В ходе пресс-конференции будет представлена карикатура на Charlie Hebdo, подготовленная сенатором Валентиной Петренко совместно с всероссийским движением «Матери России»

Главный редактор Шарли Эбдо Жерар Бриар заявил, что "издание не делает исключений из тех или иных событий и в настоящее время готовит серию смешных карикатур по событиям парижских террактов, совершенных в ночь с 13 на 14 ноября 2015 года."

"Редакция Charlie Hebdo надеется, что эта серия карикатур повысит тираж издания. Серия выйдет под названием "Наконец-то французское порно!"" - говорит Бриар.

Все-таки Charlie Hebdo редкостные муд@ки.

Скандальный сатирический журнал Charlie Hebdo выпустил редакционную статью с "карикатурой дня", посвященной недавним событиям во французской столице.

На рисунке изображены привидения, изображающие типичных французов – с усами, в беретах и с багетами.
"Французы возвращаются к нормальной жизни", – гласит подпись к карикатуре.

Как выглядит цензура у нас? Нам честно говорят, что некоторые сайты с политическим мнением оппонентов, сайты с рецептами изготовления наркоты, сайты про суицид и сайты с нелицензионным контентом будут блокироваться. И все знают, что блокировку легко обойти с помощью Тора, анонимайзера или VPN. И эти инструменты обхода цензуры пока не запрещены. Таким образом, нам честно сообщили правила игры и в этих правилах оставили возможность легально добраться до искомой страницы, пускай и несколько обходными путями. Можно назвать это цензурой? Наверное, нет.

Теперь о том, как цензурируется интернет за границей. Принято считать, что в ЕС интернет свободный от любых видов цензуры. Какая вообще может быть цензура в свободолюбивой и демократичной Европе? А теперь, дружок, послушай интересную историю из жизни.

Один гражданин сидел в аэропорту Хитроу в ожидании вылета в Стокгольм. И читал на смартфоне новость на сайте Daily Mail о том, как мигранты в Швеции зарезали соцработника. Гражданин прилетел в пункт назначения, решил дочитать новости и с удивлением обнаружил, что страница с новостью о зверствах мигрантов удалена — сайт Daily Mail возвращал ошибку 404. Гражданин написал в редакцию письмо, в котором попросил сообщить о причинах удаления статьи. И получил ответ, что редакция ничего не удаляла и новость о мигрантах доступна. Тогда гражданин позвонил своим друзьям в Лондон и те подтвердили, что страница загружается корректно и 404 не возникает. Что бы это могло всё означать?

К счастью, гражданин был сисадмином и умел решать проблемы с доступностью сайтов. Он обложился снифферами, анализаторами сетевых пакетов и прочим спецсофтом и стал копать. И раскопал такоооеее... Схема была простой, но очень эффективной: браузер отправлял HTTP-запрос на сервер Daily Mail с запросом страницы. Этот запрос доходил до серверов, обрабатывался, а вот ответ уже перехватывался шведскими цензорами и в заголовке HTTP-ответа на лету подменялся код ответа с 200 (страница найдена, получите, распишитесь) на 301 (страница перемещена). А в качестве нового адреса как раз и подставлялась стандартная страница 404 с того же сайта. Таким образом, пользователя не только лишали законного права на доступ к информации, но и делали это таким способом, что пользователь не мог догадаться, что в отношении него совершен акт цензуры. Соответственно, и анонимайзерами никто не пользовался, ведь страница казалась удаленной, а не заблокированной. Разумеется, и никаких судебных решений продемонстрировано не было, никаких реестров заблокированных страниц не велось. Власти просто решили, что лучше бы народу ничего не знать о зверствах мигрантов и этого оказалось достаточно.

Ресторану Urban Burgery в Кельне пришлось закрыться из-за угроз после того, как в его меню появилось блюдо под названием "Эрдоган-бургер", сообщает Local.

Впервые бургер, названный в честь турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана, появился в меню ресторана в конце апреля. "Эрдоган-бургеры" рекламировались как "аппетитные и сочные", и подавались с "сыром из козьего молока, естественно". Последним уточнением владельцы ресторана намекнули на стихотворение немецкого сатирика Яна Бемермана, который ранее обвинил Эрдогана в сексуальных извращениях, говорится в статье.

Сначала "Эрдоган-бургер" пользовался популярностью, и о нем даже написали местные СМИ. Однако вскоре в соцсетях в адрес ресторана посыпались угрозы и критика. В итоге владельцы ресторана заявили, что временно закрывают его. Они сказали, что не могут гарантировать безопасность своих сотрудников, пишет Local.

