Когда ему было 79 лет, в его дом ворвались бандиты, избили, ограбили, но оставили в живых.

Украинский гроссмейстер Василий Иванчук после удачного завершения турнира в Сан-Паулу, в Бразилии, где он занял первое место, был ограблен на улице города. Когда Иванчук с женой Оксаной покинули гостиницу и намеревались вызвать такси в аэропорт, на них напал вооруженный грабитель.

Я и не знал что Глигорич музыку писал.

Погиб при разбойном нападении на квартиру. По словам гроссмейстера А. Б. Михальчишина, целью налётчиков была большая филателистическая коллекция, собранная Платоновым.

А на заднем плане любимец Владимировича...

BB wrote: С хрена ли?

Vladimirovich wrote: больше не любите?

BB wrote: А кто это?

Ульф Андерссон
Молодой был ишшо

да конечно это он, решил поглазеть на игру супергроссов

Интересно, что Игорь Платонов после перестройки и распада СССР остался единственным гроссмейстером Союза, который не стал гроссмейстером международным.

«Недоказанная версия следствия свидетельствует, что трое мерзавцев (их видела соседка) по наводке бывшего ученика Игоря Владимировича, охотившегося со своей мамашей за коллекцией, проникли воскресным утром к гроссмейстеру в квартиру, ограбили и зверски убили его, воткнув ножницы в голову» (Г. Кузьмин)

Ну это свинство, конечно...

Не у всех бывает такой блестящий дебют как у Ботвинника в 1926 или Карпова в 1967...

Исчезновение Питера Уинстона (или Тайна Питера Уинстона) — событие, вызвавшее широкий резонанс в шахматном мире США в 1978 году и оставшееся неразгаданным до настоящего времени. Питер Джонатан Уинстон (англ. Peter Jonathan Winston), родившийся 18 марта 1958 года в Нью-Йорке, был американским шахматистом, чемпионом США среди юниоров в 1974 году и участником чемпионата мира среди юниоров. Современники отмечали незаурядные шахматные способности Питера Уинстона, а в детстве крупные американские издания называли его гением. Уинстон бесследно исчез в Нью-Йорке, как предполагают, в конце января или начале февраля 1978 года.

Отец Питера Уинстона, Леонард Уинстон, преподавал химию в Колумбийском университете, который предоставил его семье трёхкомнатную квартиру на Риверсайд-драйв. Мать Питера, Флоренс (умерла в 2010 году), имела степень магистра Педагогического колледжа (англ.)русск. этого университета и выступала в небольших нью-йоркских театрах, когда была свободна от ведения занятий. Его сестра, Уинд, которая была старше Питера на десять лет, посещала Высшую школу исполнительских искусств (англ.)русск. в Нью-Йорке, а затем — Колледж Годдарда (англ.)русск., где на её актёрские способности обратил внимание молодой Стивен Кинг.

На обложке американского журнала The Saturday Evening Post (англ.)русск. за 19 декабря 1964 года Питер Уинстон был охарактеризован словами «гениальный мальчик». В этом выпуске статья Гилберта Милстейна рассказывала о шестилетнем мальчике, посещающем начальную школу Сэндс-Пойнт, в Лонг-Айленде — одну из самых первых школ для одарённых детей, Питер, писал Милстейн, был «остроумным, энергичным мальчиком с русыми волосами и карими глазами, большими ушами, широким ртом и несколько претенциозной манерой поведения, которая контрастировала с его детским обликом». В восемнадцатимесячном возрасте он выучил алфавит и приступил к чтению статей Британской энциклопедии. Мальчик легко определял, на какой день недели будет приходиться в указанном ему году день его рождения, используя «календарь в голове». В возрасте пяти лет Питер попросил сло́ва на уроке и подробно рассказал об убийстве президента Джона Кеннеди, самостоятельно собрав информацию из газетных и телевизионных сообщений.

В 1972 году в гостиничном конференц-зале в центре Манхэттена гроссмейстер Уолтер Шон Браун, чемпион Австралии и трёхкратный чемпион США, проиграл шахматную партию четырнадцатилетнему Питеру Уинстону за 37 ходов «так, как никогда не случается с игроком его уровня», о чём поведал журнал Chess Life and Review. Уинстон сокрушил противника настолько убедительно, что их партия упоминалась в шахматных кругах годами просто как «Игра». Эта партия была представлена с комментариями победителя в октябрьском журнале Chess Life and Review.

