Ну вот, интересная жизнь была у людей, и всем же на это насрать...
А Сталину каких-то там сраных любовниц либероиды до сих пор простить не могут
Ох уж эти мОРАЛисты
Во время войны Констанц, несмотря на свой промышленный потенциал, только по счастливому стечению обстоятельств не стал объектом авиаударов союзников, вслед за соседним швейцарским Кройцлингеном активно используя светомаскировку.
Хотя про светомаскировку в Википедии написана абсолютная правдаа, у читателя создается обманчивое представление, и даже противоположное реальному положению дел. Констанц действительно активно применял светомаскировку, но, так сказать, обратную. В отличие от остальных немецких городов, Констанц не погружался во тьму по ночам, а нагло врубал на полную уличное освещение, из-за чего союзные бомбардировщики, не предполагавшие такой дерзости, были уверены, что видят швейцарский город.
педофилия - это одна из немногих положительных черт Сталина.
как так?
в глуши и безнадежье ссылки у молодого Кобы со стоящим не было большого выбора кроме как залететь с вертящей задом, хоть и несовершеннолетней, искусительницей Лидкой Перепрыгной
У нас на Пятницкой в букинистической лавке за 100 рублей купил книжку Валентины Красковой "Кремлёвские кланы", выпущенную в 1998 году.
Открыл её дома и наткнулся на маленькую историю, о которой услышал в первый раз.
Во время индустриализации в конце 1920-х - начале 1930-х в Грозном работал английский инженер-нефтяник Брайан Монтегю Гровер. Он влюбился там в дочь местного аптекаря, хотел на ней жениться. В середине 1930-х он вернулся в Англию. Пару лет хлопотал, чтобы возлюбленную выпустили из СССР. Не удалось.
Гровер выучился пилотировать, купил подержанный самолёт и в ноябре 1938-го нелегально, через Стокгольм, прилетел в СССР, чтобы вывезти оттуда невесту.
Ему не хватило топлива до Москвы (оттуда хотел ехать на поезде в Грозный). Самолёт сел на колхозное поле где-то под Калининым.
Гровера арестовали и привезли в Москву. Началось следствие. Об англичанине доложили в Кремль. В результате Гровер был освобождён, получил разрешение жениться и вывезти свою жену в Англию.
В Лондоне супружеская чета Гроверов подружилась с советским послом Майским. Во время войны они стали активистами Советского Красного Креста в Англии.
[Forwarded from Красный Сион (Netovetz Netovetz)]
ГБшник даже в тюрьме остаётся ГБшником.
Известно, что после смерти Берии десятки его приближённых были расстреляны или осуждены. Осуждённых привезли в самую строгую тюрьму того времени - во Владимирскую. И там они принялись наводить порядки:
"Как подлинные советские люди, Людвигов и Шария не могли в тюрьме сидеть без дела,а работы в те годы во Владимирской тюрьме не было. Конечно, в хозобслугу, где бериевцы общались бы с широким контингентом, их зачислить не моглиОни требовали работы, и им начальство приискало работу по специальности без контакта с другими з/к. В 1956 году они начали переинвентаризацию библиотеки Владимирской тюрьмы. Время от времени другие из бериевцев подключались к просмотру книг.
Дело в том, что, входя в систему МВД-МГБ, тюрьма не получала тех циркуляров, которыми на воле в 1925-1953 годах из вольных библиотек изымалась запрещённая литература, подлежавшая размалыванию на макулатуру. Из-за отсутствия циркуляров в тюремной библиотеке сохранялись книги авторов, расстрелянных этой самой бериевской бандой, или раньше ежовской. И едва они принялись за составление каталога, как у них волосы встали дыбом. Например, знают они, что Георгий Венус - враг народа, посажен в 1937 году, а книга его "Война и люди. 17 месяцев с дроздовцами" (это роман, а не хроника) 1931 года издания свободно выдаётся каждому заключенному в тюрьме, губит идеологически его душу! И они начали писать рапорты о необходимости изъятия, уничтожения, запрещения и т.п. воспитательных акций.
