Я хотел более подробно описать историю про Кению, потому что она меня, не скрою, поразила.

Я опираюсь на статью в The Guardian (ссылка в первом комментарии). Нужно сказать, что, по законам жанра, материал рассказывает двойную историю – 1) британско-кенийскую и 2) самого исследования и борьбы госпожи Каролин Элкинс. Конечно, вторая история по-своему не менее интересна и драматична. Это история смелой женщины, пошедшей, так сказать, против научного истеблишмента и в общем победившей. История, которая так и просится в какое-то художественное воплощение; собственно, Элкинс уже продала права на свою личную историю кинопродюсеру Джону Харту. Меня интересует, понятно, история №1. Однако, нельзя не выразить восхищение и самой госпоже Элкинс – без её труда и усилий мы знали бы гораздо меньше об особенностях британской политики в Кении.

Итак, госпожа Элкинс, американка, в какой-то момент попала в класс африканской истории, что определило дальнейший предмет её научных изысканий. Она решила изучить историю изменений роли, которую играли женщины кенийского народа кикуйю. Элкинс стала работать в архивах Лондона и Найроби, когда наткнулась между делом на информацию о лагере для интернированных женщин, созданном британцами при подавлении восстания Мау-Мау. Борьба с этим движением велась колониальной администрацией двумя основными путями – вооружённая борьба с активными повстанцами (около 20 тыс. человек) и система лагерей для интернированных, куда массово загоняли людей из народа кикуйю, считавшихся сочувствующими восставшим. Британская пропаганда изображала движении Мау-Мау как восстание дикарей, «лицо терроризма 1950-х». Соответственно, лагеря для кикуйю должны были выполнять функцию исправительных центров. Именно так первоначально думала Элкинс, решив сосредоточиться на них в рамках своего исследования.

Первоначальная тема диссертации Элкинс (дело было во второй половине 1990-х) звучала как «Успех британской цивилизующей миссии в лагерях для интернированных Кении». Забегая вперёд, скажем, что её исследование в конце концов вылилось в опубликованную в 2005 г. книгу с многоговорящим названием «Имперская расплата: нерассказанная история британского гулага в Кении». Как же наша исследовательница пришла к этому результату? Одной странностью, с которой она столкнулась в начале, было поведение бывшего колониального чиновника Теренса Гавагана, который в беседе с Элкинс неожиданно стал отрицать случаи насилия в лагерях, хотя она не заводила о них речь. Следующей странностью стало то, что многие документы, связанные с лагерями, либо отсутствовали, либо оставались засекреченными. Многие документы были сожжены британцами в 1963 г. Масштабы чисток в архивах были гигантскими; ожидая найти примерно 240 тыс. документов, связанных с интернированными, Элкинс обнаружила лишь несколько сотен таковых. А затем ей повезло.

После долгих поисков Элкинс наткнулась на синюю папку с грифом «секретно», в которой содержалось описание системы того, как сломать непокорных заключённых, получившей название «техника ослабления» (dilution). Суть её состояла в изоляции, пытках и принудительном труде. Британское колониальное управление одобрило её, а Т.Гаваган был тем, кто развил эту технику и активно применял на практике. Видимо, это открытие наэлектризовало Элкинс, которая отправилась в Кению, чтобы провести интервью с жертвами британской политики. Это было не так просто; многие принимали её за британку, отказывались общаться. Но постепенно ей удалось растопить лёд. Они стали ей доверять и делиться своей историей. Картина, которая постепенно открывалась Элкинс, была ужасающей. Это были рассказы о пытках, об избиениях до потери сознания, об изнасилованиях бутылкой. Рассказы об этом мучительном прошлом обрушили завесу молчания, которая являлась официальной политикой кенийских властей с момента обретения независимости. Представители младшего поколения зачастую понятия не имели, что происходило с их родителями или дедушками и бабушками, и почему им не разрешают играть с соседскими детьми.