На юниорском чемпионате США 1974 года в Филадельфии восемь шахматистов играли в круговом турнире. Безоговорочным фаворитом турнира был Ларри Кристиансен, но он только разделил первое — второе место с неожиданно удачно сыгравшим на турнире Уинстоном, который, как и Кристиансен, набрал 5,5 очков из 7. Между собой они сыграли вничью. Федерация шахмат США приняла решение отправить Кристиансена на Открытый чемпионат США в Нью-Йорк, а Уинстона на чемпионат мира среди юниоров в Маниле. Его шестое место в этом турнире было воспринято средствами массовой информации как неудача. В ходе этого турнира Уинстон, тем не менее, одержал красивую победу над бразильским шахматистом, будущим гроссмейстером, Жайми Суние Нету, в партии, вызвавшей интерес специалистов.

При поддержке Насо Питер был принят во Франкония-колледж (англ.)русск. — альтернативную школу в Нью-Хэмпшире. Там он увлёкся левым радикализмом (хорошо знавший его Майк Полован утверждал, что Питер симпатизировал Советскому Союзу). Уинстон приступил к учёбе в колледже в сентябре 1975 года, когда ему было 17 лет. К началу 1976 года он вернулся в Нью-Йорк, где перенёс тяжёлый психологический кризис и был доставлен в местную больницу, где пробыл несколько недель. Врачи диагностировали у него шизофрению и назначили большие дозы торазина. Позже ему поставили диагноз «маниакально-депрессивный психоз». Питер провёл не менее одного года в больницах, в основном в Психиатрическом институте штата Нью-Йорк (англ.)русск. в Вашингтоне. «Я едва мог его узнать», — вспоминал Насо об одной из ранних госпитализаций Уинстона в Нью-Йорке. Питер считал, что назначенные ему медикаменты разрушают его способность играть в шахматы.

Уинстон продолжал играть в шахматных турнирах, но результаты были неутешительными. Он участвовал в турнире в ноябре 1977 года в Верхнем Ист-Сайде. Турнир ФИДЕ проходил в Хантерском колледже Городского университета Нью-Йорка. Питер Уинстон проиграл все девять своих партий несмотря на то, что обладал одним из самых высоких рейтингов на турнире. Один из участников турнира позже так вспоминал состояние Уинстона: «У него было много благоприятных позиций, но он упустил их все. Его лицо было опухшим от последствий наркомании или её лечения, и он содержался в реабилитационном центре». В шахматном мире были действительно широко распространены ошибочные слухи о том, что Питер находится на реабилитации и борется с наркотической зависимостью. Это мнение подтверждали неопрятный вид Уинстона и его пренебрежение личной гигиеной — матери Полована приходилось дезинфицировать постельные принадлежности, которые использовал Питер во время визита в Лонг-Айленд.

Точная дата исчезновения Уинстона не установлена. Шахматист вёл беспорядочный образ жизни, поддерживая отношения только с узким кругом самых близких ему людей. Его отсутствие было обнаружено с опозданием, когда реконструировать события и особенно установить их хронологию было уже затруднительно. Предполагается, что эти события могли происходить 25—26 января или в течение недели после этой даты, но не позже 5 февраля, когда началась грандиозная метель, парализовавшая Нью-Йорк и продолжавшаяся до 7 февраля. В конце января (25 января, или, возможно, неделей позже, по словам Хертана) 1978 года семнадцатилетний Чарльз Хертан, находившийся в тот момент в Нью-Джерси, получил странный телефонный звонок от Питера Уинстона, который настаивал на немедленной встрече у него дома на Бликер-стрит (англ.)русск.. Питер был не в себе, говорил быстро, плохо понимая смысл произносимых слов. Хертан сказал Питеру, что ещё находится в Нью-Джерси, но пообещал обязательно навестить друга сразу после приезда.
Уинстон жил вместе с приятелем. Квартира была в ещё большем беспорядке, чем в прошлые посещения Хертана — были видны следы того, что проживающие здесь засиживаются до позднего времени, играя в покер или шахматы-блиц на наличные. Питер выглядел ужасно. Было видно, что он долго не спал и не мылся. Его глаза беспокойно бегали по комнате. Уинстон собирался пойти на ипподром в Медоулендсе (англ.)русск., чтобы сыграть на тотализаторе, Хертану он предложил присоединиться к нему. Хертан, Уинстон и ещё один их сверстник, Майк Полован (англ.)русск., тоже увлекавшийся шахматами (будущий профессиональный игрок в бридж), вместе учились и неоднократно встречались на квартире Уинстона, слушая Jefferson Airplane, Moody Blues и Боба Дилана, обедали в расположенной поблизости фалафельной Махмуна и прогуливались в Вашингтон-Сквер-парке.

Двое юношей вышли из дома, чтобы сесть в автобус на остановке Портовое управление Нью-Йорка и Нью-Джерси. Хертан вспоминал, что они напевали песню группы Moody Blues «Melancholy Man». Несмотря на кажущуюся эйфорию Уинстона и его едкий сарказм в общении, Хертан ощущал, что тот находится в подавленном состоянии. Не менее часа (эти детали Хертан запомнил плохо) Уинстон делал ставки и постоянно проигрывал, а Хертан наблюдал за ним. Время было за полночь, и Хертан устал, но Уинстон отказывался уходить. Он рассердился из-за уговоров друга и внезапно убежал, исчезнув в толпе. Хертан не смог найти его, выбился из сил и вынужден был вернуться один домой.