В целом они своей "большевистской непримиримостью" запугали администрацию. От лавины доносов бериевцев с громкими словами - не спастись. В итоге библиотека Владимирской тюрьмы подверглась, как в годы репрессий, чистке, запрещенные книги были ликвидированы по доносам осуждённых бериевцев, и от былой библиотеки осталась только легенда".
(Из книги "И.Закурдаев. Владимирский централ. История Владимирской тюрьмы")
Пользующийся громкой известностью по своим всесветным уголовным авантюрам, лишенный всех прав, Николай Савин, в настоящее время препровождается в Петербург из Лиссабона, где арестован и выдан русскому правительству.
Савин, бывший корнет гвардии, после ряда преступных похождений в России, преимущественно в области всевозможных мошенничеств, последний раз был судим московским окружным судом и, по лишении всех прав состояния, сослан в Сибирь. Из мест ссылки Савин вскоре бежал заграницу и начал свои преступные похождения в Европе. Здесь его авантюры неисчислимы; кажется нет такого государства в Европе, которое не судило бы и не разыскивало Савина по обвинению в различных проделках. Совершая преступление, он проявлял изумительную ловкость и в большинстве случаев скрывался от наказания. Пользуясь своим воспитанием и прекрасным знанием иностранных языков, Савин присвоил себе заграницей выдуманное имя графа Тулуз-де-Лотрека и вращался в обществе, которое служило ему ширмами для ловкого скрытия преступных проделок. Многочисленные члены этого общества делались не редко его жертвами.
Под именем графа Тулуз-де-Лотрека Савин много раз был женат в Европе и Америке с целью заполучения больших приданных, причем своих жен он бросал, как только присваивал себе их состояние. Летом текущего года Савин направился в Португалию и в одном из учреждений Лиссабона покушался на обманное получение крупной суммы денег, но это ему не удалось. Мнимый граф был арестован, но затем каким-то путем избег суда и только еще находился под арестом в ожидании скорого освобождения. Однако власти Лиссабона при наведении справок о графе Тулузе, случайно обнаружили его настоящее имя и все преступное прошлое, о чем не замедлили сообщить в Петербург, предложив выдать преступника русскому правительству. <...>
На этом теплоходе путешествовали только избранные. Этот лайнер прекрасно знали на западе - по нему судили, как живут в Советском Союзе, но большая часть населения СССР даже не догадывалась о его существовании. Его жизнь была окутана тайной. До сих пор остается тайной и его гибель
16 февраля 1986 года в 15:00 из Новозеландского порта Пиктон вышел советский круизный лайнер «Михаил Лермонтов» на борту, которого находилось 408 пассажиров и 330 членов экипажа. Теплоход шел проливом Королевы Шарлотты. В 16:35 капитан судна ушел в каюту, а на мостике остались вахтенный штурман, второй помощник капитана, два матроса и новозеландский лоцман. Лоцман рассказывал пассажирам по радио о местных достопримечательностях. По его просьбе курс судна прокладывался поближе к берегу. В 17:30 теплоход вышел проложенным курсом из пролива в открытый океан.
Неожиданно лоцман отдал команду: «Руль влево, 10 градусов». Вахтенный офицер продублировал приказ, и теплоход, меняя курс, вошел в узкий пролив между мысом Джексон (Cape Jackson) и маяком Walkers Rock. Второй помощник капитана Гусев доложил, что видит буруны на воде. На вопрос, почему изменился курс, лоцман ответил вахтенному штурману Сергею Степанищеву, что хочет дать возможность пассажирам полюбоваться красотами мыса Джексон. В 17:34 прозвучала вторая команда лоцмана: «Руль влево, 10 градусов». Теплоход «Михаил Лермонтов» в 17:38 на скорости 15 узлов вошел в пролив. Неожиданно пассажирское судно на полном ходу врезается в подводную скалу. Длина пробоины составила 12 метров. Были повреждены водонепроницаемые переборки, и по инерции теплоход продолжал двигаться вперед. На ходовом мостике незамедлительно появился капитан Воробьев, который взял управление судном на себя. Он решил выбросить теплоход на песчаную отмель в заливе Порт Гор (Port Gore).
