Так что это не интегралы Мишина...

Почему нет, источник информации соответствующий.

Хантер Байден, младший сын вице-президента США Джо Байдена, стал членом правления нефтегазового холдинга Burisma, занимающегося добычей углеводородов на Украине. Об этом сообщается на сайте компании. Байден-младший выразил надежду, что его знания послужат на благо народа Украины.

начала военных действий против собственных граждан

ну-ну, граждане отдают перебором

Обратите внимание на дату — 13 мая 2014, почти сразу же после визита его отца и начала военных действий против собственных граждан без объявления военного положения

Ваш аргумент какой?

Alexander wrote: Хорошо, давайте предметно обсудим. Ваш аргумент какой? Байден заставил Порошенко начать АТО для того чтобы лично обогатиться через сынка, который включен в руководство украинской компании?

Байден заставил Киев начать военную операцию против украинского населения - вы по духу совершенно правильно сформулировали. Попутно и сынка пристроил

А вдруг еще были другие причины для организации переворота и развязывания войны?

"Во время визита вице-президента США Джозефа Байдена в Киеве заявили о возобновлении контртеррористической операции, - отметил Лавров. - Это показательно, что киевские власти объявили об этом во время визита Байдена. Решение о начале операции в Киеве приняли после поездки директора ЦРУ Джона Бреннана".
"Поэтому у меня нет причин не верить, что США руководят этим шоу", - сказал министр.

Крыс wrote: Ну вот я и хотел бы о них узнать. Зачем Байдену было организовывать переворот и развязывать войну, какими рычагами он пользовался, чтобы добиться своих целей, ...

Вы же типа спец по статистике!

Вдруг и на Украине нечто похожее?

Лавров: Москва считает, что США "руководят шоу" на Украине

Крыс wrote: Я то конечно спец, но согласитесь это несколько странно требовать от оппонента обоснований вашей же гипотезы.Крыс wrote: Может быть. Я готов довериться вашему анализу, так что там за общий механизм вы выявили?

Цветная революция — это обобщенное название системного сценария государственного переворота и внешнего управления, осуществляемого в условиях искусственно созданной политической нестабильности. Важнейшим инструментом цветной революции является искусственно созданное протестное движение, важнейшим методом — политический шантаж власти и общества.

Объектом цветной революции всегда является власть, предметом — политический режим и его смена на более выгодный в плане управляемости с точки зрения агрессора.

Соответственно, для организации и проведения цветной революции требуется существование двух ключевых условий — политической нестабильности и протестного движения. Как только эти условия возникают, всё остальное становится предметом технологических и во многом шаблонных приемов.

Шаблоны и повторяемость сценариев в разных странах являются отличительным признаком цветной революции и в каком-то смысле ее слабым местом, так как позволяют действовать на опережение в том случае, если структуры сопротивления этим сценариям способны на противодействие. Понимая слабость своей позиции, технологи цветных переворотов уже в событиях Арабской весны ввели в сценарии обратную связь, основанную на итерационных методах. Обратная связь позволяет корректировать ход событий и адаптировать сценарные варианты к особенностям разных стран.

Тем не менее, специфика технологий демонтажа и сборки новых социальных субъектов заключается в том, что они довольно жестко привязаны к общему сценарному плану и фазам развития процесса государственного переворота. Невозможность перескакивания через эти этапы (или фазы развития) позволяет организовывать противодействие им на первых этапах кризиса.

Можно довольно четко выделить несколько этапов развития цветного переворота:

Первый этап. Подготовка

На этом этапе формируется протестное движение по сетевому принципу его организации. Во многом такая организация напоминает террористическую сеть, каковой, собственно, и является. Опыт в создании террористических группировок позволяет Соединенным Штатам формировать такие сети в разных стратах общества и применительно к разным обществам. Протестные сети создаются в националистическом, религиозном, интеллектуальном, управленческом слоях общества. Для каждой группы создаются свои привлекательные образы и формируются искусственные угрозы. Однако все эти образы в конечном итоге персонифицируются на конкретных фигурах руководства страны. Выделяется определенный круг фигур, по отношению к которым ведется негативная пропаганда во всех группах в терминах и образах, понятных и доступных конкретной группе.

К примеру, негативный образ Владимира Путина для исламской среды формируется исходя из его создания картины борьбы против мусульман, исламских ценностей и образа жизни. В среде городской интеллигенции и космополитичных интеллектуалов развивается тема «зажима» демократических ценностей. Националистам вбрасывается идея угнетения русского народа, которую проводит лично Путин.

Другие фигуры руководства шельмуются по иным признакам — премьер Медведев представляется бездарным и никчемным неудачником-инфантом, министру иностранных дел Лаврову вменяется наличие дочери, проживающей за рубежом (как, кстати, и Путину), министр обороны Шойгу в средствах массовой пропаганды, работающих на государственный переворот, представляется коррупционером, за которым тянется «хвост» еще со времен работы в МЧС.

Неважно, какие из этих обвинений являются чистой правдой, какие — передергиванием, а какие — ложью. Важен образ и закрепление его в сознании.