Последняя скачка на ипподроме в Медоулендсе закончилась сразу после полуночи, и когда ипподром опустел, Питер отправился на поиски Хертана. У самого Уинстона было недостаточно денег для покупки обратного билета. Он не хотел беспокоить мать или сестру так поздно, поэтому позвонил Джону Федоровичу, которого знал по шахматным соревнованиям, хотя они никогда не были друзьями. Федорович ответил, что у него нет ни автомобиля, ни прав на вождение, добавив: «И если бы я знал, как водить машину, я бы тебя не забрал!».

По просьбе Уинстона сестра приехала в Медоулендс и отвезла его переночевать к себе домой. Утром Уинд предъявила брату ультиматум: он мог продолжать оставаться у неё, только если согласится обратиться к врачу. Были веские основания беспокоиться о психическом здоровье Питера. Тот однако ответил на ультиматум своей сестры тем, что убежал из её квартиры. Уинстон отправился к приятелю (чьего имени источники не сообщают). Тот был дома с семьёй и пригласил Питера на обед. По ходу обеда вид и поведение Уинстона начали вызывать всё большее беспокойство у хозяев: он был взъерошен, что-то бормотал о поездке в Техас, чтобы увидеть Уолтера Корна (англ.)русск., автора книги «Современные шахматные открытия», и называл Корна Богом. Вскоре Уинстон ушёл, и больше никто его не видел. Через некоторое время (от нескольких часов до нескольких дней) началась грандиозная метель, парализовавшая жизнь города на многие сутки и отвлёкшая внимание близких Уинстону людей от его судьбы.

...Что происходит с моей семьей в СССР, было по-пре­жнему неясно. Я обивал все пороги, надеясь найти поддер­жку, вызволить семью. Кто-то предложил мне поискать помо­щи у русской мафии Нью-Йор­ка. В отчаянии я согласился, меня обещали связать с нею. Встреча с «крестным отцом» произошла в одном из ресто­ранов в центре города. Он приехал с одним телохранителем. Godfather, человек примерно одного возраста со мной, оди­накового телосложения, 100- процентно русский, бесспорно — хорошо образованный. Мы разговаривали довольно друже­любно, я рассказал о своих проблемах. Спросил, чем бы они могли помочь, предложил деньги. Он ответил, что дело политическое, вряд ли они способны помочь, и деньги пока что ни к чему. Мы рас­стались по-хорошему. Об этом человеке, узнал я, ходили ле­генды — как о Робин Гуде...

Мою семью освободили че­рез три с лишним месяца. Я сразу через знакомых запросил мафию — должен ли я им что-нибудь. Мне ответили: ниче­го. После этого обмена информацией все было тихо...

Летом 1983 года я снова был в Штатах — в Пасадене (Кали­форния). Мне позвонили из Нью-Йорка, сказали: надо бы увидеться. Я ответил: «Да, я лечу в Европу через Нью- Йорк». Мы прилетели в аэро­порт Кеннеди вместе с грос­смейстером Гутманом. Нас ожидала группа людей. Мы поехали с ними, в их машине. По дороге они сказали, что их влияние сыграло некоторую роль в том, что мою семью ос­вободили, и они хотят от меня 40 тысяч долларов. Разговари­вали, как свидетельствовал Гутман, довольно резко. Возможно, Гутман не вполне представлял себе, с кем мы имеем дело. Во всяком случае, он проявил недюжинную храб­рость, готовность защищать меня в случае опасности физической расправы. Меня об­шарили, забрали из одежды все, что было. Наскребли таким образом 1026 долларов. Насчет сорока тысяч у меня, конечно, были сомнения. Никаких документов не было, никаких доказательств финан­совых претензий, не ожидалось и расписок. Я предложил вы­писать чек, помнится, на 8000 долларов (а больше банк не стал бы и выплачивать). Они отказались. Мы расстались. Я узнал потом, что в мафии сме­нилось руководство. То есть человека, с которым я беседо­вал, уже убили. Наверно, не из-за мягкой политики в отноше­нии меня, но, может быть, за совокупность допущенных ошибок...

Еще раз мне пришлось встретиться с человеком мафии через год. Ее посланец приехал в Берн. Опять я предложил выписать чек на некоторую сумму. Кажется, на шесть ты­сяч. И он отказался. Странная история. С моей головы не упал ни один волос, если не считать потерянной в Нью-Йорке наличности. Вероятно, на мое счастье, там опять сме­нился «крестный отец»...

Я один не понимаю, каким образом русская мафия в Нью-Йорке могла повлиять на Брежнева?