Проект теплохода «Михаил Лермонтов» стал удачной пропагандисткой акцией советского правительства. Теплоход фактически выполнял работу дипломатических служб, успешно рекламировал на западе советский образ жизни.
После Карибского кризиса 1962 года международная обстановка потеплела советское правительство предприняло ряд мероприятий направленных на наведение мостов между востоком и западом. Советско-канадскую линию открыл теплоход «Александр Пушкин». Теплоходу «Михаил Лермонтов» было поручено осваивать тур СССР-США. В день прибытия в Нью-Йорк советский лайнер посетило около 500 журналистов, а утром американские газеты вышли с заголовками: «Гудки теплохода «Михаил Лермонтов» положили конец холодной войне».
Американцы признали советский лайнер и на судне появились пассажиры. Теплоход стал заметным кораблем на рынке пассажирских перевозок. Он создавал серьезную конкуренцию некоторым западным круизным лайнерам. Когда американская линия была закрыта, в министерстве морского флота СССР обратили внимание на большой поток пассажиров между Англией и Австралией и в 1979 году теплоход «Михаил Лермонтов» был отправлен работать в Южное полушарие. Советский круизный лайнер совершил семь кругосветных туров. Он выходил из Лондона, посещая красивейшие уголки мира, и возвращался в Лондон, но уже с другой стороны света.
В Англии билеты на советский лайнер продавались по цене 70 долларов за сутки. Десятидневный тур на теплоходе стоил 700 долларов США.
Англичанам, например проживание на советском теплоходе порой обходилось дешевле, чем жизнь на берегу. Этот факт естественно не нравился западным круизным фирмам, поэтому ими предпринимались всякого рода провокации.
В 19:18 крен судна уже составлял 13 процентов, на теплоходе включилось аварийное освещение. В 19:20 на помощь к тонущему судну прибыл танкер-газовоз «Tarihiko» и морской паром «Arahura». Была дана команда, срочно высадить пассажиров. Посадка проходила относительно организовано. В 21:15 на мостик поступил доклад, что пассажиры доставлены на берег «Tarihiko» и «Arahura». Затем капитан отдал приказ проверить помещения и эвакуировать экипаж.
В 21:30 крен судна достиг 23 градуса. В 22:10 спасательная операция завершилась. Пассажиров и членов экипажа встречали полицейские и медики. Лоцман под присмотром двух членов экипажа был доставлен на паром «Arahura», но как только судно пристало к берегу, он таинственным образом исчез. Существует версия, по которой лоцман бежал с корабля через туалет, находившийся в капитанской каюте. Туалет имел двойные двери, о чем не догадывались советские офицеры. Полиция долгое время не знала, где его искать и каким образом он сумел скрыться.
Когда над пассажирским теплоходом спустилась ночь, он уже лежал на правом борту. В 22:10 знаменитый круизный лайнер «Михаил Лермонтов» затонул в заливе Порт Гор. Многие из членов команды, плавающие рядом с кораблем в шлюпках, с горечью смотрели на это ужасное зрелище. Они плакали и не верили, что это могло случиться. Когда провели перекличку, не отозвался один человек. Рабочее место Павла Заглядимова было в рефрижераторном отделении. Именно там судно получило основную пробоину.
В Ленинграде экипаж пассажирского теплохода ждали родные с теплыми вещами и представители компетентных органов, которых не интересовало психологическое и физическое состояние членов экипажа.
Катастрофа у берегов Новой Зеландии произошла в канун открытия 27 Съезда КПСС, что подогревало интерес к версии, что теплоход убрали с рынка конкуренты. По факту кораблекрушения судна, СССР и Новая Зеландия в рекордно быстрые сроки провели расследование. Материалы сразу засекретили. В истории гибели лайнера оказалось много не ясных вопросов - почему опытный лоцман повел судно на скалы, почему вахтенный помощник допустил изменения курса, можно ли было спасти теплоход и наконец, кто виноват.