На этапе подготовки к перевороту создаются и периодически отсеиваются лидеры протестного движения, в задачу которых входит поддержание протеста на относительно высоком уровне и создание постоянной угрозы власти и обществу своим существованием.

Как правило, власть всегда совершает одну и ту же ошибку, пытаясь играть в контртехнологии с такой «оппозицией». К примеру, создав дуальную пару «Болотная против Поклонной», кремлевские политтехнологи сыграли на руку будущему государственному перевороту, выведя абсолютно маргинальную оппозицию, собиравшую от силы несколько сот человек на свои мероприятия, в ранг серьезной и влиятельной политической силы.

Понятно, к чему стремились эти политтехнологи — к попытке на контрасте между угрозой переворота и широкой народной поддержкой лично Путина создать искусственный конфликт и создать на его основе иллюзию кредита доверия президенту, которая и выразилась в результатах голосования в 2012 году. Однако ценой такой иллюзии стало выведение маргиналов в политическое поле, что вполне устраивает Запад, который делает ставку на недовольство «рассерженных горожан» в крупных городах. Неважно, что поддержка этих движений минимальна даже в мегаполисах — Запад играет на контрасте образов — никчемные оппозиционеры и ужасный режим. Создается предпосылка для конфликта на персонифицированном уровне. На украинском Майдане она выражалась в лозунгах против лично Януковича в противовес «Бандера прийде — порядок наведе».

Вывод маргиналов в политический оборот продолжает набирать обороты. К ним присоединяются представители культуры, которые в обществе, лишенном настоящих авторитетов, заняли пустующую нишу и превратились в их эрзац-заменитель. Личная позиция Андрея Макаревича, занятая им по поводу конфликта на Украине, вызвала столь неоднозначную и бурную реакцию в обществе именно потому, что современные СМИ, культивируя искусственные образы кумиров из представителей поп-культуры и откровенного кича, в итоге сделали их политически значимыми фигурами.

Все это происходит на фоне реального проседания экономической и социальной обстановки в стране. Здесь играет роль целая совокупность факторов: либеральная и во многом полуколониальная экономика динамично стагнирует, однако темпы стагнации для Запада уже недостаточны, и он вводит санкции, переводящие негативные экономические тенденции в острую фазу. Не нужно представлять, что только позиция России по Украине стала источником санкций. И до Майдана Запад и Россия уже вели войну санкций, поводом для которых стало вначале негативное отношение к якобы дискриминации сексуальных меньшинств в России, а затем в качестве ответных мер — пресловутый «закон Димы Яковлева».

Вполне очевидно, что целью всех санкций является обострение экономической ситуации в стране и конструирование конфликта в наиболее важной социальной группе — управляющей элите против руководства страны. Как только по мнению технологов государственного переворота, санкции достигнут своих целей, время для скрытой фазы подготовки к государственному перевороту закончится, и будет запущена следующая стадия — открытая.

Второй этап. Конфликт выходит на поверхность

Инициирующим моментом, который запускает видимые процессы государственного переворота, становится конфликт — либо спровоцированный, либо случайный, но ставший поводом для начала беспорядков.

В Тунисе рядовой случай самосожжения молодого человека, протестующего против невыносимых условий жизни и бесперспективности, вызвал протест, который не имел никаких шансов на распространение — однако был использован как инициатор запуска подготовленной заранее технологии. В Москве события на Манежной носили столь же стихийный характер, но условия для перехвата протеста не были созданы, что и позволило при довольно высокой степени растерянности властей все-таки относительно быстро разрешить проблему. Последующие протестные мероприятия уже не имели сколь-либо серьезного продолжения.

В Ливии же цветная революция стартовала после неудачной попытки государственного переворота в Триполи 17 февраля 2011 года, после которого неудачники-заговорщики бежали в Бенгази. Поначалу власти даже не обратили внимания на нее, полагая выступления в Бенгази инспирированными самими заговорщиками. Однако оказалось, что они сами были практически не в курсе происходящего и их поставили перед фактом. Скорость, с которой Запад отреагировал на события в Ливии, а также очень короткое время между запуском событий и проведением через Совет безопасности ООН резолюции 1970 и 1973, запустившие агрессию НАТО, говорит лишь о том, что вариант неудачи мятежа был предусмотрен в планах «цветного переворота», причем на уровне, недоступном для ближайшего круга Каддафи, составившего ядро заговора.

Уже на этой начальной стадии «цветные революции» запускают в том или ином виде механизмы обратной связи, позволяющие технологам и планировщикам «держать руку на пульсе», постоянно повышая уровень насилия в случае, если власть оказывает сопротивление шантажу «революционеров».

В случае, если власть поддается на шантаж улицы, революция завершается на стадии «бархатной». В случае сопротивления начинается давление и силовой шантаж, за которым следуют прямой терроризм, и как высшая стадия — запуск чисто военного сценария.

В странах Арабской весны мы могли видеть все варианты применения таких методов: от наиболее мягких в Тунисе до кровавого сценария четырехлетней сирийской войны, который получает теперь второе дыхание через новое изобретение США, позволяющее им манипулировать международным правом — борьбу с терроризмом.