Очевидно, эти беседы произвели на Элкинс сильное впечатление. Теперь речь больше не шла о «цивилизующей миссии». Вскрылось то, что можно назвать преступлением против человечности. Сначала стали расти цифры. Первоначально ей казалось, что узников лагерей насчитывалось около 80 тыс. человек. Затем их стало от 160 до 320 тыс. А потом выяснилось, что эта политика фактически распространялась и на женщин с детьми, которых держали в изолированных поселениях, разбросанных по сельской местности Кении. Деревни патрулировались, они были ограничены колючей проволокой, рвами с шипами, контролировались с наблюдательных вышек. Объектом этой политики стал чуть ли не весь народ кикуйю численностью 1,5 млн. человек. Их подвергали рабскому труду, голоду, пыткам, изнасилованиям и убийствам. Погибли десятки тысяч человек. Может быть, сотни тысяч.

Это стало основой книги Элкинс. Когда она вышла, то столкнулась с возмущением многих и многих (нам нетрудно представить себе подобное, вспоминая кого-нибудь вроде Латыниной). «Британский ГУЛАГ», как я для краткости буду называть работу Элкинс, прежде всего, бил по мифу о достоинстве и гуманности, с которой британцы управляли своей колониальной империей, что якобы отличало их от других колониальных держав, например, Франции и Бельгии. Понятное дело, что посыпались обвинения. Элкинс называли популяризатором «пропаганды Мау-Мау», говорили, что она совершенно упустила из рассмотрения жестокости самих участников восстания, что воспоминания многих участников событий спустя 50 лет не вызывают доверия, что её книга – это погоня за сенсацией и т.д.

Многих учёных раздражал и акцент на том, что это – нерассказанная история, о которой по сути не знали (или не хотели знать?). В самом деле; подобные умолчания бросали тень на некоторых африканистов, не добавляя им авторитета, что не могло не вызвать резкой реакции с их стороны. Думаю, эффект «катка», описанный в статье The Guardian, правдоподобен: тяжело идти против течения и подвергаться нападкам ведущих академических фигур.

Однако, спустя три года после выхода книги, история приняла неожиданный оборот. Элкинс работала в Гарварде, когда к ней обратились с просьбой о помощи. Речь шла об иске против британского правительства из-за пыток в Кении. Сказать «да» означало отказаться от всех текущих проектов, отложить написание следующей книги, поставить под угрозу свою позицию в Гарварде, не говоря уже о новой волне возмущения со стороны тех же самых кругов, окрысившихся на «Британский ГУЛАГ». Но Элкинс согласилась. Думаю, что ей двигало стремление к справедливости, чувство, что жертвы колониальной политики Великобритании заслуживают того, чтобы их страдания были признаны и – узнаны.

Дело не было простым, оно не могло двигаться быстро. Слушания начались в 2011 г.; Элкинс была свидетелем со стороны истцов – четырёх пожилых кенийцев. Один из них описывал, как его кастрировали щипцами, другая – как её насиловали бутылкой. Эти показания следовали той же логике, что и свидетельства людей, с которыми исследовательница беседовала при подготовке своей книги: речь шла о систематическом насилии в отношении заключённых народа кикуйю. Между тем, прямо во время процесса произошло немаловажное событие: всплыли новые документы о пытках и жестоком обращении британцев с интернированными. Многие учёные знали об уничтожении ряда документов при завершении колониального правления; однако, имелись сведения также и о вывозе архивов из Кении. Когда кенийцы ещё в 1960-е пытались добиться возвращения вывезенных документов, им лгали, что никаких таких документов нет, прекрасно зная, что в Великобританию было доставлено более 1500 папок. То же самое продолжалось в 1970- и 1980-е, когда в Лондон приезжали очередные делегации из Кении, разыскивавшие пропавшие архивы.

