Профессор Саратовского государственного университета, доктор философских наук Вера Афанасьева стала объектом политической провокации в Сети.

Глава Минобрнауки РФ Ольга Васильева заявила о необходимости сокращения числа аспирантов, уменьшив их до двух-трех человек на кафедре.
"Аспирантура должна стать приоритетна, она должна действительно воспитывать исследователей. И это должно быть не поток 25 человек, должно быть два-три аспиранта на кафедре", - сказала сегодня министр на встрече с сотрудниками и студентами МГТУ имени Н. Э. Баумана.

Законопроект о научной и инновационной деятельности предполагает возможность присуждения ученых степеней по совокупности публикаций в научных изданиях. Об этом заявил директор департамента науки и технологий Минобрнауки Сергей Матвеев, передает ТАСС.

«Активный и результативный исследователь, который действительно работает, получает научные результаты, публикует их или получает патенты, формирует научный коллектив — таких людей просто необходимо «разгрузить» от лишних формальностей, упростить процедуру публичного признания их квалификации. Поэтому предложено достаточно простое решение — по совокупности работ», — пояснил Матвеев.

МОСКВА, 1 июн — РИА Новости. Протоиерей Павел Хондзинский стал первым в России кандидатом теологии, защитив диссертацию "Разрешение проблем русского богословия XVIII века в синтезе святителя Филарета, митрополита Московского", передает корреспондент РИА Новости.

Протоиерей Павел Хондзинский стал первым в России кандидатом теологии...

Хм... Тоже что ли написать

"Вы знаете, я сейчас думаю, что больше никогда участвовать в таком мероприятии не буду. Очень много крови стоит", — пошутил в беседе с РИА Новости Хондзинский.

Первая защищённая диссертация по теологии будет проходить процедуру утверждения не в Высшей аттестационной комиссии, а на Совете архангелов.
В будущем на базе Совета архангелов планируется открыть свой Учёный совет по защите диссертаций.

Как стало известно “Ъ”, Минобрнауки потребовало от МИФИ вернуть средства государственного мегагранта — такое произошло впервые за всю историю программы, запущенной Владимиром Путиным в 2010 году. Чиновники утверждают, что вуз должен выплатить в бюджет 22,5 млн руб., поскольку его лаборатория не достигла обещанных государству результатов, а ведущий ученый, гражданин США, «не выполнил обязательств по личному присутствию». Ученые заявляют: проблемы с исследованиями начались из-за того, что руководство МИФИ отказывалось обеспечивать финансирование. Ректорат называет эти претензии «иждивенческой позицией», администрация вуза убеждена, что лаборатория должна сама зарабатывать деньги. Сейчас Минобрнауки разрабатывает механизм возврата мегагранта в бюджет: это может коснуться всех сотрудников МИФИ, которых уже предупреждают о возможном урезании зарплат.

Евгений Григорьев и Анатолий Жолнин поступили в МИФИ в 1969 году, оба окончили вуз и аспирантуру, где исследовали воздействие электромагнитных полей на материалы. В 1980-х защитили кандидатские диссертации, после чего дороги ученых временно разошлись. В перестройку господин Жолнин занялся кооперативами, «потом посредничество, торговля вплоть до вагонов с холодильниками, три года наружная реклама». Когда его знакомым удалось «заработать деньги на завод по переработке алюминия», Анатолий Жолнин присоединился к ним, но и на заводе продолжал заниматься научными исследованиями. Господин Григорьев остался в МИФИ учить студентов физике, а параллельно «продолжал для души заниматься любимой тематикой». В 2008 году на симпозиуме по порошковой металлургии Евгений Григорьев познакомился с Евгением Олевским, известным ученым с Украины, который эмигрировал в США и работал в университете Сан-Диего.

«Он занимается низковольтным спарк-плазменным спеканием порошков, а у нас было высоковольтное спекание,— рассказал “Ъ” господин Григорьев.— Мы нашли общие интересы, продолжили общаться». Когда в 2010 году правительство Владимира Путина утвердило программу мегагрантов, ученый из МИФИ предложил университету и американскому коллеге подать совместную заявку. В конце 2011 года им удалось выиграть грант на создание в МИФИ лаборатории электромагнитных методов производства новых материалов. К работе подключился и Анатолий Жолнин: «Я понял — все остальное, кроме науки, не для меня»

«Мы используем мощные, как удар молнии, электрические разряды, воздействуем ими на дисперсные среды и порошки. В основном металлические, но не только,— говорит господин Григорьев.— Традиционный метод порошковой металлургии — это когда заготовку греют в печи десятки часов, пока она не спечется. А у нас весь процесс может занимать от 5–10 минут до микросекунд, причем получившийся материал обладает гораздо лучшими свойствами». Господин Григорьев вспоминает, как в советское время их лаборатория создавала уникально твердый сплав с добавлением алмаза, а также танталовые конденсаторы повышенной емкости. «Но в перестройку многие наши проекты были закрыты»,— вздыхает он.