При всей разнице между странами Арабской весны и Украиной можно видеть все ту же жесткую структурную линию, которую проводят технологи «цветной революции» - от тайной стадии до выхода ее на поверхность с эскалацией насилия как инструмента давления на власть. При этом Запад легко идет на возрождение фашизма в его наиболее агрессивных формах. Ваххабизм, который по своей сути является исламофашизмом, имеет свое зеркальное отображение на Украине в лице националистических группировок, которые буквально за год событий с начала Майдана приобрели свой законченный вид в качестве территориальных и специальных карательных батальонов.

Нужно отметить, что Запад не просто отслеживает текущие тенденции проведения государственных переворотов и корректирует их сценарии по ходу проведения. Он вносит и серьезные изменения в само планирование событий. Если исламисты практически сразу вышли из-под контроля США и арабских монархий, которые с трудом влияют лишь на общий вектор использования взращенных ими исламофашистов, то уже на Украине процесс сразу же был поставлен под весьма жесткий контроль, и истребление нацистов из зондеркоманд на Востоке Украины приобрело индустриальные масштабы. Свою задачу они выполнили, вскрыли власть и демонтировали хлипкую украинскую государственность, после чего их цинично и безжалостно истребили на Донбассе, попутно решив задачу истребления идейных противников фашизма с противоположной стороны, в некотором роде оказав услугу уже российским коллегам-олигархам. В данном вопросе классовая солидарность оказалась сильнее клановых противоречий.

Третий этап. Обратная связь и предательство элиты

В связи с применением механизмов обратной связи довольно сложно выделить и оценить технологии, применяемые на третьем этапе «цветной революции» - после того, как инициация протестов запускает видимые события. В каждой стране специфика «революций» своя, что вынуждает искать нетривиальные методы и тактику проведения протестных мероприятий, однако общая цель и задача третьего этапа — парализовать власть одновременными действиями улицы и предателей в правящей верхушке.

Украина продемонстрировала слаженные действия улицы и властных кабинетов, пожалуй, наиболее выпукло. Затухшие протесты на Майдане были принудительно инициированы жестким разгоном, после которого СМИ максимально грубо мобилизовали новые выступления, работая в режиме оголтелой пропаганды. Полная беспомощность сил правопорядка во время событий января-февраля 2014 года, а главное — прямой приказ на прекращение подавления беспорядков в последнюю ночь существования режима, когда Майдан был уже практически зачищен, не могли происходить без высокопоставленных предателей на самом верху.

Кстати, примерно по такому же сценарию победила и «революция» в Египте. Затихшая и почти разогнанная площадь Тахрир вспыхнула вновь после того, как Мубарак, который сумел «пересидеть» наиболее острый момент противостояния, все-таки вынужден был подать в отставку, после чего волнения получили новый импульс.

Говоря иначе, везде «цветные революции» опираются на предательскую часть властной управляющей прослойки, прикрывая ее действия по захвату власти уличными протестами. Подобную слаженность невозможно организовать по ходу развития событий, поэтому наиболее логично предположить, что «цветная революция» всегда является заговором части элиты под вывеской народных волнений. Эти волнения позволяют парализовать работающую государственную машину, способную еще на первой стадии ликвидировать слабые и еще не запущенные на полные обороты структуры «революционеров».

Там, где заранее не была создана серьезная властная группировка, готовая к мятежу, или таковая есть, но в последний момент не рискнула поддержать «улицу», там сценарий «цветной революции» немедленно проседает, и Запад вынужден включать сугубо военные механизмы. Примером может служить Сирия, в которой практически не было за все четыре года с момента начала волнений сколь-либо существенных предательств, если не считать бежавшего премьер-министра Рияда Хиджаба и нескольких высокопоставленных военных и чиновников, чьи побеги в основном были вызваны банальной коррупцией и попыткой избежать ответственности.

В такой ситуации Запад, безрезультатно отработав сценарий уличных протестов, постепенно нагнетая ситуацию классическим «снайперским огнем» по толпе, был вынужден перейти к чисто военным мероприятиям, запустив создание вооруженных формирований. «Уличный этап» завершился в конце 2011 года после захвата нескольких кварталов Хомса пришедшей из Ливана группировкой боевиков. С этого момента «цветная революция» в Сирии была переориентирована на полномасштабную иррегулярную войну, продолжающуюся по сей день.

Сложность этого сценария и его плохая отработка привели к тому, что США, Европа и аравийские монархии на этом этапе повели сепаратную политику, зачастую противоречащую друг другу. Следствием этого стала усиливающаяся враждебность полевых командиров, ориентированных на разные источники снабжения и финансирования, после чего к 2014 году боевые действия между разными группировками боевиков окончательно подорвали все первоначальные планы свержения режима Асада, а война пошла по своему собственному сценарию, в котором все игроки стали скорее объектами действия, чем его субъектами.

