Испанский пляж, суббота, отлив, густая толпа. На песке, тонком, как соль нулевого помола, вплотную друг к другу разостланы полотенца, покрывала, подстилки; по углам они прижаты сандалиями и сумками. Сотни лежат впритирку, сотни ходят по краю воды взад-вперед, загорелые и белые, всех возрастов; вон и инвалида вывезли на кресле с большими колесами, - подышать океаном, посмотреть, как серебрится и слепит волна, как идут облака.

В лужах, оставленных отливом, маленькие дети немедленно строят пристани, башни, дороги, города.

Рядом со мной – супружеская пара, обоим хорошо за пятьдесят, за фигурами не следят, нет таких претензий. Он лысоватый и волосатый, лицо у него неприветливое, но не потому, наверно, что злой, а просто жизнь как-то так сложилась, - все заботы да кредиты. Она тоже – обычная бесформенная тетка, спина круглым горбиком, все, что с возрастом обвисает – обвисло, не подвело. Но крепенькая и крутится деловито и энергично.

Из большой пляжной сумки она достает и расстилает салфетки, на салфетки ставит пластиковые коробки с колбасками, хлебом, - все уже нарезано и подготовлено, - разливает питье по пластиковым стаканам, раздает вилки, потом снова роется: вот паэлья, желтоватая, с хвостиками креветок, жирная, остывшая, наверно. Вот еще какой-то вариант тяжелой еды с рисом, - горошек, мясо. Она придвигает ему коробки, подсовывает то одно, то другое, и он все это ест, много, как голодный, и она тоже наваливается, ест, насыщается посреди толпы, на пляже, сосредоточенно; со спины видно, как у нее шевелятся уши; пальцы у обоих в жиру, и они обтирают их припасенными ею салфетками. Не улыбаются, не шутят.

А потом она собирает весь мусор назад в сумку, заворачивает и прячет пластик и шелуху, и они ложатся навзничь, на подстилку, рядом, наевшиеся, удовлетворенные, чужие мне люди, и лежат с закрытыми ртами, с закрытыми глазами, и в их закрытых, нелюдимых лицах ничего не прочесть.

И вдруг я вижу, что они сплели руки – пальцы в пальцы, в глухой любовный замок, в «твоя навеки», в это небывалое «умерли в один день», тесно, теснее всяких там Тристанов и Изольд, - те были стройные и златокудрые, и белая грудь холмом, и чудесные юношеские плечи, а тут что ж, тут только лысина, черная шерсть и комок немолодой плоти без каких-либо очертаний.

Они лежат, и океан шумит, и облака идут, и он крепко держит ее обычные пальцы своей обычной пятерней, красной, по-испански волосатой. Просто крепко держит, просто не отпускает, просто любит, просто всю, всегда, навсегда, навсегда, навсегда.

Вы думаете, изначально мода на гладкие женские ножки появилась из-за желания просто отличаться от волосатых мужчин? Или по гигиеническим соображениям? Как ни странно, эта мода пришла во время Второй мировой войны. И вовсе не из-за соображений гигиены. Все дело в том, что во время войны чулки стали большой редкостью, производимый нейлон стал уходить в военную промышленность — к примеру, на производство парашютов. А ходить без чулок — это было неприлично.

Женщинами, как всегда, был найден выход из этой ситуации. Кожу на ногах тонировали, предварительно избавившись от волосков при помощи бритвы, а затем ее разрисовывали «под чулки». Многие салоны красоты предлагали соответствующие услуги.

Было налажено производство необходимых для этого товаров — тонирующие крема, карандаши и даже приспособления для ровного нанесения линии, имитирующей стрелку на чулках.

Война прошла, чулки вернулись на прилавки, а мода на бритые ноги основательно прижилась и стала эталоном женственности. Согласитесь, не все об этом знали.

Согласитесь, не все об этом знали.

The force now defines misogynistic hate crime as "incidents against women that are motivated by an attitude of a man towards a woman, and includes behaviour targeted towards a woman by men simply because they are a woman".

В парке Safari World в тайском Бангкоке орангутанг был снят на видео во время грубого приставания к позировавшей туристке, сообщает Daily Mail.

Вместо того, чтобы искать лекарство от рака, учёные иногда занимаются всяческой ерундой. Но как ей не заниматься, ведь она такая забавная.. Например, недавно доктор Джулиан де Сильва из Центра лицевой косметологии и пластической хирургии в Лондоне создал самое красивое лицо в мире.

Нет, это не Эмбер Хёрд, но её лицо очень близко к тому, что древние греки называли "золотое сечение"

Древние греки утверждали, что существует математическая формула для определения физического совершенства, которую они назвали "Золотое сечение". Проще говоря это математическое вычисление идеального соотношения глаз, бровей, носа, губ, подбородка и формы лица.

Объявление на сайте знакомств:
"Молодая,красивая и привлекательная, умная и бедная девушка мечтает познакомиться с мужчиной, обладающим противоположными качествами".

Примечательно то, что о «настоящем мужчине» для «настоящей женщины» неизвестно вообще ничего, кроме того, что он должен быть «успешным» и «щедрым». Как он выглядит, о чём думает, чем увлекается, о чём мечтает — разницы никакой.

«Девочки, не смотрите на внешность и внешние атрибуты. Они обманчивы. Технологию выбора мужчины расскажу на вебинаре, а сейчас фото, которые могли бы быть аватарами лучших мужчин планеты» — далее следуют фотографии Сталина, Ленина, Путина, а также Гагарина, Стива Джобса и, прости господи, Павла Дурова

Сеня, я тут видела твою любовницу и имею сказать, шо это не измена, а дикий подвиг!

целлюлит ходячий

Анжеле нравились образованные интеллигентные люди, потому что они называли то, чем занималась Анжела, красивым и мало кому понятным словом промискуитет, а не как все остальные, бл$#ством.

Он: У тя деньги есть?!
Она: Пошел на х**!
Он: А у меня есть!
Она: Б**, прости!

Интересно, что до середины 1980-х доля женщин-программистов в США постоянно росла, достигнув почти 40%. А в последующие годы - резкий спад, почти до 15%. Феномен, который не могут объяснить