Группа под руководством ведущего ученого Евгения Олевского получила из российского бюджета 150 млн руб. на 2011–2013 годы. Ученые говорят, что в первые три года у них не возникло особенных проблем — только привычные бюрократические проволочки. Первый транш пришел лишь в ноябре 2011 года, а уже в декабре лаборатория должна была сдать отчет о проделанной за год работе. «Первое оборудование пришлось заказывать под честное слово, без оплаты,— вспоминает господин Григорьев.— Вуз выдал разрушенное помещение, мы делали капитальный ремонт». А гражданин США Евгений Олевский полтора месяца не мог получить пропуск в закрытый ядерный вуз — руководил работой из общежития....

Курс астрономии появится в школьной программе уже в первый учебный день года и будет рассчитан на 35 часов.

12 декабря 2016 года Минобрнауки предложило сделать астрономию отдельным предметом в старших классах. Позднее стало известно, что этот курс заберет время у второго иностранного языка.

Мадам ноет, что нет денег и уважения. А она наукой заниматься пробовала? Публикаций у нее нет вообще, одни монографии, видимо изданные по методу Гаряева.
www.sgu.ru/person/afanaseva-vera-vladimirovna

Владимирович, она лесбиянка, Вы не в курсе?

Так она же из Нижнего с радиофизического - разве это не Ваш факультет?

В 1984 году окончила Саратовский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского по специальности «радиофизика».

Сергеева избрали по итогам второго тура голосования — он набрал 1045 голосов, тогда как его соперник, академик Роберт Нигматулин, — 412.

Владимир Мединский может облегченно вздохнуть — докторская степень остается при нем. Наш министр культуры, надо заметить, не самый худший представитель чиновничьего сословия, грешащий научной работой. Как ни крути — он автор множества книжек в популярном жанре, пользующихся читательским успехом в определенных слоях. И книги Мединский явно пишет сам, в отличие от прочих высокопоставленных обладателей степеней.

Казус Мединского — это (хотелось бы верить) завершающая история про взлет и падение престижа научных степеней в постсоветской России.

В СССР увлечение «остепенением» начальства не поощрялось. Считалось, что ответственный работник, который будет писать диссертацию, не сможет эффективно работать на основном месте. Те в аппарате (ЦК, Совмина), кто обладал соответствующими регалиями, обычно уже приходили с ними из научной среды. Конечно, иные, пользуясь служебным положением, защищались, привлекая подчиненных к написанию «своих» трудов, но это бывало редко и в случае жалоб расследовалось довольно беспристрастно.

После же падения коммунистического строя наступила пора коммерциализации науки. Доходы ее работников резко упали, равно как и престиж профессии. «Доцент» — ранее обозначавшее сытое и уверенное существование, быстро стало синонимом ничтожества и неприспособленности. Помнится, когда я устраивался на работу в 2004 году в одно паскудное бульварное издание, его владелец, прочитав в моей анкете, что я и кандидат наук, и доцент, расплылся в широкой презрительно-снисходительной улыбке и процедил, как бы наслаждаясь тем, что к нему, человеку малокультурному, пришел наниматься за грошовую зарплату доцентишка: «До-оце-ент!»

В такой обстановке немудрено было, что на кафедрах по всей Руси развилась торговля дипломами и аттестатами. Когда я учился в аспирантуре в середине 90-х, штамповка диссертаций уже была поставлена на поток, и было забавно наблюдать, как защищающийся впервые видел текст «своей» работы уже на защите и с массой ошибок произносил незнакомые ему слова. Иные, впрочем, держались бодро и не смущаясь, помню как у нас в РАГСе защищал докторскую В. Шумейко, экс-председатель Совета Федерации, бойко водивший указкой по схемам и таблицам.

Но именно спрос породил рынок диссертаций. То, что ранее было запрещено и недоступно, отныне де-факто узаконилось. Чиновники, депутаты, бизнесмены ринулись покупать себе звания и степени. Подобно тому, как в XIX веке новая буржуазия брала себе невест из старого дворянства, дабы приобрести аристократические титулы и поместья, так и в новой капиталистической России нувориши и коррупционеры охотно украшали себя научными регалиями.

