Оплатить счёт можно, допустим, за кошку.
Ибо кошка существо тупое и недееспособное, к тому же финансово зависимое от хозяина, у неё ни налички ни банковских карточек нет.
А если баба равна кошке, это уже скорее вопрос к бабе. Никак не к кошке.
Военком с изумлением смотрел на сидящую напротив молодую женщину.
– Извините, вы можете еще раз повторить свою просьбу?
– Я хочу чтобы меня признали женой какого-нибудь погибшего на СВО мужчины, – сказала та абсолютно ровным голосом.
– Любого? – поинтересовался военком.
– Лучше такого, кто совершил какой-нибудь подвиг. Ну там танк подбил или еще что. Там компенсации больше положены.
– А, так вы из-за денег, – догадался военком.
– Ну да. А из-за чего еще. На фронте же гибнут неженатые. Вот пусть хоть один их них пользу принесет. А то мне жить совсем уже не на что. Ну еще желательно чтобы видный был. Чтобы ребенку потом фото не стыдно было показывать.
– Какому еще ребенку? – удивился военком.
– Моему, какому еще, – сказала женщина и тут ее голос впервые дрогнул. – Он мал еще и отца своего не знает. А тут мы ему папку и сделаем.
Военком задумался. Такой ситуации в его жизни еще не было. Но женщина напротив чем-то неуловимым была похожа на его дочку. И лицо такое круглое, и нос курносый... А, была, не была. Военком достал из папки с надписью «200» стопку личных дел.
– Ну, давай попробуем. Вот все погибшие из нашего района. От 19 до 50 лет.
– Мне бы в районе 30 лучше, – сказала женщина. – И чтоб брюнет был.
После долгих поисков нашли. Иван Назаров. 28 лет. Холост. Погиб под Бахмутом. Награжден медалью «За отвагу». Брюнет.
– Скажешь, что жила с ним в гражданском браке. И что ребенок от него. Напишешь мне заявление. Прошу помочь, и все такое. Я с судьей поговорю, чтобы он не докапывался сильно. Стой на своем все время.
– Хорошо, – сказала женщина. – Спасибо. Я знала, что мир не без добрых людей. А вам добро это вернется.
Женщина вышла из кабинета. А военком внезапно вспомнил, что он этого Назарова и оформлял на фронт. А тот идти не хотел. Говорил, что есть девушка, что он хочет жениться, хочет иметь детей.
«Вот и женили тебя, Ваня, и ребенка тебе сделали. Все как ты хотел», – подумал военком и крикнул в приемную секретарше:
– Следующий!
- Наташа, ты всякий раз ставишь меня в неловкое положение!
- Это когда такое было?!
- Когда мы были в Австрии, на "гутен так" ты всегда отвечала "гутен сяк" и ржала как лошадь!
Вообще, это жена должна бояться появления у мужа любовницы. Значит он может привести её в дом и сделать более приоритетной женой. Или выгнать старую жену.
Но в России всё не как у людей.
И потом ещё всякие нацики у нас не любят кавказцев, требуют остановить миграцию...
Так каждый народ заслуживает того отношения, который заслуживает. Вы с себя начните, сначала баб загоните под шконку, чтобы место знали.
А то как из кавказцев исчадие ада делать и требовать их депортации, так первые, а как ребёнка при разводе себе оставить, или бабу в одних трусах из дома выставить - так это другое.
- Константин, а пойдёмте, нарежемся водочки ? - предложила Лара.
- В каком смысле? - не понял Константин.
- В буквальном, - пояснила Лара, - Найдем в городе сомнительное кафе, возьмем ледяной водки, простой закуси и потихонечку напьемся. Судя по лицу, вы не чураетесь таких развлечений.
- Какая вы необычная женщина, Лара! - восхитился Константин.