В какой-то степени подобный хаос можно наблюдать и на Украине. Переворот в Киеве, завершившийся победой прозападного Майдана, предсказуемо привел к обрушению всей властной вертикали, вследствие чего практически весь Юго-Восток, окончательно осознав грозящую ему опасность нацистского реванша на Украине, попытался сделать единственно логичный ход — уйти «под руку» Москвы, однако по совершенно неясной причине покровительство было обещано лишь Крыму. Поездка харьковских руководителей в Москву сразу после съезда представителей депутатского корпуса Юго-Востока в Донецке в конце февраля 2014 года закончилась безрезультатно, после чего региональные элиты Юго-Востока запустили свои проекты спасения, плохо согласующиеся между собой и в конечном итоге лишь Харьков сумел выстроить новые отношения с Киевом, гарантировав свою лояльность в обмен на относительную безопасность.

Образцово-показательное присоединение Крыма к России было единственной осмысленной попыткой российской политики на украинском направлении, которое практически разрушило все планы Запада после захвата власти в Киеве победившей хунтой. В какой-то мере Россия продемонстрировала возможность противостояния сценарию «цветной революции» - причем гораздо более эффективного, чем тот, который реализовали египетские генералы, поддавшись на победу своего Майдана, и постепенно перехвативших все рычаги управления, после чего проблема окончательно была решена летом 2013 года через военный переворот.

Россия после присоединения Крыма доказала, можно сказать, опытным путем, что после победы «цветная революция» всегда попадает в критическую точку безвластия, которую можно использовать для разворота событий в обратном направлении. Существовал шанс не только на возвращение законной власти в Киев, но и переход всех событий на Украине под контроль России. Это могла бы быть блестящая внешнеполитическая операция, которая стала бы настольной книгой для всех противников «цветных переворотов» в мире.

Однако Россия по каким-то неясным причинам не довела процедуру присоединения до конца, оставив под вопросом международное признание изменения границ. Далее Москва отказалась проводить вообще какую-то политику в отношении вспыхнувшего восстания на Юго-Востоке, доведя быстро дело до хаоса и гражданской войны. В подобной ситуации Запад не мог отказаться от такого подарка судьбы и сумел перехватить окончательно инициативу, столь бездарно упущенную кликой чиновников и олигархов в Москве, рулящих украинской политикой. Вполне возможно, что речь идет о том самом предательстве, которое еще сыграет свою роль при попытке проведения «цветного переворота» в Москве.

В результате Юго-Восток погрузился в хаос, в котором Киев и нацистские группировки, подконтрольные украинским олигархам и в первую очередь Коломойскому, сумели через террор в Днепропетровске, Одессе, аресты активистов Антимайдана в остальных областях Юго-Востока задавить сопротивление. За исключением Донецкой и Луганской областей, в которых проекты местных олигархов Ахметова и Ефремова ДНР и ЛНР соответственно, запущенные для торговли с Киевом, вышли из-под контроля, что привело к необходимости проведения полномасштабной карательной операции, предсказуемо в обстановке хаоса пошедшей по сирийскому сценарию к гражданской войне.

К настоящему моменту Киеву и Москве удалось (судя по всему путем кулуарных договоренностей) прийти к крайне шаткому взаимоприемлемому варианту Минского «перемирия», однако все говорит о том, что оно лишь подвело черту под первой стадией распада Украины. Даже ликвидация ДНР и ЛНР уже ничего не решает — события приобрели внутреннюю логику, в которой проведение сколь-либо осмысленной политики чрезвычайно затруднено для всех участников событий.

Подведя предварительные итоги краткого обзора определения «цветной революции» с не менее краткими примерами, можно сказать, что первые два этапа — скрытый и этап инициации протестов — Западом отработаны и выглядят предельно технологичными. При сколь-либо системной подготовке на этих этапах противодействие сценариям переворота практически исключено. Скрытая фаза охраняется действующим законодательством, разрешающем под видом законной деятельности создавать структуры будущего переворота. Фаза инициации вообще не поддается контролю, так как здесь инициатива всегда принадлежит нападающей стороне, а качестве «запала» может быть использован абсолютно любой повод. Третья фаза — открытый захват власти — становится крайне непростой задачей даже при самых благоприятных условиях, но самым сложным этапом становится время между захватом власти и установлением нового режима.

Критическая уязвимость сценария «цветной революции»

Если попытаться ретроспективно взглянуть на события всех проходивших последние несколько лет государственных переворотов под вывеской народных протестов, то можно заметить, что третья фаза — фаза развития протестов и захвата власти — в каждой стране чревата самыми разными неожиданностями, которые невозможно предусмотреть в первоначальных планах. Даже победа госпереворота не является окончательной, всегда есть возможность разворота событий, используя утрату целеполагания победителей сразу после победы, вследствие чего они не способны противостоять внезапным внешним факторам. Инициатива в этом случае может быть перехвачена любой силой, имеющей решительные планы и готовой идти до конца.

Это и есть слабое место всех «цветных революций», которое на сегодняшний момент совершенно не отработано их технологами. Уязвимость переходной фазы между победой госпереворота и перехватом рычагов управления дает шанс противникам «цветных переворотов». Шанс, который нужно использовать быстро и решительно, в противном случае очень скоро инициатива вновь переходит к «революционерам». Как показали события на Украине, оперативная пауза составляет не более двух-трех недель, а наиболее благоприятное время для разворота событий длится вообще не более нескольких дней.