И вот, в 2010 г. историк из Уорикского университета по имени Дэвид Андерсон, также проходящий по делу как свидетель, подал в суде заявление о том, что эти документы укрываются британским правительством. Под давлением суда власти вынуждены были признать этот факт, а именно, что документы были размещены в специальном хранилище, которое служило для МИДа и спецслужб – МИ5 и МИ6. Как выяснилось, в нём разместили документы, вывезенные из 37 (!) бывших колоний. Но Элкинс вместе со своими гарвардскими студентами занялась срочным изучением тех из них, которые были связаны с Кенией. Им удалось найти тысячи записей, имевших отношение к делу: новые примеры жестокого обращения, детали «техники ослабления», сведения о том, что чиновники прекрасно знали о происходящем…

Между тем, юристы, отстаивающие позицию британского правительства, пытались разными способами снять с него ответственность. Например, они заявляли в суде, что сам факт обретения Кенией независимости юридически делал Великобританию не несущей ответственности за преступления прошлого. Когда это не сработало, они попытались утверждать, что, хотя истцы действительно пострадали во время восстания Мау-Мау, для честного суда истёк срок давности, нет достаточного числа выживших свидетелей и т.д. но судья (его имя заслуживает упоминания – его честь МакКомб) отверг все эти аргументы. В результате, в июне 2013 г. британское правительство решило урегулировать дело мировым соглашением; оно заявило о готовности выплатить компенсацию 5228 кенийцам, подвергнутым пыткам и другим издевательствам. Каждому из них полагалось примерно 3800 фунтов стерлингов. В выступлении министра иностранных дел Великобритании У.Хейга признавалось, что кенийцы подверглись пыткам и жестокому обращению, выражалось сожаление по этому поводу. По словам историка Андерсона, это было большим событием; впервые правительство Великобритании признало применение пыток на территории своей бывшей империи.

Для Элкинс это стало подлинным подтверждением её правоты. «Британский ГУЛАГ» истинно стал прорывной работой, а устные свидетельства жертв теперь были дополнены документальными подтверждениями. Некоторые историки признают это. Другие считают, что выявленных данных недостаточно для утверждений о систематичности убийств и о том, что убиты были сотни тысяч человек. Но, насколько я понимаю, это прикидочная верхняя оценка. Что до систематичности, то в отношении изоляции и интернирования гражданского населения из народа кикуйю она сомнений не вызывает. В конце концов, даже такой человек как генеральный прокурор колониальной администрации в Кении Эрик Гриффит-Джонс, писал, что обращение с узниками напоминает ему условия в нацистской Германии.

Почему же эта история не просто показалась заслуживающей внимания, а «зацепила» меня?

Во-первых, потому что она показывает, что вполне демократическое правительство страны, имеющей многосотлетнюю историю парламентаризма, традиции Хартии вольностей и иные превосходные вещи, вполне способно совершать преступления против человечности, причём сравнительно недавно.

Во-вторых, потому что оно показывает, что то же самое правительство той же самой страны с вышеуказанными регалиями способно утаивать критически важные документы, подтверждающие его вовлечённость в эти преступления, причём делать это в XXI в. Кто знает, сколько времени они оставались бы в безвестности, если бы не суд. Кстати, отдельные пассажи этой и других статей в The Guardian посвящены как раз судьбам документов: есть сведения, что многие по-прежнему уничтожаются, причём явно для того, чтобы обелить прошлое.

В-третьих, потому что действия суда, способного отвергнуть позицию правительства и не поддаваться ему, безусловно, вызывают восхищение. Но это не отменяет того, что я получил новое знание: демократическое правительство, отнюдь не тоталитарное, сравнительно недавно совершало чудовищные преступления, за которые, вообще говоря, виновных в них лиц следовало бы судить, а также укрывало прямо связанные с этим документы.

Спасибо, госпожа Элкинс.

Во-первых, потому что она показывает, что вполне демократическое правительство страны, имеющей многосотлетнюю историю парламентаризма, традиции Хартии вольностей и иные превосходные вещи, вполне способно совершать преступления против человечности, причём сравнительно недавно.

