В управление Веспасиан по жребию получил Африку и правил ею честно и с большим достоинством, если не считать, что однажды в Гадрумете во время мятежа его забросали репой.
А вы знаете когда и где в нашей стране впервые публично выставлялось трофейное фашистское знамя?
Правильно, в Самаре. Вот только дату смогут назвать единичные архивные и музейные работники.
Это произошло в 1924 году. Знамя прислали в подарок самарским комсомольцам подшефные немецкие комсомольцы города Берлина. В сопроводительном письме говорилось:
"В знак нашей тесной братской боевой солидарности, Берлин-Бранденбургская конференция постановила послать вам отнятое у фашистов в кровавой схватке знамя".
Знамя было захвачено в июле того же года на фашистском митинге в Берлине. Накануне фашисты зверски убили партийного активиста Отто Вильде. 650 комсомольцев построились колонной, таранным ударом прорвали полицейское оцепление и размазали фашистов по площади.
К посылке отдельно прилагались белогвардейские кокарды и значки, захваченные в рукопашных схватках юным боксером Францем Кульманом. Франц писал:
"Берлинский комсомолец посылает вам, самарским комсомольцам, маленькую коллекцию белогвардейских значков, которые я завоевал. Так как я занимаюсь боксом, то имею особую радость подраться с этими парнями без оружия, одним ударом уложить их, ибо вы можете представить, что без драки тут дело не обходится".
Знамя, значки и фотография Франца Кульмана были переданы самарскому Губкому РКЛСМ и, по распоряжению секретаря Губкома Петра Митрофанова, поочередно выставлялись во всех райкомах Самары и области.
Привет, чадушки. На прошлой неделе все обсуждали "Легенду о Коловрате", я тоже вставлю две копейки. Разумеется, там из исторических источников похерено все, что можно было похерить, но я хочу рассказать об одном фрагменте "Повести о разорении Рязани", который особенно жалко.
Сначала сам фрагмент:
"И услышал великий князь Юрий Игоревич Рязанский, что не будет ему помощи от великого князя Георгия Всеволодовича Владимирского, и скоро послал за своими братьями: за князем Давыдом Игоревичем Муромским, и за князем Глебом Игоревичем Коломенским, и за князем Олегом Красным, и за Всеволодом Пронским, и за прочими князьями. И начали советоваться, что нечестивого следует утолить дарами.
И послал [великий князь Юрий] своего сына, Федора Юрьевича Рязанского, к безбожному царю Батыю с дарами и великими мольбами не воевать Рязанскую землю.
Князь Федор Юрьевич пришел на реку Воронеж к царю Батыю и принес ему дары и молил царя, чтобы тот не воевал Рязанскую землю. Безбожный же царь Батый принял дары и лживо обещал не воевать Рязанскую землю, ибо лживым был и немилосердным, и гневно угрожал воевать Русскую землю.
И начал просить у рязанских князей дочь или жену себе на ложе, и некий рязанский вельможа из зависти нашептал безбожному царю Батыю, что у князя Федора Юрьевича Рязанского княгиня из царского рода и телом необычайно красива.
Лукавый и немилостивый в своем язычестве царь Батый, обуреваемый плотской похотью, сказал князю Федору Юрьевичу: «Дай мне, князь, познать красоту жены твоей!»
Благоверный же князь Федор Юрьевич Рязанский рассмеялся и сказал царю: «Не годится нам, христианам, водить своих жен к тебе, нечестивому царю. Если нас одолеешь, так и начнешь владеть нашими женами».
Безбожный царь Батый разъярился и оскорбился и сразу же велел убить благоверного князя Федора Юрьевича, а тело его велел повергнуть на растерзание зверям и птицам, и других князей и именитых воинских людей убил.
И укрылся один из воспитателей Федора Юрьевича по имени Апоница, и, взирая на благословенное тело господина своего и видя, что никто не заботится о нем, взял любимого своего государя и тайно похоронил его.
И поспешил к благоверной княгине Евпраксии, и сказал ей, что нечестивый царь Батый убил благоверного князя Федора Юрьевича, а благоверная княгиня Евпраксия стояла тогда в превысоком доме своем, держа в руках любимого своего ребенка, князя Ивана Федоровича.
И, услышав такие смертоносные, исполненные горечи слова, тотчас бросилась из превысокого дома своего на землю вместе с сыном своим, князем Иваном, и разбилась насмерть".