Никакой реальной отдачи от этого не имелось. Просто «так было принято». Губернатору или президенту корпорации было несолидно не иметь соответствующего сертификата, которые лишь показывали, что их обладатель обладает определенным капиталом для их приобретения. Поначалу они вполне удовлетворялись «Факелами Бирмингама», членством в РАЕН и т. п. фальшивками, но затем, раскусив, стали требовать «настоящих драгоценностей», чтобы бумаги были от ВАКа.

В смутной обстановке 1990-х — начала двухтысячных никаких этических коллизий не возникало. И научное сообщество, и журналисты не видели никакой проблемы в том, что идет открытая торговля степенями, званиями и дипломами об образовании. Считалось, что людям надо «нахапаться», а потом они успокоятся. «Остепенение» стало восприниматься как легитимное право начальника, неизбежное зло.

Жизнь текла сама по себе — никто всерьез эти документы не воспринимал, а работодателя в частном секторе их подлинность интересовала менее всего. Все смотрели на реальный опыт работы и на результаты, достигаемые соискателями.

Однако в последние годы наметился поворот, совпавший по времени с протестной волной зимы 2011-2012 годов. В укрепившемся среднем классе возник на запрос на «подлинность», хвастать фальшивыми бриллиантами, как и ходить в ресторан в спортивном костюме десятью годами ранее, стало непрестижно. Эта тенденция совпала с модой на борьбу с коррупцией. Но если злоупотребления высших чиновников надо было изыскивать с большими трудами, то в случае с купленными диссертациями информация была на виду и не требовала длительных и опасных поисков.

Это совпало с созданием сообщества «Диссернет», активисты которого посвятили себя борьбе со лженаукой и фальсификациями научных работ, разоблачая липовые диссертации чиновников, депутатов, политиков, ректоров и прочих фигур из истеблишмента.

Поскольку в «Диссернете» выдвигались не предположения и голословные утверждения, а задокументированные факты заимствований, резонанс от разоблачений оказался значительным. Спалились многие видные фигуры, начиная от губернаторов типа Груздева, заканчивая двадцатью пятью депутатами Госдумы. Возмездие настигло людей, которые, быть может, уже и сами не рады были, что в свое время нелегкая потянула их защищаться.

Но в России скандала большого не вышло в отличие, например, от Германии, где в 2011 году были выявлены факты плагиата в докторской диссертации самого перспективного немецкого политика на тот момент, министра обороны Карла-Теодора цу Гуттенберга, что стоило ему не только министерского поста, но полного слома столь успешно развивавшейся карьеры.

Никто не сложил мандата, не ушел с должности. Да это было и невозможно, в противном случае требовалась бы почти полная замена правящего класса, настолько он оказался «замазанным» в плагиате. Достаточно назвать имена докторов наук в губернаторском корпусе — Аяцков, Дзасохов, Джаримов, Потапов, Прусак, Ишаев, Тулеев.

Но важнее было другое последствие — после диссертационного скандала чиновники и бизнесмены отказались в массовом порядке от покупок степеней и званий. Слишком уж это стало накладно и небезопасно и влекло репутационные потери.

Те же, кто в свое время не подумавши защитился и не ушел из власти, теперь с опаской держат скелеты в шкафу, влача за собой шлейф из прошлого. Исполняющий обязанности губернатора Приморья Андрей Тарасенко вынужден будет оправдываться за то, что он — «доктор психологических наук» и «профессор по кафедре акмеологии и кибернетики»!

Впрочем, скрывают не все, например, губернатор Сахалина Олег Кожемяко до сих пор упоминает на официальном сайте, что он – «кандидат экономических наук», словно приглашая прочитать его диссертацию. А ведь для допуска к защите нужно было сдать экзамены по специальности, иностранному языку и философии – интересно было бы его проэкзаменовать по этим предметам.

Но в целом, повторимся, атмосфера изменилась, и вряд ли новые губернаторы и депутаты будут повторять ошибки предшественников, да и тот же Мединский, наверное, сто раз себя проклял за недальновидное решение стать дважды доктором наук. Ведь диссертации 1999 года по политическим наукам ему бы было вполне достаточно, зачем надо было так подставляться?

Важнее другое – в связи со все большим охватом высшим образованием населения в мире дипломы и звания уже теряют свою былую ценность. ......

«Доцент» — ранее обозначавшее сытое и уверенное существование, быстро стало синонимом ничтожества и неприспособленности.