Кельнский ресторан Urban Burgery, предложивший в своем меню «Эрдоган-бургер», возобновил работу после того, как был вынужден закрыться на три дня из-за угроз расправы. Об этом в среду, 11 мая сообщает «Русская служба Би-би-си».

«Мы будем продавать "Эрдоган-бургер", пока на него будет спрос, или до тех пор, пока Эрдоган не изменит свою политику», — сказал управляющий заведением Йорг Тиманн. По его словам, блюдо пользуется большой популярностью, на него приходится до 75 процентов всех заказов.

В Университете в Беркли бьют стёкла, поджигают что попало, избивают людей на улицах, орут Fuck police и развлекаются в таком же духе по полной программе. Такого тут не видели со времён бунтов 1960-х годов. Правда, тогда студенты бунтовали против Вьетнамской войны. Что такого страшного случилось вчера?

А всё просто: в одном из кампусов была заявлена лекция на 500 человек Майло Яннопулоса — общественного активиста и открытого гея. И что же подвигло этих милых студентов, интеллектуальный авангард американского общества, на мелкие и крупные правонарушения — попрыгать и поджечь Alma Mater?

Майло может сколько угодно бороться за права геев, но у него перед прогрессивной общественностью есть один недостаток: он говорит не то, что они хотели бы услышать. Этот британец, политический деятель пишет и говорит об опасностях ислама, о конъюнктурном феминизме и о прочих жуликах, которые эксплуатируют чистые и правильные идеи. А самое большое его преступление в том, что он работает в издании, которое поддерживает свежеизбранного президента США. Свои мысли он доносит письменно на сайте Breitbart и в виде публичных выступлений.

Калифорнийский университет в Беркли всегда был оплотом свободы слова и очень этим гордился. Но, похоже, что как это и принято у левых интеллектуалов, свобода слова трактуется ими только как возможность высказывать что угодно ("Я думаю о том, чтобы взорвать Белый дом", — певица Мадонна) только для себя правильных и любимых.

Я даже готов допустить, что если бы республиканский кандидат проиграл, то его сторонникам с гримасой снисходительности тоже бы разрешили что-то там жалостливо вякать. Свобода же. Но вот напасть какая — он выиграл.

А вот этого уже приверженцы свободы для себя любимых стерпеть не смогли. И не могут. В свободное слово, которому даже не было шансов вырваться наружу, запузырили кирпичами в окна и кулаком в морду. Прекрасно. Люди даже не понимают, что предаются сеансу саморазоблачения, и их правильные слова о равенстве, свободе и интеллекте ни черта не стоят. Даже если напротив сидит культурный либертарианец, как себя позиционирует сам Майло

Но дело даже не в нём. Дело в том, что если вы против свободы слова, если вы готовы применить насилие и беспорядки против слова, то грош цена вашим правильным словам. Если птица ходит как утка, крякает как утка, выглядит как утка и затыкает всем несогласным горло, то скорее всего эта утка и есть самый главный Гитлер-Шитлер.

Ну, хорошо, пожгли, разбили морды, стёкла и собственную репутацию демократов, а дальше что? А дальше начинается самое интересное. Руководство университета тут же наваяло заявление, что, дескать, таким вещам не место в цитадели свободы слова, бла-бла-бла. Эти парни чуяли, что случится дальше.

Дело в том, что государство из денег налогоплательщиков, в том числе и тех самых воняющих потом фермеров из Айовы, которые так ненавистны господам студентам, даёт университету 2,8 миллиарда долларов на исследования — 51 процент всего бюджета. А федеральные агентства National Institutes of Health и National Science Foundation предоставляют 80 процентов контрактов и грантов для Университета в Беркли. Университет руководит Lawrence Berkeley National Laboratory, которая в одно рыло потребляет 700 миллионов долларов из федерального бюджета. Программа помощи студентам только в 2014 получила 1,6 миллиарда долларов. А медицинское обслуживание студентов и преподавателей обходится государству в 2,8 миллиарда долларов в год. Неплохо, да?

А потом приходят полторы тысячи особо активных студентов и начинают громить всё подряд, включая сам университет, чтобы не допустить лектора до аудитории. Со словами "Мы не допустим марионеток (в оригинале — tool) фашистского режима Трампа выступать где бы то ни было в Калифорнии".