Фрагмент замечательный и, во многом, уникальный. Прежде всего, уникально то, что княгиня предстает перед нами в гораздо лучшем свете, чем ее муж. Да, он молодец, смеется перед лицом верной смерти, но для него жена что-то близкое имуществу: "Если нас одолеешь, то начнешь владеть нашими женами".
А его жену это не устраивает, она сама решает, будет ей кто-то владеть или нет. Страшный и сильный образ.
И автор "Повести" явно с сочувствием относится к поступку княгини, он называет ее благоверной, несмотря на то, что формально она самоубийца.
А в фильме что показали? Правильно, от монгола убегала, да и свалилась с колокольни.
Не смотрите псевдопатриотические фильмы, читайте древнерусскую литературу (по ссылке перевод Лобаковой, кусочек, который в посте, я сам чуть-чуть поправил, на мой вкус там была пара неточностей) lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4956
К сожалению, письмо до неё так и не дошло, а затерялось в губернаторской канцелярии. Вопрос о кафедре был решен в пользу другого претендента — на том основании, что тот был старше и по годам, и по преподавательскому стажу.
1917 год. В Гатчине генерал Краснов, командующий войсками Керенского, заключает бесславное для себя соглашение с большевистскими отрядами.
Входят: адъютант Керенского и Лев Давидович Троцкий. Вслед за ними казачонок с винтовкой. Казачонок уцепился за рукав Троцкого и не выпускает его.
Троцкий обращается к Краснову:
— Генерал, прикажите казаку отстать от нас.
Краснов делает вид, что не знает Троцкого в лицо.
— А вы кто такой?
— Я — Троцкий.
Казачонок вытягивается перед Красновым:
— Ваше превосходительство, я поставлен стеречь господина офицера (адъютанта Керенского), вдруг приходит этот еврейчик и говорит: "Я — Троцкий, идите за мной". Я часовой. Я за ними. Я его не отпущу без разводящего.
— Ах, как глупо!—бросает Троцкпй и уходит, хлопнув дверью.
А генерал Краснов обращается к столпившимся офицерам с фразой, достойной бессмертия. Он говорит:
— Какая великолепная сцена для моего будущего романа!
Россияне! Россияне!
Тут безвозвратный закат генеральского солнца. Поражение под Петербургом. Судьбы России. А он, командующий армией (правда, в две роты и девять казачьих сотен, но все же решающей: быть или не быть), толкует о сцене для романа? А? Как вам это понравится?
Многие считают что Толстой был представителем высшей аристократии - как же, граф! Но это неверно - он захудалый провинциальный дворянин. А вот его ближайший соратник Чертков - да - из самой высшей. Александр 3 и Мария Фёдоровна были друзьями семьи его отца - командира Преображенского полка, его мать - просто близкой подругой Марии Фёдоровны.
Жена Черткова также была из известной фамилии - Дитерихс. А самоe главное- увековечена на одной из самых известных русских картин:
Я учился в третьем классе, а во второй поступил Лёвка Троцкий, а в первый его брат Сережка и ещё Сережка Каменев. Со мной за партой сидел Юровский — сын чиновника, ведавшего всеми денежными делами РСФСР. Не помню, как назывался его комиссариат, Наркомата финансов тогда ещё не было. В 4-м классе учился Козловский — сын какого-то важного чина по карательной части, а в 5-м — дочь управляющего делами Совнаркома Бонч-Бруевича.
Серёжка Каменев был веселый, юркий и озорной мальчишка. Он стащил у отца, Льва Борисовича, браунинг и на переменах забавлялся тем, что целился в девчонок и спускал курок. Конечно, браунинг был не заряжен, но девчонки визжали, и это было весело. Его тёзка, младший Троцкий, был наоборот, жирный, рыжий, неуклюжий и вечно раздражённый парень, одетый в какой-то зеленый лапсердак. Он потихоньку взял каменевский револьвер, зарядил его боевым и патронами и, не говоря ни слова, положил назад. Интересно, что-то будет? На ближайшей перемене ничего не подозревавший Каменев в упор выстрелил в свою одноклассницу Тамару Ростковскую. Но, к счастью, он не был Ворошиловским стрелком и ухитрился промазать, только косу ей прострелил и зеркало в зале разбил. Педагогический совет был в ужасе, судили и рядили, но Троцкого наказать не решились. «Как-никак сын ближайшего соратника Ленина, организатора Красной Армии, народного комиссара обороны». А Каменева, рангом пониже, всё-таки исключили из школы.
