Материнство

Тропа терпения
терниста,
Что предназначена
с высот
...Нелегкий подвиг
материнства
Она,
откинувшись,
несет.

Ее телок,
ее орленок
Во чреве сумрачном
покa
… О, злой, как щелочь,
дух пеленок!
О, теплый
привкус
молока!..


На личике
ночные пятна…
… И, вытесняя мир,
плывет,
Напористый
и многократно
Ее раздавшийся живот.

1972

Ты слишком много взял, пожалуй,
С одной журнальной полосы,
Ты столько книжек знаешь, малый!..
…Примись-ка лучше за азы.


Ты столько прочитал упрямо,
Так высоко поднялся ввысь…
А ты сложи-ка слово «ма-ма»,
А ты за азбуку возьмись!


Ты все читал, почти что спятя,
Ты за томами брал тома…
А ты сложи-ка слово — «дя-дя»…
"Дорога".
"Дерево".
"Дома"…


Ты все постиг на этом свете,
Тебя он вовсе не потряс!..
А ты смотри, как смотрят дети,
Смотри, как смотрят в первый раз…

1972

....Словари

Я всматриваюсь чаще...
Как будто соловей,
томится слово в чаще
толстущих словарей.

Но я покой нарушу,
что в полумраке там,
я вырваться наружу
и словно к солнцу дам.

Пусть вверх взовьётся, чтобы
узреть хоть клок зари...
И мрачно, как чащобы,
сомкнутся словари.

1972

.......Посреди Дели.

В пиджаках московского пошива
мы стоим и смотрим на него...
Вот он пляшет, шестирукий Шива,
вечных превращений божество.

Средь старинных златоверхих зданий
гид бубнит, всё зная назубок...
Разрушений или созиданий?
Кто же ты?
........... чего ж ты всё же бог?

Мы стоим среди дневного лязга,
средь нормальной спешки городской.
Очего, скажи мне, эта пляска?
Что случилось?
..............С радости какой?

Курим... Неужели вечно это?
Вьётся дым московских папирос...
И танцуя, не даёт ответа
развесёлый бог метаморфоз.

1972

.......... Гунн

Где у гор раскинулась лагуна
и высокий кипарисный сад,
раскопали погребенье гунна,
умершего столько лет назад!

Он лежал, внушительный владка,
в окруженье двух невзрачных слуг.
На руке браслет из сердолика.
Щит. Копьё. Kинжал. Колчан. И лук...

...Что он помнил? Вот была работа!
Воинский неистрибимый пыл!
Запах крови, варева и пота.
В круглых чашах молоко кобыл.

Рим тонул в неимоверном гаме.
Вождь рубил, бездумен и космат.
И ещё молился робко в храме
гунном незаколотый прелат.

1972

Дальше пойдут шедевры косяком. Вот 1-ый в ряду:

........Пётр

Хотел бы видеть я бояр,
из коих возникает пар,
что стонут по блошиным шубам.
Заморских вкрадчивых гостей...
И толпы женщин и детей,
сжигающих себя по срубам!

Девиц в платочках в пол-лица...
И бешеного чернеца,
перед иконой распростёртым,
кровь голубых мужичьих жил...
...Всё то, что тяжко раздавил
Великий Пётр своим ботфортом.

1972

Старый Кант подсел поближе к лампе
и листает вырезки цитат…

Но вздохнул лакей ворчащий Лампе,
честный старый отставной солдат:
Что-то, дескать, пишет все в тетрадкe...
А ведь мог бы… Да с его умом!..

…Кант спокоен: в мире всё в порядке:
Звезды в небе, совесть в нем самом.

1972

Хороший стих, но, имхо, не шедевр. Дальше зато будут 5 подряд. А может и 8 - (в 6-м("Танец живота") не уверен )

.....Карамзин.

Дай мне тростиночку простую
её вот этак очини.
Я в ту тростиночку подую,
пристроясь где- нибудь в тени.

Пусть дуб стоит, листву роняя,
пусть птичий вижу перелёт,
пусть та тростиночка простая
о безмятежности поёт ...

1972

Чужеземец

Коренник от чрезмерной натуги заржал,
грязью обдав подол подвернувшейся бабе...
Чужеземец с моноклем в предместье вьезжал,
утопая по спицы в российские хляби.

И куражился поп у кружала спьяна.
и в сугробе алели кровавые пятна...
И лежала пред тем чужеземцем страна,
что на свете была никому не понятна!

И юродивый пел возле церкви внадсад,
что витают вокруг херувимы незримо,
что Москва на земле - как архангельский сад
и ещё о величии Третьего Рима

1972

................Разин


В этом деле никто не поймёт ни шиша
И не лях, и не грек, и ни свей, и не фрязин
По своей ли по воле гуляет душа!?
...Приказал паруса разворачивать Разин.