Если взглянуть на хронологию событий после победы Майдана, то сразу после нее всю Украину захлестнула волна расправ и гонений на деятелей прежнего режима, сотрудников органов правопорядка, областных и местных администраций:

23 февраля к столбу был привязан скотчем руководитель Чопской таможни Сергей Харченко, который признался в причастности к коррупционным схемам

в Одессе произошли столкновения между активистами «Правого сектора» и «Антимайдана», которые продолжались вплоть до 2 мая — Одесской Хатыни.

24 февраля произошли нападения на здание Еврейского центра Запорожья, произошли нападения на квартиры родственников депутатов Рады от Партии регионов, сын мэра Ужгорода Виктора Погорелова заявил о том, что с его отца требуют полмиллиона долларов за безопасность. Губернатор Херсонской области ушел в отставку, по его заявлению, это было сделано под угрозой применения к нему холодного оружия. В Ровно группировка Сашко Билого ограбила дежурную часть налоговой милиции ГНА в Ровенской области.

25 февраля приказом №144 уполномоченного Верховной Рады по контролю за деятельностью МВД Арсена Авакова был распущен «Беркут». В этот же день во Львове около ста сотрудников «Беркута» были поставлены на колени и просили прощения у «громады» за свои «преступления». В этот же день состоялся знаменитый приход Сашко Билого на заседание президиума Ровенской обладминистрации с автоматом Калашникова с требованием проведения полной люстрации в области.

Вакханалия безвластия нарастала практически до конца марта — начала апреля. Итогом ее стало обрушение всех властных институтов. Пойдя на поводу нацистов, 23 февраля Верховная Рада отменила закон «О государственной языковой политике», позволявшему придавать официальный статус русскому (и не только русскому) языку в различных регионах Украины. Фактически именно 23 февраля была дана отмашка войне на Востоке, идущая и по сей день.

Нет смысла перечислять все события этих недель, важно понять, что победа «цветной революции» по силовому сценарию неизбежно ведет к необходимости тотальной зачистки от нелояльных представителей прежнего режима во всех государственных структурах, что автоматически ведет к параличу управления. При этом зачистку ведут победители, которые находятся в подавляющем меньшинстве по отношению к «зачищаемым». Нет никаких сомнений, что сто сотрудников «Беркута», поставленные на колени во Львове, могли без особых проблем привести к порядку сборище, перед которым они каялись. В любое нормальное время бандит Сашко Билый был бы арестован за любое из своих «художеств», а наличие автомата вообще давало полное право применять по нему оружие. Однако парализованный и деморализованный государственный аппарат покорно подчинялся победителям, признавая за ними их право на насилие и отказываясь от своего.

Именно малочисленность победителей и масштабность стоящей перед ними задачи не позволяют перейти к созданию нового аппарата управления, не завершив стадию разгрома предыдущего. Поэтому примерно до середины апреля 2014 года киевская хунта была практически лишена возможности проведения какой бы то ни было осмысленной политики, хотя предпринимала невероятные усилия для восстановления управляемости.

С управленческой точки зрения это объясняется вполне тривиально. Захват власти является отдельной задачей, на решение которой направлены все усилия «революционеров». На захват власти ориентированы все структуры государственного переворота, на это работают все логистические цепочки, связи и ресурсы. После победы требуется сменить управленческую парадигму — от борьбы и разрушения к перехвату рычагов управления и хоть какой-то, но созидательной работе. Для этого нужно ликвидировать прежние структуры, работающие на разрушение, и в идеале ориентировать их на выполнение новых задач. На практике этого добиться не удается никогда, так как для проведения переворота используется совершенно специфический человеческий материал — минимально образованный, максимально манипулируемый, способный к уничтожению, но не к строительству.

Поэтому новые задачи приходится выполнять при жесточайшем дефиците исполнителей, значительная часть которых заведомо нелояльны. При этом приходится вести ожесточенную борьбу со вчерашними соратниками, которые готовы продолжать революцию дальше и органически неспособны на созидание.

Таким образом, возникает совершенно объективная ситуация, которая мало зависит от географии и национальных особенностей места проведения «цветного переворота». В Египте развал управления так и не удалось преодолеть вплоть до переворота 2013 года, когда военные сместили президента Мурси. Скорее всего, как раз слабость и нежизнеспособность выстроенных постреволюционных структур и революционный хаос в большей степени способствовали успеху переворота генерала Сиси, чем его продуманные досконально планы.

Украине «повезло» в этом смысле больше, так как полного переформатирования власти не произошло — по сути, одна группа олигархов сменила другую, и поэтому развал государственного аппарата до самого основания не потребовался.

Тем не менее, проблема избытка «революционеров» никуда не девается, и на Украине ее решили через классическую схему создания военизированных подразделений. Частично это восполнило рухнувшую правоохранительную систему, частично позволило использовать боевиков Майдана в качестве карателей для приведения к покорности регионов и укрепления власти хунты.

Естественно, что этот процесс носит очень слабоуправляемый характер, что вносит постоянный элемент хаоса и существенно ограничивает хунту в способности управлять ситуацией.