Дети, как мало вы знаете о фашизме. Наверное, давно в зеркало не смотрелись. А теперь смотрите сюда: If U.C. Berkeley does not allow free speech and practices violence on innocent people with a different point of view — NO FEDERAL FUNDS? — написал Трамп в Twitter.

То есть, если вы не понимаете, что такое свобода слова, и отвечаете на неё насилием, то интересно, чего такого вы наисследовали на 2,8 миллиарда долларов в год? Похоже, что федеральные деньги вам не нужны, езжайте домой, в Лос-Урюпинск, и нанимайтесь учителями в сельские школы. Логично?

Главный редактор Russia Today Маргарита Симоньян заявила о возможном прекращении вещания российского телеканала в США из-за давления американских властей и требований регистрации в качестве иностранного агента. Об этом она сообщила в интервью НТВ.

По словам Симоньян, американские официальные лица и СМИ буквально выживают сотрудников RT из США и даже угрожают им. «Они стали пугать журналистов, что "вот с ними работать нехорошо, это волчий билет". Нас перестали аккредитовывать, перестали давать нам интервью. Был даже целый список, он неоднократно утекал, люди, которые категорически не должны ходить на RT, не должны с нами общаться», — пожаловалась она.

Дискутировали поэт, прозаик и переводчик Сергей Гандлевский, а также доктора филологических наук Александр Марков и Олег Лекманов. В роли арбитра выступил политолог, психолог, президент фонда «Перспектива» Леонид Гозман

.. не совсем в курсе, насколько государство всерьез сейчас, в данный момент лезет в душу к согражданам, потому что у меня уже 3-4 года нет телевизора (а я слышал, что там происходит нечто серьезное). Почти всегда в России власть была не сахаром (да и всюду вообще), но идея влезать в сознание людям достаточно молодая, ей примерно 100 лет.
Когда я готовился к сегодняшней встрече, то вспомнил, что, будучи молодым советским, когда я читал письма Пушкина, меня удивила запись поэта по поводу встречи с Николаем I, царем, которого люто ненавидели такие замечательные люди и потрясающие писатели, как Толстой и Герцен, сказавший, что тот оставил после себя «моровую полосу». Николай I действительно подарком не был. В письме он обращается к царю: «Ныне, с надеждой на великодушие Вашего Императорского Величества, с истинным раскаянием и твердым намерением не противоречить моими мнениями общепринятому порядку (в чем я готов обязаться подпиской и честным словом…»

Даже такому несимпатичному человеку, как Николай, совершенно не знакомому с пафосом свободы (недаром он в конце своего царствования одел в мундиры даже учителей), не приходило в голову заставить Пушкина изменить свои мысли. Он взял с поэта слово, что тот будет помалкивать, о том, что у него на душе. Но уже в 1921 году мятежный поэт Блок, не переносивший всякую власть и государство, в своей «пушкинской речи» говорит о чем-то качественно новом. Если раньше цензура мешала поэту донести до публики свое мнение, то теперь она лезет в сознание поэта, пробует давать ему уроки относительно того, что ему писать и как, что со стороны государства — далеко не норма. Так что происходило это не всегда и происходит не везде.

Лекманов:
Я думаю, что особенность советского проекта и того, что делает государство, заключалась в том, что писателю не только стали говорить, чего он не должен писать, но и что он должен писать. Раньше условный «договор» выглядел так: писатель не должен высказываться напрямую против церкви и власти, писать порнографию и так далее. А что он там напишет про природу, любовь — это ему не диктовалось.

Что касается советского проекта, то в нем это произошло не сразу, можно говорить о некоей эволюции. Впрочем, можно назвать конкретную дату для литературы — 1934 год, первый Съезд советских писателей, когда их просто построили в ряд. Была создана структура, иерархия, и все писатели подчинялись высшему начальству, которое, в свою очередь, подчинялось Сталину. Этой структурой было очень удобно управлять.
Можно просто посмотреть в газеты того времени. Начинается какая-нибудь кампания — например, по Зощенко-Ахматовой — и немедленно, по щелчку следует очень организованная реакция. Сначала реагирует «Литературная газета», потом другие газеты. Потом на местах, в любом городе (скажем, Липецке), в своей региональной организации, литераторы начинают тоже искать своих Зощенко и Ахматову и осуждать их. Была создана такая машина.

