– Почему Решевский отказался играть в субботу?

– Раньше, хотя он и еврей, – говорит Ботвинник, – он отлично играл в субботу, но только не записывал ходы. Во время войны у него умер отец. Решевский говорит, что это – кара Божья за то, что он не соблюдал правил. Но, как мы узнали, у него есть старый дядя, который может оставить ему наследство, а дядя очень религиозный.

В другой раз я завел разговор, что игра советских со мной в одних турнирах еще не означает снятия запрета на имя. Говорил, что ни в одном газетном сообщении о турнирах «Интерполис», а я играл в восьми, я не увидел своего имени. Вспоминал Оруэлла, делал параллели. Показывал ему книгу Горта и Янсы, вышедшую на русском под названием «Вместе с гроссмейстерами». Страницу, где под диаграммой из моей партии можно прочесть «в одной из партий Янсы»…

Любош слушал не прерывая, разве что скучно смотрел на меня: «Имя, говоришь, не упомянули… А знаешь, что они из-за меня сделали с той же книгой в Чехословакии? Не знаешь? Ее уже отпечатали, но какой-то дотошный цензор обнаружил пример из моей партии... Так вот, из каждого экземпляра, а их было 18 тысяч, вырвали страницу с моим именем, отпечатали новую и вручную вклеили эту новую страницу в книгу. Вручную! А ты говоришь диаграмму…»

Реннод де Монтабан
Даже в весьма отдаленные времена шахматисты весьма болезненно реагировали на поражения в шахматных партиях. Некий Реннод де Монтабан играл партию с племянником Карла Великого и проиграл ему. В припадке ярости он схватил шахматную доску (а в те времена они были весьма массивными) и ударил своего соперника по голове. От удара соперник скончался на месте, а дальнейшая судьба Реннода мне неизвестна.

Два принца
Когда сын Вильгельма Завоевателя, принц Генрих, находился при дворе французского короля, он часто играл партии с наследником престола Людовиком. Во всех партиях постоянно выигрывал Генрих, что все больше и больше раздражало Людовика. После одного из проигрышей Людовик запустил в Генриха шахматной доской и обозвал его бастардом и сыном бастарда. В ответ Генрих той же доской раскроил Людовику кожу на голове. Но тут вмешались придворные и предотвратили дальнейшее развитие конфликта.
Может быть, отсюда и пошла многовековая вражда французов и англичан?

Граф де Стайр
Граф де Стайр отличался весьма вспыльчивым характером и, получив мат, мог чем угодно запустить в своего соперника, а то и ранить его. Его постоянный соперник, полковник Стюарт, перед тем как объявить мат своему командиру, убегал в дальний угол комнаты и оттуда кричал:
"Вам шах и мат, сир!"

Может быть, отсюда и пошла многовековая вражда французов и англичан?

Книги по дебютам всегда были скоропортящимся продуктом, и особенно это касается романтических начал прошлого. Королевский гамбит сегодня считается крайне рискованной авантюрой, да и многие острые «форсированные» варианты «Защиты двух коней», поставленные под беспристрастное око неумолимого монстра, в наше время тоже подверглись пересмотру. Зачастую с безжалостным вердиктом.

Правда, однажды и тогда хватило соперника во плоти и крови. Это случилось ровно семьдесят лет назад в четвертьфинале первенства страны, игравшемся в ЦШК на Гоголевском, а короткую экзекуцию теоретику в дебюте Понциани учинил четырнадцатилетний подросток из Ленинграда.

«Имей в виду, Боря, - сказал расстроенный Эстрин своему юному сопернику, когда они покидали зал, - я анализировал эту жертву, она не проходит, я просто забыл, как там надо играть…»

«Да там у вас, Яков Борисович, всюду проиграно было …» - коротко бросил победитель и к всеобщему изумлению лихо съехал вниз по широким перилам Клуба на Гоголевском.

Яков Борисович был из тех, кого называют жизнелюбами, даже если через всю жизнь он пронес самую главную любовь - к самому себе.