5 (16) октября (1793) в четыре часа с половиной поутру.
«Пишу к вам, любезнейшая сестра, в последний раз. Я осуждена не на позорную смерть, ибо она существует только для преступников, но на соединение с вашим братом. Будучи невинна, как и он, надеюсь оказать ту же твердость в последние минуты. Я спокойна, ибо совесть ни в чем меня не укоряет. С глубочайшим огорчением оставляю бедных детей моих; вы знаете, что я жила единственно для них. В каком положении оставляю я вас, добрая и нежная сестра! Вы пожертвовали всем, чтоб не расставаться с нами. Я узнала из актов процесса, что дочь моя разлучена с вами. Ах! Бедное дитя! Не смею писать к ней: она не получит моего письма. Не знаю, получите ли вы сие письмо. Примите для обоих детей моих мое благословение! Надеюсь, что некогда, пришед в возраст, они будут соединены с вами и будут в полной мере пользоваться вашими нежными попечениями. Они должны помышлять о правилах, кои я беспрерывно старалась им внушить, что точное дополнение должностей есть важнейшее дело в жизни, что дружба и взаимная доверенность составят их счастье. Дочь моя, в возрасте своем, должна помнить, что она обязана помогать брату своими советами, внушаемыми ей опытностью и дружеством, а сын мой, с своей стороны, обязан оказывать сестре своей все рачения и услуги, внушаемые дружеством. Оба должны чувствовать, что в каком бы состоянии ни были, они найдут счастье свое единственно в тесном между собою союзе. Пусть они возьмут нас в пример. Сколько утешений дружба доставляла нам в несчастье! А в счастье наслаждаемся им вдвое, когда можем, разделить его с другом. И где можешь найти друзей нежнее, любезнее, если не в семействе своем? Сын мой должен всегда помнить последние слова отца своего, которые и я подтверждаю, он никогда не должен стараться об отмщении за нашу смерть.
Да уж, праздник... Не смешно. НО сейячас и не анекдотичНО:
Ленин был большой шутник- первый декрет издал о Земле. Землепашцы земли не увидели, НО они тоже оказались шутники: Ленин тоже до сих пор земли не увидел.
Городской дом Салтычихи в Москве находился на углу улиц Большая Лубянка и Кузнецкий Мост, то есть на месте, где позже были построены доходный дом Торлецкого — Захарьина и здания, принадлежащие ныне ФСБ России.
[Переслано из Трудолюбов]
Еще про искусство, точнее про то, кто и за что его ценит. Пробыв три дня в Вашингтоне, я, конечно, зашел в Вашингтонскую национальную галерею и снова подумал о том, сколько же там картин, вывезенных из Эрмитажа. Это ядро коллекции Эндрю Меллона, а без этой коллекции не было бы музея в столице США. В коллекции не просто картины - а вещи мирового значения, которые в ХХ веке крайне редко меняли хозяев. Картины были проданы Сталиным в 1930-31 годах, чтобы поднять денег на индустриализацию. Среди того, что бизнесмен Меллон тогда купил: Благовещение Яна ван Эйка, "Поклонение волхвов" Боттичелли, "Мадонна Альба" Рафаэля, "Венера с зеркалом" Тициана. Поразительно. За все это было уплачено что-то в районе шести миллионов долларов. Этим была оплачена, наверное, одна из печей Магнитки или цех Челябинского трактороного завода, которые проектировали тоже американцы. Вот картины - с сайта галереи www.nga.gov/features/slideshows/masterpi...urchased-mellon.html
В Раненбург. уезде, в селе H., проживают два брата—Лука и Александр.
Младший, Лука, человек по селу «кредитный», обстоятельный; старший же, Александр, страдает исконным русским пороком — любовью к водке. Живут они раздельно.
Приходит как-то старший брат к младшему и видит, что тот ест похлебку, и говорить ему:
— Дай, брат Лука, поесть мне похлебки, я вот уже целый день не ел...
— Изволь, — отвечает Лука, — только отдай мне свое старшинство...
— Мне мое старшинство не поможет и не нужно... Возьми, дай только поесть...