И не знает он где та проходит черта
Тот предел
Тот заруб
Та межа
Та граница
И не хочет он знать на земле ни черта!
...Выплывает неспешно стругов вереница.

И на вёслах уже запевает мордвин...
И в распахнутой шубе, в накидке собольёй
Под неистовым ветром стоит он один
На корме, задохнувшийся собственный волей

1972

Имхо - гениальное стихотворение и - лучшее, что написано(да и нарисовано) - о Разине.

.........Монгол

Монгол коня поймал арканом!
...A краковчане собрались
в своих костёлах,
и органом
их души приподнялись ввысь...

Монгол,
твоё лицо скуласто,
ты бьёшь кoпьём наверняка
ты саблей рубишь, и нечасто
твоя срывается рука!

...Но отмолившись и отплакав,
отринув суету забот,
тебя волнующийся Краков
на укреплённых стенах ждёт.

1972

..........Плющ


Стоят в пустыне пирамиды...
Им тысячелетья нипочём!
... А на кладбищах перевиты
кресты могильные плющом.

И, загородку обвивая,
под слабым ветром трепеща,
куда-то вверх ползёт живая,
трепеща,
веточка плюща.

Пускай
покинувшие троны,
окаменевшие в гробу,
скрипя зубами, фараоны
выносят с вечностью борьбу!

1972

...........Tанец живота

По Восточной Азии скитаясь
В глубине одной из дальных стран
В хижину зашли мы, где китаец
Содержал дешёвый ресторан.

И закрывши дверь того лишь ради
Чтобы не налезла вшивота
Для туристов важных на эстраде
Объявили танец живота.

Мы тихи сидели, одиноки
в недрах непонятной стороны.
Оказалось, что для танца ноги,
так же как и руки - не нужны,

Оказалось, нужно лишь кресало,
да кремень для высечки огня...
И собранье слабых мыщц плясало,
мучая и радуя меня.


Бомбей 1972

Человек мне этот неприятен.
То ль он мальчик? То ль он старичок?
Может быть, от этих долгих впадин
вместо полагающихся щёк?

Человек мне ненавистен этот.
У него глаза - как паучки.
Очень мне несимпатичен метод
средним пальцем поправлять очки.

Как-то странно булькая, хохочет,
тянет непонятный анекдот;
не могу понять, чего он хочет,
почему никак он не уйдёт.

Я молчу, как будто кляп забили...
Наконец-то! Вышел. Я повис
на перилах: - Вы портфель забыли!
Нет, зачем же?! Я вам сброшу вниз!

1972

Покойно,
Равновесье сохраняя,
Колёсики внутри себя наладь.
....Но требует стихия озорная
Взорваться вдруг
И к черту всё послать!


Я человек:
Вот перед вами весь я,-
Весь из протеста
И из равновесья.

1972

...........Сети

Я жизнь люблю из-за её затей,
её приманок и её наитий...
Нет солнца цвета нашего желтей,
и нет травинки цветом ядовитей!

я жизнь люблю из-за её затей...
Я точно зверь, тот, что присел на лапах
средь широко расставленных сетей...
К большому сожаленью,
слишком слабых.

1972

«Не гоже человеку быть едину»,—
угрюмо изречение гласит.
Надену плащ и кепку зло надвину
и выйду.
Мелкий дождик моросит.

Да, правду книга древняя сказала!..
По черным лужам ухожу во тьму —
на шум трамвая и на свет вокзала,
лишь только б не остаться одному.

1958-1972

Сижу, сутулясь, предо мной учебник,—
моя мольба восходит горячо!
И добрый появляется волшебник,
заглядывает мне через плечо...

Бьет артналет, разламывая в щебень
быки моста,— обрушился кессон.
Но трехминутный перерыв волшебен,
и ангел машет мне,— в я спасен!..

Мы ищем гриб — а ждем, чтоб почему-то
вдруг вышел в колпаке высоком гном!..

...Но разве можно без наличья чуда
постичь задачу, выжить под огнем?!


1968-1972

Опять с намокшей шляпы каплет,
в кармане звук пустой ключей.
Вот он идет, полночный Гамлет.
Ненужный.
Брошенный.
Ничей.

Под ноги лист кидает осень...
И вот, пригнувшийся слегка,
в пивную входит он и просит
полухолодного пивка.

Сперва пивко пролил оплошно,
потом,
таясь, поплакал всласть
о том, что так все в мире сложно,
о том, что жизнь не удалась.

1972

Здоровяку завидую немного,
что исполняет предписанья йога,
что ходит в Подмосковье с рюкзаком,
что на педали жмет велосипеда,
что никогда не спит после обеда,
что с болями в предсердье не знаком...

