ – не нравится. Другое дело, что делить все на черное и белое – неправильно.

Навальный мне, например, тоже не нравится. В этом отношении мне трудно угодить. Есть коэффициент полезного действия – всегда проще нападать, чем защищаться, проще критиковать, чем что-то делать. Я верю в искренность Навального. Но у нас в стране есть странная вещь: будто бы есть мнение, что если ты хороший человек, то станешь хорошим политиком. Я с огромным уважением отношусь, например, к Валуеву и Марату Сафину, но почему эти люди обязательно должны быть хорошими политиками? Это самостоятельная профессия, ей должны заниматься люди с соответствующим образованием.

Даниил Дубов. Текст

Походу Дубов Магнуса самым великим всех времен и народов назвал.

Вам что, жить спокойнее от этой мысли?

Формально же Чемпион Мира не может не быть самым-самым, ибо он победил предыдущего самого-самого.

А наш Толик бы перепоповысиживал бы Фишера, который бы закончил Матч в психушке.

Но нет, надо непременно назвать "самым великим". И жить становится веселее, счастливее жить становится...

Он Магнуса лучшим всех времен и народов назвал. При чем тут предыдущий?

Формально же Чемпион Мира не может не быть самым-самым, ибо он победил предыдущего самого-самого.

Ага щас. Без помощи советской команды Толик бы просто в одни ворота у Фишера проиграл.

А наш Толик бы перепоповысиживал бы Фишера, который бы закончил Матч в психушке.

Это ни на чем не основанный бред.

А наш Толик бы перепоповысиживал бы Фишера, который бы закончил Матч в психушке.

Да и рейтинг у него повыше, чем у Вас

Уж про рейтинг я бы на Вашем месте молчал. Он у Вас на уровне второго разряда, а апломба у Вас как у супергросса. Я же скромно полагаюсь на мнения квалифицированных шахматистов и не пытаюсь строить из себя знатока способного самостоятельно оценить игру супергроссов.

Если бы Вы полагались на мнение супергроссов Вы бы такой чуши не написали.

Есть такие кто ставят на Фишера, есть такие кто ставят на Карпова.

Единственный компонмент в котором Фишер выше - физический. Карпов талантливей - и намного.

А вот именно Вы высасываете откуда-то мысли, к реальности отношения не имеющие

А наш Толик бы перепоповысиживал бы Фишера, который бы закончил Матч в психушке.