Сказанное подчеркивает специфику переходного этапа: пришедшая к власти путем государственного переворота хунта тем более слаба и тем дольше длится критическая фаза слабости нового режима, чем сложнее и дольше берется власть и чем глубже приходится разрушать прежний аппарат управления. Вывод вполне очевидный, однако пример Украины и Египта подтверждает его на практике, позволяя предполагать, что в любой аналогичной ситуации закономерности этого этапа будут действовать неукоснительно.

Собственно говоря, мы подошли к главному вопросу. Возможному развитию событий у нас в стране. В России.

Нелепо полагать, что технологи «цветных переворотов» не видят столь уязвимое место в своем планировании. Существование критических точек наступательной операции известно западной военной мысли достаточно давно, и планирование военных действий (а «цветная революция» есть развитие оперативной мысли и является классической военной операцией по захвату вражеского государства) ведется по всем правилам военного искусства.

Технологи «цветных переворотов» не могут не учитывать опасность, исходящую от существования критической точки, и неизбежно будут решать проблему по двум напрашивающимся сценариям. В первом из них уязвимость позиции будет минимизироваться путем сокращения времени на переход между взятием власти и перехватом управления. Второй сценарий, наоборот, должен будет использовать существование критической точки и создать с ее помощью катастрофическую ситуацию.

На выходе мы имеем два принципиально отличающихся друг от друга сценария — сценарий захвата власти в России и установление прозападного режима власти, контролируюшего всю территорию страны, а также сценарий полного развала страны, распад ее на отдельные территории, где совершенно неважно, какой именно ориентации придерживаются пришедшие к власти режимы: контроль над всей территорией бывшей России в таком случае будет осуществляться через создание бесконечных противоречий между такими территориями.

Первый сценарий. «Я устал, я ухожу»

Конечной задачей первого сценария является захват власти в Москве прозападной кликой. Ключевым параметром этого захвата является темп операции — чем менее затратно и более быстро произойдет смещение высшего руководства, тем меньше времени останется на сопротивление с неизбежным разрушением части или всего аппарата управления. Говоря иначе — киевский или египетский сценарии в данном случае категорически противопоказаны. Никаких Майданов, Тахриров или Манежей — во всяком случае, даже в том случае, если потребуется прикрыть переворот какими-то «народными волнениями», это будет делаться крайне минималистично и исключительно для картинки в телевизоре. Основные действия по такому сценарию должны проводиться в коридорах власти.

Иначе говоря, первый сценарий — это сценарий верхушечного переворота. Вполне типичный для России. Таким образом за последние 300 лет были смещены три императора и как минимум два генеральных секретаря ЦК КПСС. Один руководитель страны в среднем раз в 60 лет. Два переворота — в 1917 и в 1991 годах — практически сразу перетекли в сценарий развала страны, что видимо, было заранее запроектировано, остальные ограничились кадровой перетряской в высшем эшелоне управления. Если добавить к этим случаям еще и смерть Сталина и добровольный уход Ельцина, то можно сказать, что такой способ смены лидера страны является чуть ли не традиционным для России.

Инструментом первого сценария является заговор. Иллюзия, что в стране действуют мощные спецслужбы, способные «засечь» приготовления к перевороту и пресечь его в зародыше, опровергается тем, что высшее руководство страны всегда неприкосновенно для них, кроме того, в подобный заговор всегда включаются представители спецслужб или других силовых структур как раз на случай противодействия любым неожиданностям с их стороны. В конце концов, арест Лаврентия Берия в 1953 году (еще один пример верхушечного переворота) произошел при полном попустительстве службы безопасности страны, которая была попросту нейтрализована.

Подобный сценарий практически не поддается контролю извне. Противодействовать ему на уровне общества невозможно, оно всегда ставится перед фактом. Как именно происходит сам переворот — никому не известно, общество лишь узнает из СМИ о самом факте смещения первого лица под любым благовидным предлогом. Плохое здоровье — наиболее логичный предлог, объясняющий всё.

Объявит ли о своем плохом самочувствии сам руководитель или это сделают за него — принципиальной разницы нет. Важно то, что по такому сценарию заговорщики будут действовать, скрупулезно соблюдая формальности. Поэтому наличие в составе заговорщиков формально второго лица государства является обязательным условием — он должен взять на себя временное управление, сохраняя полную управляемость государственного аппарата и не допуская ни малейших сбоев в его работе. Станет ли он в конечном итоге первым лицом — вопрос в данном случае абсолютно непринципиальный, его роль на этапе переворота — минимизировать и свести к нулю уязвимость переходного периода между захватом власти и перехватом рычагов управления.

Подобный сценарий имеет две принципиальные и неустранимые проблемы, которые в конечном итоге могут либо осложнить его проведение, либо полностью разрушить.

Обе проблемы связаны с возможным наличием мощной силы, которую не удалось нейтрализовать до переворота, и которая сможет организовать сопротивление хунте.

Эта сила может опираться либо на властные ресурсы — то есть, быть частью правящей элиты, которая в результате госпереворота должна будет «пойти под нож», либо на народный авторитет — то есть, обладать серьезным влиянием на значительную часть активного населения, способного в условиях неизбежной властной неразберихи создать очаг противодействия пришедшей к власти клике.