Помимо всего прочего, писателю стали диктовать, как писать, потому что никто толком не понимал, что такое социалистический реализм, который провозгласил Максим Горький на первом съезде. Некоторые писатели из тех, которые приняли советскую власть, были в страшном отчаянии. Те же Олеша и Бабель до этого писали достаточно сервильные вещи, но хотя бы изощрялись по части того, как это делать, с какими кружевами. А им сказали: «Спасибо, не надо, пишите то, что мы хотим».
Писатель должен был, описывая, скажем, белую птицу, после этого как-то выйти на тему советской власти. Если он писал про любовь между мужчиной и женщиной (что не очень поощрялось), то она обязательно должна была быть какой-нибудь непутевой дояркой, а он — бригадиром, который исправит ее. В общем, писателю, художнику стали жестко диктовать, что и как он должен делать.

Лекманов:

Я почти дописал книжку про писателя Венедикта Ерофеева, автора «Москва — Петушки». Он пытался быть человеком абсолютно свободным — отчасти от природы, отчасти это качество он сам в себе выпестовал. И в том числе эта свобода вела не только к удивительным поступкам, но и к вещам, от которых берет оторопь, а вовсе никакая не радость.
Я пытаюсь нащупать то мое место, где моя свобода не переходит в боль для других людей, с одной стороны; с другой стороны, не реагировать стадно; третье, самое важное, — не говорить со стороны, высокомерно. Я сам это начал, когда говорил про доярку. Легко сказать «доярка» — а сам ты кто?

В Тбилиси проходила конференция:
«Оптимизм советской литературы».
Среди других выступал поэт Наровчатов. Говорил на тему безграничного оптимизма советской литературы. Затем вышел на трибуну грузинский писатель Кемоклидзе:
- Вопрос предыдущему оратору.
- Слушаю вас - откликнулся Наровчатов.
- Я хочу спросить насчет Байрона. Он был молодой?
- Да, - удивился Наровчатов, - Байрон погиб сравнительно молодым человеком. А что? Почему вы об этом спрашиваете?
- Еще один вопрос насчет Байрона. Он был красивый?
- Да. Байрон обладал чрезвычайно эффектной внешностью. Это общеизвестно...
- И еще один вопрос насчет того же Байрона. Он был зажиточный?
- Ну, разумеется. Он был лорд. У него был замок... Ей-Богу. какие-то странные вопросы...
- И последний вопрос насчет Байрона. Он был талантливый?
- Байрон - величайший поэт Англии! Я не понимаю, в чем дело?!
- Сейчас поймешь. Вот посмотри на Байрона. Он был молодой, красивый, зажиточный и талантливый. И он был пессимист. А ты - старый, нищий, уродливый и бездарный. И ты - оптимист!

Vladimirovich wrote:
Помимо всего прочего, писателю стали диктовать, как писать, потому что никто толком не понимал, что такое социалистический реализм, который провозгласил Максим Горький на первом съезде.

Байкер Александр «Хирург» Залдастанов нокаутировал журналиста Сергея Доренко в Кремле. Об этом лидер мотоклуба «Ночные волки» рассказал Национальной службе новостей.
По словам мотоциклиста, четыре года назад нынешний главный редактор радиостанции «Говорит Москва» нелицеприятно высказался о «Ночных волках». Тогда Залдастанов пообещал Доренко, что при встрече изобьет того, а встретились байкер и журналист на торжественном приеме в Кремле.

НСН удалось найти свидетелей, которые подтвердили факт схватки и рассказали, что Хирург отправил Доренко в короткий нокаут.
«Публичными оскорблениями других, такие как Доренко оправдывают свою ничтожность», — считает байкер.

Marlene Weise was banned from Facebook for 30 days for posing the two pictures of the Iranian national women's volleyball team in the 1970s in T-shirts and shorts and the current Iranian team covered up in hijabs and clothes covering their arms and legs

Говорят, что депутаты только все запрещают, но это совершенно ложное представление. Запрет - это как раз есть то, где человек свободен, потому что он говорит: это нельзя, а все остальное - как хочешь.
Что такое право? Это и есть самая большая несвобода. Я вам могу сказать, что чем больше прав у нас будет, тем менее мы свободны, потому что право, в отличие от запрета, это когда ты должен действовать, и только таким образом, как написано в законе.

о есть ты должен заполнить бумажки, их куда-то отнести, сходить в суд - то есть это целая гамма действий, в результате - ты несвободен. Чтобы какой-то результат получить, тебе нужно очень много сделать. Поэтому не надо к этому стремиться, к регулированию только правами. Поэтому чем больше прав, тем больше несвободы

"разместил на своей странице в соцсети оскорбительную запись в адрес президента" - 30 тысяч штрафа