Во-вторых, потому что оно показывает, что то же самое правительство той же самой страны с вышеуказанными регалиями способно утаивать критически важные документы, подтверждающие его вовлечённость в эти преступления, причём делать это в XXI в. Кто знает, сколько времени они оставались бы в безвестности, если бы не суд. Кстати, отдельные пассажи этой и других статей в The Guardian посвящены как раз судьбам документов: есть сведения, что многие по-прежнему уничтожаются, причём явно для того, чтобы обелить прошлое.

В 1936 году "Голливудский репортер" сообщал в рецензии "Цирка" - что фильм, конечно, пользуется громадным успехом, и вот это вот все. Но за рубежом особо его показывать не будут, т.к. он про смешение рас.

и они таки были правы. остальные-то фильмы Александрова в западном прокате были. а вот Цирк - почти и нет. И в США на видео он появится только в 1997 году. Так-то вот.

И в США на видео он появится только в 1997 году.

В городе Мэйфилд, штат Кентукки, торнадо сровнял с землей местную свечную фабрику, где работали около 100 человек. Как минимум, 8 из них погибли. Работники фабрики узнали о приближающемся торнадо за несколько часов и умоляли начальство отпустить их домой, но те отказали, угрожая увольнением. Некоторые из них ослушались и, возможно, тем самым спасли себе жизнь.

В соответствии с законом, чтобы претендовать на компенсации от работодателя, рабочим надо доказать, что они не жирафы начальство несет вину за случившееся, и они уже подали в суд. В 2019 федеральная инспекция наложила на компанию штраф в размере 16 тыс. долларов за 12 нарушений, 6 из которых были серьезными, включая проблемы с проводкой, оборудованием и эвакуационными выходами. В т. ч. в здании не было подвала, где можно было бы спрятаться от торнадо.

А в соседнем от Кентукки Иллинойсе в городе Эдвардсвилле из-за торнадо обрушилась крыша одного из складов компании Amazon, в результате чего погибло 6 работников. Одним их погибших был 46-летний Ларри Вирден, который за несколько минут до смерти написал своей девушке, что начальство не выпускает их со склада. У него осталось 4 детей.

По словам рабочих, компания не только за 6 лет ни разу не проводила инструктажа и тренировок на случай торнадо (которые не являются такой уж редкостью для тех районов), но и отказывалась устраивать их по просьбе работников, т. к. это негативно скажется на скорости доставки товаров. После катастрофы Amazon зашифровал переписку работников склада с начальством. Трудовая инспекция OSHA открыла официальное расследование.

Курьер Amazon, доставлявшая посылки в тот день, предоставила журналистам переписку, в которой руководство прямо говорило ей, что ее уволят, если она вернется на склад, не закончив доставку, хотя вокруг нее уже раздавался сигнал сирен, предупреждающих о наступлении торнадо.

Не стали молчать и другие работники Amazon, напомнив, что компания регулярно заставляет их приходить на рабочие смены даже во время снежных и тропических штормов, когда власти объявляют чрезвычайное положение и не рекомендуют покидать дома.

Ну и в продолжение темы, недавно вышел доклад о складах Amazon в Миннесоте. Согласно докладу, в 2018-2020 годах на складах Amazon доля производственных травм составляла 11,1 на 100 работников, что вдвое выше, чем средний показатель по отрасли и в 4 раза выше чем у других частных предприятий штата.

Несмотря на обещание высоких зарплат, приход компании в штат привел к снижению реальных зарплат на складах на 14%. Логичным итогом такого сочетания является огромная текучесть кадров: в Миннесоте она составила аж 170% за год. Для сравнения, на складах других компаний в штате текучка только 61%.

Как верно пишет Джамель Буи в свой колонке в NYT: "Для подавляющего большинства американцев демократия заканчивается с началом рабочей смены. Большинство людей в этой стране, будучи работниками, подчиняются почти безоговорочной власти своих работодателей, которые могут дисциплинировать, наказывать или увольнять их практически по любой причине".

Группа сверхбогатых людей, которые называют себя «Патриотичные миллионеры», обратилась с открытым письмом к Всемирному экономическому форуму в Давосе. Они призвали к созданию справедливой налоговой системы и попросили собирать больше налогов с богатых.