Среди многочисленных книг Эстрина была и посвященная чемпионам мира. На обложку этой, изданной в ФРГ книги, были вынесены портреты всех чемпионов мира по шахматам, включая… его самого.

В другой раз, тоже в Западной Германии, куда он приезжал как к себе домой, можно было увидеть афишу с его огромным портретом. Из текста на афише следовало, что в ближайшую субботу в местном клубе состоится лекция «Мой путь к званию чемпиона мира», которую прочтет сам чемпион. Под этим сообщением мелким шрифтом сообщалось, что после лекции сеанс одновременной игры проведет гроссмейстер Василий Смыслов.

В 1976 году в Дубне проходил сбор юных шахматистов, и в гости к молодым в сопровождении Эстрина приехал Ботвинник. Любимый ученик вышел встречать Патриарха прямо на шоссе, и когда Михаил Моисеевич заметил: «Смотрите, какую честь мне оказывают...» - Гарик отвечал, - «Как иначе. Все-таки чемпион мира приехал...»

«Два чемпиона мира», - уточнил Яков Борисович: он только что выиграл чемпионат мира по переписке (1972-1976).

Будучи чемпионом мира, Петросян несколько раз выезжал в ФРГ с сеансами одновременной игры и лекциями. И всякий раз в сопровождении Эстрина, являвшегося главой их маленькой делегации.

Тигран Вартанович прекрасно понимал, что такая честь была предоставлена Эстрину не только из-за знания немецкого. Хотя внешне они и были в приятельских, едва ли не в дружеских отношениях, однажды, оставшись наедине с Рошалем, Петросян отозвался о московском мастере крайне пренебрежительно. А на недоуменный вопрос редактора «64» жестко бросил: «Не по чину берет!»

Тигран Вартанович прекрасно понимал, что такая честь была предоставлена Эстрину не только из-за знания немецкого.

... а из-за чего ещё, собственно?

лично я впервые слышу его фамилию

А однажды Гуфельд сам стал жертвой остроумной шутки. В шахматном клубе он увидел играющего в блиц Тиграна Петросяна, подошел к столику и стал расхваливать свою только что вышедшую книжку, пытаясь подарить ее чемпиону мира:

- Это настоящий бестселлер, у меня уже масса заказов из-за границы. Она займет достойное место в вашей библиотеке, она...

Петросян не прерывал автора бестселлера, но когда партия закончилась, взглянул на Гуфельда снизу вверх и весело произнес:

- Эдик, ты что-то перепутал, у меня все-таки библиотека, а не макулатурная лавка...

Возвращаясь с выступлений в Индонезии, Тайманов в ожидании рейса в Москву, на три дня застрял в Сингапуре. Он решил не терять время даром и позвонил в местную шахматную федерацию с предложением провести сеанс одновременной игры. «Каковы ваши условия?», - поинтересовались у него. Тайманов колебался, какую назвать сумму и тут вспомнил, что незадолго до этого здесь гастролировал Гуфельд, и он уж вряд ли мог продешевить. «Согласен дать сеанс на условиях Гуфельда», - сказал гость, но в ответ неожиданно услышал: «Нет, нет, только не это!»

Выяснилось, что хотя Эдуард Гуфельд, этот шахматный Рабле и чревоугодник, скромно запросил за сеанс всего лишь хороший отель и одноразовое питание, и действительно питался в ресторане (правда, не дешевом) один раз в день, но... с утра до вечера. Так что в результате сеанса гроссмейстера его организаторы полностью разорились.

В другой раз я завел разговор, что игра советских со мной в одних турнирах еще не означает снятия запрета на имя. Говорил, что ни в одном газетном сообщении о турнирах «Интерполис», а я играл в восьми, я не увидел своего имени. Вспоминал Оруэлла, делал параллели. Показывал ему книгу Горта и Янсы, вышедшую на русском под названием «Вместе с гроссмейстерами». Страницу, где под диаграммой из моей партии можно прочесть «в одной из партий Янсы»…