18 февраля 1986 года Северо-Западной транспортной прокуратурой города Ленинграда было возбуждено уголовное дело по факту кораблекрушения теплохода «Михаил Лермонтов». В действиях капитана Воробьева следствие не усмотрело состава преступления. Обвинение было предъявлено старшему помощнику Степанищеву за передоверие своего права управление судном через рулевого. Через два месяца прокуратура передала дело в Ленинградский городской суд. Вскоре старший помощник капитана Сергей Степанищев был осужден на 4 года исправительных работ. При вынесении наказания суд учел неправомерные действия гражданина Новой Зеландии лоцмана марлборовской акватории Дональда Джемисона.
Решение суда по делу Степанищева новозеландская сторона назвала тоталитарным правосудием. Джемисон осужден не был, он добровольно сдал свою лоцманскую лицензию и выразил глубокое сожаление о происшедшем инциденте. Свою карьеру лоцман завершил капитаном небольшого грузового судна. О трагедии теплохода он никогда не говорил даже с земляками. За все эти годы ни одному журналисту так и не удалось взять интервью у Дональда Джемисона.
История судна «Михаил Лермонтов» не закончилась его гибелью. Иностранные пассажиры забросали австралийские суды исками к Балтийскому морскому пароходству на миллионы долларов США. Чтобы снизить меру возмущения новозеландское руководство подняло на поверхность сейф с драгоценностями пассажиров, сдавших их на хранение.
Пассажирский теплоход не был застрахован, так как страховать в советских компаниях не имело смысла, ведь весь морской транспорт принадлежал одному собственнику - государству. Средства на выплату принесенного ущерба пассажирам попытались взыскать с Новой Зеландии. В апреле 1989 года Балтийское морское пароходство предъявило властям порта Пиктон и лоцману Дональду Джемисону иск на 100 миллионов австралийских долларов или 45 миллионов долларов США. Судебный процесс длился несколько лет. Юристы выяснили, что лоцман был един в нескольких лицах. Он исполнял обязанности генерального директора правления и капитана порта Пиктон, был единственным лоцманом и вдобавок экскурсоводом по всей акватории. Джемисон работал 7 дней в неделю по 16-18 часов в сутки. Чрезмерно эксплуатируя Дональда Джемисона, власти порта Пиктон нарушали огромное количество как новозеландских, так и международных конвенций, а значит, должны были отвечать за действия лоцмана, которые привели к трагическим последствиям. В итоге Балтийское морское пароходство получило 2 миллиона 750 тысяч долларов США. Сумма, конечно значительно меньше, чем была заявлена в иске, но советская сторона посчитала такой исход дела благополучным.
До места гибели теплохода можно добраться за три часа. Аренда катера и снаряжение стоит 800 американских долларов. Теплоход «Михаил Лермонтов» лежит на глубине 36 метров. В ясную погоду его борт можно увидеть с поверхности моря.
Почитал немного советский сборник мемуаров латышских стрелков, там у Вацетиса кинематографичные воспоминания о падении Казани.
Белые ворвались в город и все поголовно съебались в таком темпе, что забыли даже казну фронта. Остались только латыши, которые до последних минут сдерживали наступление, вплоть до эпизодов, когда на первом этаже белые, а на втором Вацетис со штабом.
И вот казанский кремль уже белый, латыши зажаты в центре города и надо как-то выбираться. Они расходятся малыми группами (Вацетис сам пишет, что старался в критической ситуации отдавать приказы спокойным и тоном и я хорошо себе представляю как сумрачно это смотрелось). В итоге сам Вацетис и еще 11 человек зажаты в простреливаемом переулке. Чтобы выбраться надо идти по одному, делая вид, что гуляешь. И они так и шли, кому-то везло, а кого-то убили. Пока выходили, их осталось шестеро.
И дальше Гай Ричи:
ну то есть стоишь себе такой белый офицер с дамой, нервничаешь, город только взяли, по переулкам бродят латыши о которых рассказывают форменные ужасы. а тут из темноты спокойный голос раз за разом повторяет "Идите к ебаной матери". И шаги навстречу
[Forwarded from Она развалилась]
на "мир обещал быть" прекрасный пост прислали
Хошунный князь народа дербетов Джа Лама, настоящее имя Лувсандамбийжалсан, он же Дамбижанцан. Родился в Калмыкии, в Астрахани, учился в дацане, после чего обучался в буддистском монастыре.