- Обычная, Константин, - покачала головой Лара, - Мне тоже хочется слушать про чарующий блеск моих глаз, ослепительную улыбку, о том, как я унесла навсегда ваш покой. Но я понимаю, что это все, среднестатистический мужчина может сказать только после трехсот-четырехсот грамм крепкого алкоголя. А я, после трехсот грамм водки уже вся в Вальгалле и мысленно дерусь с Одином за право первой попробовать жертвенного оленя. Поэтому, весь этот романтик, безусловно в меня попадает, но не запоминается. В этом, Константин, между прочим, чертов дуализм и трагедия существования современной женщины.
- Ну-у-у, вы можете пропускать. Пить через одну, например, или через две - галантно предложил решение Константин.
- Да щас, б*я - сказала Лара.
- И что это за новый Славик у тебя в контактах на телефоне? Я туда позвонила, а там женский голос! И как это понимать?!
- А очень просто! Там такая же дура схватила телефон, чтобы послушать, что за новый Сергей у Славика в телефоне.
В декабре 1670 года сын боярский чина царицы Марии Ильиничны Милославской (то есть состоящий в придворном штате царицы) Никифор Скорятин написал царю Алексею Михайловичу челобитную, в которой непревзойденным стилем XVII столетия изложил непростую семейную жизнь с женой Пелагеей.
«Жалоба, государь, мне на поругательницу на жену свою Пелагею: в 176 г. (в 1667году – то есть за несколько лет до подачи челобитной царю)кусала она, жена моя, тело мое на плечах зубом, и щипками на руках тело мое щипала и бороду драла; и я, холоп твой, бил челом тебе, великому государю, в Приказе Мастерские палаты (приказ ведал изготовлением и хранением одежды, обуви и других предметов личного обихода царской семьи; Царицына мастерская палата занималась одеждой цариц, царевичей и царевен и управлением мастеровых, ее изготовлявших) и подал челобитную окольничему Василью Михайловичу Еропкину (в 1656 году был дворецким у царицы Марии Ильиничны; в 1662-1666 годах был первым в Мастерской палате царицы). И против моего челобитья меня, холопа твоего, дьяк Иван Взимков в Приказе Мастерской палаты поругательство жены моей и зубного яденья на теле моем досматривал, и в том ее поругательстве жене никакого указу не учинено. И в 178 г. (1669) она, жена моя Пелагея, хотя меня, холопа твоего, топором срубить, и я от ее топорового сеченья руками укрывался, и посекла у меня правую руку по запястью, и я от того ее топорового посечения с дворишка своего чуть жив ушел и бил челом в Приказ Мастерской палаты стольнику Федору Прокофьевичу Соковнину (в 1668-1671 годах Соковнин присутствовал в Мастеровой палате царицы Марии Ильиничны, а в 1669-м был также ее дворецким) и стольник Ф. П. Соковнин приказал посеченую мою рану записать; и от той посеченой моей руки я вовеки увечен. Да и впредь она, жена моя, хвалится на меня всяким дурным смертоубивством, и по твоему государеву указу посажена она, поругательница, жена моя, за приставы (сидит под замком в ожидании суда); и она, сидя за приставы, хвалится на меня и ныне всяким дурным смертным убивством. Милосердый государь! Пожалуй меня, вели в таком поругательстве и в похвальбе ее, жены моей, свой царской указ учинить и меня с нею развесть, чтоб мне от нее, жены своей, впредь напрасною смертью (скорой, безвременной, возможно, тяжелой смертью) не умереть».
На челобитной была сделана помета: «179 дек. 19 велеть противо челобитья на патриархов двор послать память и с памятью отослать Микифора Скорятина и с женою его с Полагеею».
*Памятью назывался документ, который составлялся при ведении дел между не подчинявшимися друг другу ведомствами. В данном случае дьяк, занимавшийся делом по поданной царю челобитной, написал такую память в канцелярию Патриаршего двора, где должны были «учинить, чего доведетца», то есть принять некое решение на основании «Правила Святых Апостол, Святых Соборов Вселенских и Поместных и святых отец с толкованиями»*
Неизвестно, развели ли несчастного, пострадавшего от зубного яденья и топорового посеченья, Никифора Скорятина с неистовой женой. Увы, Иван Егорович Забелин, опубликовавший челобитную в своей книге «Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях», больше ничего об этой истории не написал.