На-днях пришло из Сибири известие, что после умершего там брата Луки и Александра остались деньги 100 рублей. Скоро пришли в волость и деньги...
Получил их, как старший член семьи, Лука...
Александру чтобы восстановить свои права, отданные за похлебку, подал жалобу в волостной суд.
Интересная судьба. Шушенский крестьянин Симон Ермолаев по долгу службы волостного заседателя присматривал за ссыльными, одним из которых был Ленин. Впоследствии он развернет это знакомство в советские мемуары о дружбе с вождем. Крупская весьма возмущалась этими воспоминаниями: «сейчас «друзьями» Владимир Ильича называют себя и бывший непосредственный наблюдатель за ссыльными, тогдашний заседатель Ермолаев». Интересно, что Ермолаев, согласно тогдашним правилам был поручителем на свадьбе у Ленина и Крупской в Шушенском, о чем осталась запись в метрической книге.
Сам Ермолаев был «справным» сибирским мужиком, он торговал скотом, был агентом немецкой фирмы по скупке пушнины. К своей обязанности надзирателя относился легкомысленно, за что даже подвергался взысканиям при побегах. Это подтверждает и Крупская: «Заседатель – местный зажиточный крестьянин больше заботился о том, чтобы сбыть нам телятину, чем о том, чтобы его ссыльные не сбежали».
Ермолаев был популярным человеком в своей округе, и в 1906 общий состав выборщиков Енисейской губернии избрал его депутатом в 1-ю Государственную Думу. Прогрессивная общественность шумно встретила его избрание: «Мы только что пережили событие огромной исторической важности. Мы видели среди нас первого члена Государственной Думы, избранного из среды крестьян нашего уезда. Мы чествовали первого избранника трудовой, сермяжной крестьянской Сибири. В лице Ермолаева…вся крестьянская Русь совершила такой огромный шаг, какой еще недавно ей и не снился», - писала местная либеральная газета.
20 июня 1906 в Минусинске состоялась торжественная отправка депутата в столицу. Священник-социалист, будущий левый эсер и член Учредительного собрания, отец Александр Бриллиантов благословил Ермолаева и поклонился ему в пояс.
В столицу Ермолаев через российские просторы добрался лишь за несколько дней до роспуска «Думы народного гнева». Успел войти в состав Трудовой группы, после роспуска парламента Ермолаев присоединился к т.н. «Выборгскому воззванию» - обращению группы депутатов к народу России оказывать правительству гражданское неповиновение – не платить налоги, не давать солдатов и так далее (характерно, что из 220 подписавших обращение выполнил его наказ не платить налоги только один депутат). Правительство возбудило против инициаторов протеста уголовное дело. Ермолаев смекнул, что влип и бежал аж в Монголию, где скрывался 7 месяцев. После возвращения в Россию его опознали и арестовали, в 1909 он был осужден на три месяца тюрьмы, отбывал наказание в «Крестах».
После произошедшего Ермолаев отошел от политики (по приговору ему было запрещено занимать выборные должности) и вернулся домой в Шушенское, к хозяйству.
Февраль 1917 застал его заготовителем в местном кооперативе. Как заслуженный «борец с самодержавием» Ермолаев возглавил революционную власть в Шушенском.
К большевикам Ермолаев отнесся негативно, приветствовал власть Колчака, помогал подавлять Минусинское восстания против его режима. Однако для колчаковских офицеров он был слишком неприемлемой фигурой, его в итоге арестовали по подозрению в большевизме, а дом реквизировали под штаб. Затем вернувшиеся красные убили его 14-летнего сына Григория.
Но сам Ермолаев вывернулся, возможно, помогло «знакомство» с Лениным, в 20-е годы он работал заготовителем пушнины, сначала на американцев, потом на советский Сибторг .
В 1931 «красное колесо» докатилось и до него. Он был раскулачен и арестован, чекисты припомнили ему поддержку Колчака, Ермолаев был осужден на 5 лет условно. Его сыновьям повезло меньше – Михаил Ермолаев был расстрелян, а Семён был осужден на 10 лет лагерей. В 1935 Ермолаева арестовали по тем же обвинениям, но ему удалось доказать, что у Колчака служил его однофамилец и его отпустили. С 1937 он жил на пенсии в Красноярске. В 1946 Ермолаев набрался наглости и стал выбивать себе персональную пенсию как борец с царизмом, но ему было отказано. Умер в 1948.