"Дамбиджалцан сам себя называл ламой, но никто не знал, был ли он в действительности таковым. Никто не знал его настоящий возраст. Никто не знал настоящей правды о нем".
Бардак в Монголии начался раньше, чем в России - в 1912 году - и Дамбижалцан оказался в нужном месте в нужное время. Он объявил себя инкарнацией князя Амурсаны и захватил китайский город Кобдос. После этого Джа Лама объявил, что он не более и не менее как инкарнация Махакалы - тибетско-монгольского бога войны и мести. И всеми делами он доказал, что имеет на это право.
Две тысячи семей, присягнувших Амурсану-Махакале ходили в набеги на соседние племена, угоняли скот, воевали с красными и с белыми, грабили караваны, наводя ужас на соседние племена Монголии, Туркестана, Сибири и Китая, на красных партизан и на белых казаков. Все знали, что после боя Джа Лама выгребал из-под продырявленного халата расплющенные пули, которые не могли ранить его. А с непокорных врагов бессмертный Махакала заживо снимал кожу, вырезал из груди сердце, освящал знамёна своей армии в крови неприятелей. Все знали, что одним взглядом он мог остановить целый отряд врага и внушить человеку любую мысль.
В 1920-е годы Красная Армия Монголии начала одерживать верх над бесчисленными белогвардейцами и бандитами. В 1923 году руководитель Службы Внутренней Охраны Монгольской Народной Республики с другими красноармейцами переодевшись паломниками проникли в лагерь Джа Ламы и убили его. Член Монгольской народной Партии и глава монгольских чекистов вырезал сердце Дамбиджалцана и съел его, чтобы получить неуязвимость, мужество и удачу своего врага.
Голову Джа Ламы засолили, закоптили, насадили на копьё и объехали с ней всю Монгольскую Народную Республику, чтобы каждый пастух-арат в каждом кочевье лично увидел, что Джа Лама мёртв и нужно не страдать хернёй, а строить социализм. После этого голову положили в бочонок с водкой и формалином и отправили в ленинградскую Кунсткамеру, где она и сейчас лежит где-то в запасниках.
Более 30 лет имя корнета Савина не сходило со столбцов русских, европейских и даже американских газет, помещавших самые невероятные его авантюры.
То корнет Савин открывает новый Клондайк на несуществующем острове и ухитряется реализовать фальшивые акции, то является претендентом на болгарский престол и принимается султаном на Селямлике, то совершает ряд смелых побегов из европейских тюрем или выскакивает под Тамбовом из окна вагона скорого поезда на полном ходу... Одно невероятнее другого - и без конца, без конца... Знаменитые авантюристы прошлых веков - Казанова, Калиостро и другие, чьими мемуарами зачитывается до сих пор весь свет, перед корнетом Савиным, выражаясь словами Расплюева:
- Мальчишки и щенки!
Более 25 лет Савин состоял бессменным обитателем тюрьмы, время от времени прерывая свое сидение за решетками смелыми побегами, появляясь снова то в России, то за границей, чтобы блеснуть на газетных столбцах то в телеграммах, то в уголовной хронике своим именем.
Кандидатуре на болгарский престол Савин в своих записках посвящает несколько глав, в которых прекрасно описана Болгария стамбуловских времен.
Он явился в Болгарию под именем гр. Николая де Тулуз-Лотрека и предложил нуждавшемуся в деньгах Стамбулову сделать государственный заем у крупных парижских банкиров, представителем которых он назвался, предъявив, конечно, фальшивые доверенности и другие документы.
Предложение это, которому Стамбулов обрадовался, ввело Савина в круг министров, где он занял почетное положение, кончившееся тем, что в один прекрасный день между Стамбуловым и им вышел такой разговор:
- Нам необходимо выставить своего кандидата и, во всяком случае, провалить на выборах в Тырнове невыгодного для нас князя Мингрельского. У нас кандидат уже намечен и утвержден нами.
- Кто же он? - спрашиваю я.
- Вы, граф! И я приехал просить вашего благосклонного согласия.