Однако нужно понимать, что как раз для ликвидации подобного рода противостояния заговорщики прямо заинтересованы в максимально быстром перехвате рычагов управления и временной промежуток между самим переворотом и созданием ситуации, при которой противодействие ему уже невозможно, будет очень коротким — несколько дней, максимум недель. Наиболее логичное решение хунты в таком случае — как можно дольше тянуть с публичным выходом и объявлением о свершившейся передаче власти.

В том случае, если заговорщики сумеют «отработать» сценарий максимально грамотно, противодействовать ему возможно буквально в первые-вторые сутки после объявления о передаче власти. Далее любые попытки сопротивления будут задавлены госаппаратом и силовыми структурами, которые неизбежно перейдут под контроль путчистов.

Не менее логичным представляется при таком сценарии проведение ограниченных мероприятий «цветной революции». Для мобилизации силовых структур и перехода их под контроль хунты необходимо будет создать отвлекающий очаг напряженности — привычный и отработанный для противодействия ранее. Условно, небольшой Манеж или локальное Бирюлево — для ликвидации которых новое руководство потребует безусловной лояльности силовых структур. Любые попытки противодействия перевороту в таком случае будут представлены как антигосударственная деятельность и содействие бунтовщикам. Хунта потребует от силовых структур зачистки как спровоцированного ею самой контролируемого бунта, так и возможных структур сопротивления перевороту.

Описанный сценарий верхушечного переворота, естественно, выглядит крайне схематичным — сходу можно назвать разные варианты его проведения, существенно отличающиеся от изложенных. Однако главное — нужно понимать, что целью такого сценария является сохранение целостности страны и установление режима, подконтрольного спонсорам переворота, которыми, безусловно, выступят силы на Западе.

Стоит отметить, что предпосылки для такого сценарного плана существуют и выглядят вполне убедительными. Выгодоприобретателями такого сценария становятся представители части российской управляющей элиты, ориентированной исключительно на Запад, как наиболее подконтрольные ему. В условиях кризиса они заинтересованы в ущемлении конкурирующих властных группировок и перераспределения бюджетного «пирога» в свою пользу. Очевидно, что перераспределение коснется в первую очередь оборонных статей бюджета, который будет объявлен избыточным. Это в полной мере отвечает интересам Запада, крайне обеспокоенного программой перевооружения России.

Кстати говоря, можно сказать, что в рамки такого сценария вполне укладывается бездарная внешне политика России на украинском направлении. Принципиальная нерешаемость проблемы ДНР и ЛНР, затягивание конфликта, постоянное создание трудностей и проблем восставшим приводит к тому, что в кровавый конфликт на Востоке Украины втягивается все больше патриотически настроенных граждан России, которые могут стать той силой, которая будет противодействовать перевороту в Москве. Идет учет и постановка на контроль всех организаций, потенциально способных стать ячейками сопротивления хунте в России, выявляются их связи, координация, счета и ресурсы, фиксируются лидеры — как уже проявившие себя, так и потенциальные. Они должны будут стать целью хунты на втором этапе переворота — этапе взятия ситуации в стране под контроль.

Наконец, Запад может создать инцидент, спровоцировав открытое применение вооруженных сил России в конфликте на Украине. Это может стать поводом для выдвижения ультиматума пришедшей к власти хунте о добровольном разоружении России, как страны-агрессора. Существование незатухающего конфликта на наших границах создает широкое поле для любых маневров в этом направлении.

Во всяком случае, в рамках подготовки к государственному перевороту внешне бездарная и почти предательская политика России на Юго-Востоке Украины выстраивается во вполне логичную и осмысленную. Тот факт, что президент России не может переломить ситуацию, которая объективно ведет лично его на плаху, можно объяснить целенаправленной работой его окружения по дезинформированию и созданию ложной картины происходящего и ее последствий. Я уже приводил пример из российской истории, когда группа, состоящая из второстепенных чиновников и высших сановников двора, известная под именем «безобразовская клика» по имени ее лидера А.М.Безобразова, обладающая влиянием на царя (достаточным, чтобы, к примеру, сместить с поста министра финансов ее противника С.Ю.Витте), сумела подмять под себя дальневосточную политику России и довести дело до жесткого обострения отношений с Японией и в конечном итоге привести страну к русско-японской войне.

Не стоит представлять первое лицо государства как непогрешимого и всевидящего самодержца — даже в условиях абсолютной монархии возможны комбинации, при которых группа алчных сановников в личных целях может поставить страну на грань катастрофы. Особенно, если за ними стоят интересы великих держав — противников России. Речь идет не о примитивной формуле «хороший царь-плохие бояре», ситуация выглядит вполне рабочей и без применения такого противопоставления, когда все хороши — и бездарное первое лицо, и беспринципные царедворцы.

Так или иначе, но сценарий верхушечного переворота, как мне представляется — вполне рабочий и имеющий право на существование. Однако он ограничен рядом описанных выше условий, а главное — работает лишь в том случае, если западные технологи «цветной революции» заинтересованы лишь в смене правящего режима на более подконтрольный и коллаборационистский.