Но, к сожаленью, я живу иначе:
в столице пребываю — не на даче.
День, два брожу в томленье,— ни строки.
Я йоговским советам не внимаю,—
таблетки среди ночи принимаю.
Я жду: вот-вот появятся стихи...

1972

..........Цыган


Может, это всего только случай,
но ведь будет тебе невдомек,
почему он возник,— от созвучий
подступающий к горлу комок.

Помню: в роще цыганка гадала.
День был в белых крутых облаках...
И рыдающе пела гитара
у седого цыгана в руках.

Был цыган и неряхой и соней,
голос был его сдавлен и тих.
Только мир неразумных гармоний
на глазах созидался моих.

Это мир ослепительных радуг
восходил до небес изо рта,
так как был он всего лишь порядок
и поэтому лишь красота.

1972

Имхо - гениальное, великое, вечное. Но я, наглец, позволил себе подредактировать. У Е. М - "поразительных".

Но по-моему - надо так. Ветка моя, изменение я оговорил. Впрочем, если 3 человека скажут что я испортил - сделаю как в оригинале.

Телеграмма пришла, телеграмма!
Чтобы ехал,
не медля ни дня!..
Что стряслось? Ну сказали бы прямо!
Что случилось вдали от меня?
Если, право, взглянуть беспристрастно:
пустяки! Ну какая беда?..
... Через всё голубое пространство
руки я простираю туда,
где тот город в безбрежьи великом
между стольких долгот и широт...

И немым раздирается криком
мой, в отчаяньи стиснутый, рот.

1972

.............На бульваре

Что пело во мне, всё что жило,
сейчас, как в другой стороне!..
И ложечка рыбьего жира
давалась, нелепому, мне.

И словно старинное действо, -
тот мир отошедший такой!
Как заяц, ушастое детство
с повязанной шарфом щекой...

Пролётки иззвозчиков тряски.
Снег хлюпает под рысаком.
...Держа за бечёвки салазки,
стою на бульваре Тверском.

И слышу: кряхтенье мотора
В то время был частный прокат!...
И вижу: вдали Автодора
зовущий куда-то плакат.

1972

.........Похороны

У стен кладбищенских миряне.
Поп затянул за упокой.
А парень шпарит на баяне,
к баяну привалясь щекой.

Как нынче бабкам голосится!
Родные смутные молчат.
А рядом из лихого ситца
летают платьица девчат!..

И никому здесь нет обиды.
Те радостны, а те грустны...
А жизнь себе идёт! И квиты
друг с другом обе стороны

1972

........Hа Востоке.

Город весь в зарослях бука, -
он от жары отупел!...
..."Тройка, ямщик и разлука!" -
кто-то с надсадой пропел.

Посвист российской метели!..
...Тянет повозочку мул...
Это транзистор в отеле
Кто-то чуть-чуть повернул.

1972

.........Европа, 1940


Тесали камень, грунт мостили
И стены клали в пять рядов.
Так образовывались стили
У европейских городов.

Какой линейкою измерим
На фризах вычурных цветы
И бастионы те, что хмелем
Застенчиво перевиты?

На яркой зелени газонной
пестреют домики крестьян,
и у ворот висит пронзенный
Стрелой смертельной Себастьян,

Где ветки в парке никнут на лед.
Амурчик выставил пупок…
…Неужто это все раздавит
Солдатский кованый сапог?

1972

......Эмигрант

Он подошёл к нам в ресторане
и сразу перешёл на "ты"...
Был добрый разговор на грани
какой-то всё ж недоброты.

Он вспоминал село Алтая,
пил по-немцки не спеша.
И у него была простая
и полурусская душа.

1972

............Кто-то

Я не хочу, чтоб поздно слава
пришла, когда уж не нужна…
…К чему! То лишь одна растрава!
К чему на старости она?
…Но я б хотел. чтоб в час уборки,
пред шкафом задержась стенным,
мой томик кто-то снял бы с полки
и так и не расстался с ним...

1972

У меня именно так и произошло. В библиотеке я взял томик неизвестного мне поэта, стал листать. Один стих, другой, ... "Парашют"...

В этом мире, таком одиноком,
Одинокие сосны молчат.
Над пустым одиноким потоком
Одинокие птицы кричат.


Одиноки хребты до рассвета,
Одиноко завился вьюнок.
Бьют часы одинокие где-то...
Иль, быть может, то я одинок?

1962-1972


И дальше пойдут подряд несколько гениальных, имхо, стихов. Да я имею ввиду и этот стих. 10 лет не прошли даром.

Все лучшее дается в мире даром...
Для юности не надобно заслуг,
и красота, она лесным пожаром
в 15 лет заполыхает вдруг!

Все лучшее дается в мире даром...
И ты трудись не покладая рук,
и наконец, с годами станешь старым.
...Ты честно старость заработал, друг

1972