Удар грома из безоблачного неба не ошеломил бы меня так, как слова регента. Я думал сначала, что это шутка, но по выражению лица Стамбулова я убедился, что предложение его обдумано.
- А вы, кажется, удивлены, граф? Но я говорю серьезно, строго обдумано и приехал к вам не как знакомый, а как первый министр Болгарии после обсуждения всего с моими коллегами. Поверьте, что ничего удивительного в моем предложении нет. Почему вы, граф де Тулуз-Лотрек, чей род состоит в родстве с Бурбонами, не можете быть кандидатом на болгарский престол?.. Скажите, чем какой-нибудь Батенберг или князь Мингрельский достойнее вас, потомка владетельных князей Франции? Мы все это обсудили и просим вас.
И Савин на другой день дал свое согласие. Все это постановлено хранить в тайне до тырновских выборов, где народное собрание сделало бы все, что предложит Стамбулов, а затем, когда выборы состоятся, ничего бы не было страшного.
Далее решено было поехать новому кандидату в Константинополь, представиться великому визирю Киамил-паше, а затем и султану.
И через неделю Савин уже ехал на пароходе из Варны в Константинополь.
В главе "На пароходе" Савин так обдумывает свое положение:
"Это неожиданное предложение ошеломило бы всякого. Каково же оно было мне, скрывающемуся под чужим именем, даже не французу, а русскому офицеру, врагу тех, которые предлагают мне быть их князем? Предложение это было серьезно обдумано болгарскими воротилами. По их понятиям, я был человеком вполне подходящим. Возвышая меня на болгарский трон, они надеются сохранить за собой власть и силу в стране. Должен ли я, по их мнению, я, их креатура, оставить их бесконтрольно заправлять всем в стране?
И пришел я к заключению, что кандидатуру принять надо. Как русский, как славянин, я, будучи болгарским князем, мог принести более пользы России, чем какой-нибудь немец, назначенный Бисмарком и Англией. Я призван спасти Болгарию от всякого порабощения неславянских стран, я призван принести пользу общеславянскому делу и, может быть, очистить путь к Царь-граду славянам. Я убежден, что рано или поздно Царь-град будет центром славянства в руках России".
С этими мыслями подплывал Савин к Царьграду.
Далее. Он принят во французском и болгарском посольствах, как высокая особа, принят великим визирем и, наконец, султаном Абдул-Гамидом. Остаются отъезд в Софию и уже подготовленные Стамбуловым выборы.
Но...
Появились сведения в газетах о новой кандидатуре. В издающейся на английском языке константинопольской газете "Стамбул" напечатаны были какие-то оскорбительные намеки. И Савин вызывает редактора "Стамбула", англичанина, на дуэль, а когда тот отказывается, бьет его хлыстом по лицу.
Все газеты наполнились скандалом.
Но и это еще сошло бы.
Главное несчастье, решившее судьбу Болгарии и нового князя, было в том, что, будучи в Москве, Савин брился у парикмахера Леона, на углу Тверской и Леонтьевского переулка! Брейся он в другой парикмахерской, - он был бы болгарским князем.
Вышло так: Савин в табльдоте "Hotel de Luxembourg" завтракал с своей компанией. Рядом за другим столом сидел молодой человек, который долго смотрел на Савина, потом вдруг сорвался с места, с радостной улыбкой подбежал к Савину и рассыпался перед ним в любезностях:
- Как я счастлив видеть вас здесь, г. Савин. Давно ли из Москвы?
Кругом все смотрят: речь идет по-французски.
Савин оборвал его дерзостью, заметив, что он его принимает за другое лицо. Но дерзость его погубила.
Обиженный парикмахер, г. Верну, подмастерье Леона, набросился на Савина и закричал:
- Я подошел к вам вежливо, как к старому клиенту, а вы меня оскорбляете! Вы думаете, что я не читаю газет о ваших похождениях... Я сейчас буду жаловаться в посольство...
На другой день Савин был арестован и под конвоем в партии арестантов отправлен на пароходе в Одессу.
Его давно искали.
Во время немецкой войны он опять появился в Москве, был арестован, сослан в Нарым, а затем слухи о нем прекратились.