«Цветные технологии» при таком сценарии будут иметь вспомогательную роль и служить в основном для решения второстепенных задач — в первую очередь, для обоснования действий хунты непосредственно перед переворотом и сразу же после него. Масштаб применения «цветных технологий» в этом сценарии будет существенно ограничен и вполне подконтролен на всех стадиях процесса его технологам.

В случае, если целью Запада является дезинтеграция России и ее распад, сценарий переворота выглядит принципиально иначе.

Alexander wrote: Это главный аргумент? Если да, то я предлагаю посмотреть какие еще утверждения можно обосновать корреляциями по времени с визитами высокопоставленных пиндосов.

Боюсь Вам надо поработать над различением фактов и аргументов. Если грубо, то факты отвечают на вопрос "кто" и "что" (сделал). А вот аргументы на вопрос "почему" и желательно "как".

Вот если бы Лавров упомянул суммы потраченные пиндосами на переворот, время потраченное на организацию будущей хунты, угрозы наказания противникам переворота в виде санкций, угроз уголовного преследования и даже попытки замочить того же Януковича после 22-го февраля, то тогда это были бы аргументы.

Мне абсолютно все равно. Если я не буду стрелять в Авдеевку, потому что там мои живут люди, то я со спокойной совестью могу стрелять в любой другой город украинский, и мне не будет жалко ни мирных жителей, никого.

— В Доме правительства в июле я подошла к вам, думая, что вы охранник Стрелкова. У вас была загипсована рука. Я спросила, не больно ли вам.

— А я ответил: «Нет». Мы тогда находились у Бородая — Стрелков и я. И мы с ним… очень плотно ругались по поводу сдачи Славянска. У нас был просто дикий скандал. И перед тем, как оттуда выйти, я произнес фразу: «Вы, Игорь Иванович, для нас по-другому пахнете».

— Потому что он из Москвы?

— Нет.

— Почему?

— Потому что для меня… — у него раздуваются ноздри, — снести девятиэтажки на окраине Донецка — дико.

— А он снес девятиэтажки?

— Мы ему не дали их снести.

— А он хотел?

— Да.

— Потому что он реконструктор и смотрит на войну как на игру?

— Потому что, по его мнению, обороняться в развалинах удобнее. Потому что он тут не живет. Но я прекрасно понимаю, что ты сейчас пытаешься сделать — выяснить, что я о нем думаю. А вот это — уже мое личное.

— Он был своим пацаном?

— Он был человеком, который воевал рядом с нами. Но его взгляды на ведение боевых действий не поддерживало девяносто процентов его войска.

— Как слишком жестокие?

— Нет, — мягко отвечает он. — Слишком другие. Он офицер и воспринимает войну как догму. А здесь другая война. И мы пытались ему объяснить, что наша война — другая, что она не заключена в тактических ходах, направлении ударов и в жестокой обороне. Ну нельзя этого делать. Если идти по догмам, то в обороне Славянска должно было участвовать как минимум двадцать тысяч человек. Тогда город гарантированно не был бы взят противником. А так как у него людей было только около шести тысяч, то оборона должна была строиться по-другому. Он по-своему герой. Он поднял знамя и так далее. Мы его за это уважаем. Но в тех вопросах, которые он пытался решить за счет жизней наших земляков… ну… мы бы сделали по-другому.

Большинство военнослужащих с той стороны — родом из Донбасса.

— Вы верите в Бога?

— Да.

— Бог видел парад пленных?

— Да. Он видел парад и он видел на нем меня. Бог видел, как я в тот момент грешил.

— А вы грешили?

— Конечно. Но я скажу одно. Этот парад перевернул сознание всего мира. И в первую очередь сознание тех людей, которые посылают сюда своих сыновей. У многих я вызвал антагонизм. Многие хотели порвать меня как бобика… Я был самым несчастным человеком на этом параде. На самом деле я в тот день напился. Но обратите внимание на то, как после парада изменилась конъюнктура политическая — даже в России. Все поняли, что идет война, а не АТО.

Лень писать самому, но словообильный Эль Мюрид

Первый этап. Подготовка...
К примеру, негативный образ Владимира Путина для исламской среды формируется исходя из его создания картины борьбы против мусульман, исламских ценностей и образа жизни. В среде городской интеллигенции и космополитичных интеллектуалов развивается тема «зажима» демократических ценностей. Националистам вбрасывается идея угнетения русского народа, которую проводит лично Путин.
Другие фигуры руководства шельмуются по иным признакам — премьер Медведев представляется бездарным и никчемным неудачником-инфантом, министру иностранных дел Лаврову вменяется наличие дочери, проживающей за рубежом (как, кстати, и Путину), министр обороны Шойгу в средствах массовой пропаганды, работающих на государственный переворот, представляется коррупционером, за которым тянется «хвост» еще со времен работы в МЧС.

Вы знаете Крыс, я пытаюсь разобраться в позиции Александра.

Вы до сих пор ее не поняли? Это весьма странно.

Я правда, почти уверен, что это стеб, но все же...