Наблюдая со стороны,
замечаешь дрожание рук.
Замечаешь дрожанье луны
и тоскливый пронзительный звук:
воешь. Надо молчать.
Надо рот свой дрожащий -
рукою
от людей и луны -
закрывать.
Всех оставить в покое.
Ты забился от всех в угол -
им почти хорошо стало.
Не заметил: дрожат губы.
Сердце тоже давно дрожало -
хладнокровию не обучено.
Наблюдая со стороны,
отмечаешь созвучие
волчьим песням в начале весны
*** А. Ахматова
3.В ту ночь
В ту ночь мы сошли друг от друга с ума,
Светила нам только зловещая тьма,
Свое бормотали арыки,
И Азией пахли гвоздики.
И мы проходили сквозь город чужой,
Сквозь дымную песнь и полуночный зной,—
Одни под созвездием Змея,
Взглянуть друг на друга не смея.
Мы были с тобою в таинственной мгле,
Как будто бы шли по ничейной земле,
Но месяц алмазной, алмазной фелукой
Вдруг выплыл над встречей, над встречей-разлукой...
И если вернется та ночь и к тебе
В твоей для меня непонятной судьбе,
Ты знай, что приснилась, приснилась кому-то
Священная эта минута.
То мог быть Каир или даже Багдад,
Но только не призрачный мой Ленинград,
И горькое это несходство
Душило, как воздух сиротства.
И чудилось: рядом шагают века,
И в бубен незримая била рука,
И звуки, как тайные знаки,
Пред нами кружились во мраке.
И если вернется та ночь и к тебе
В твоей для меня непонятной судьбе,
Ты знай, что приснилась, приснилась кому-то
Священная эта минута.
============================
Есть прямота,
как будто кривота.
Она внутри самой себя горбата.
Жизнь перед ней
безвинно виновата
за то, что так рисунком не проста.
Побойтесь жизнь спрямлять,
не понимая,
что можно выпрямлением согнуть,
что иногда в истории прямая
меж точками двумя -
длиннейший путь.
Мой соперник был худ и сутул,
Раздражал меня также походкою.
Я сапог свой поставил на стул
И протёр его жёлтой бархоткою.
Посмотрел в заоконную тьму,
Где снежок загорался под фарами...
И обоим – и ей, и ему –
Предложил прогуляться бульварами.
Он ответил: «Идите вдвоем.
Я здесь что-нибудь лучше поделаю».
И она мне кивнула: «Пойдем!»,
И мы вышли на улицу белую.
Я по городу с ней проходил,
Не сумев оценить положения.
Я считал, что уже победил.
Я уже потерпел поражение.
я дважды пробуждался этой ночью
и брел к окну , и фонари в окне ,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью
не приносили утешенья мне.
Ты снилась мне беременной, и вот,
проживши столько лет с тобой в разлуке,
я чувствовал вину свою, и руки,
ощупывая с радостью живот,
на практике нашаривали брюки
и выключатель. И бредя к окну ,
я знал, что оставлял тебя одну
там, в темноте, во сне, где терпеливо
ждала ты, и не ставила в вину,
когда я возвращался, перерыва
умышленного. Ибо в темноте -
там длится то, что сорвалось при свете.
Мы там женаты, венчаны, мы те
двуспинные чудовища, и дети
лишь оправданье нашей наготе
в какую-нибудь будущую ночь
ты вновь придешь усталая, худая,
и я увижу сына или дочь,
еще никак не названных - тогда я
не дернусь к выключателю и прочь
руки не протяну уже, не вправе
оставить вас в том царствии теней,
безмолвных, перед изгородью дней,
впадающих в зависимость от яви,
с моей недосягаемостью в ней.
Плывет в тоске необьяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывет в тоске необьяснимой
пчелиный ход сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
Плывет в тоске необьяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необьяснимой.
Плывет во мгле замоскворецкой,
плывет в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не обьясняя.
Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несет сочельник
над головою.
Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необьяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.
28 декабря 1961 Иосиф Бродский
Иосиф Бродский стихи
Антология русской поэзии
Ах, улыбнись, ах, улыбнись, во след махни рукой
Недалеко за цинковой рекою
Ах, улыбнись, в оставленных домах,
Я различу на лицах твой взмах.
Не далеко за цинковой рекою
Где стекла дребезжат наперебой,
И в полдень нагреваются мосты,
Тебе уже не покупать цветы.
Ах, улыбнись, в оставленных домах,
Где ты живешь средь вороха бумаг
И запаха увянувших цветов,
Мне не найти оставленных следов.
Я различу на улице твой взмах.
Как хорошо в оставленных домах
Любить одних и находить других.
Из комнат бесконечно дорогих
Любовью умолкающей дыша,
На век уйти куда-нибудь спеша.
Ах, улыбнись, ах, улыбнись, во след махни рукой.
Когда на миг все люди замолчат,
Не далеко за цинковой рекой
Твои шаги на целый мир звучат.
Останься на нагревшемся мосту,
Роняй цветы в ночную пустоту,
Когда река блестит из темноты,
Всю ночь несет в Голландию цветы.
Иосиф Бродский стихи
Антология русской поэзии
Волосы за висок
между пальцев бегут,
как волны, наискосок,
и не видно губ,
оставшихся на берегу,
лица, сомкнутых глаз,
замерших на бегу
против теченья. Раз-
розненный мир черт
нечем соединить.
Ночь напролет след,
путеводную нить
ищут язык, взор,
подобно борзой,
упираясь в простор,
рассеченный слезой.
Вверх по теченью, вниз -
я. Сомкнутых век
не раскрыв, обернись:
там, по теченью вверх,
что (не труди глаза)
там у твоей реки?
Не то же ли там, что за
устьем моей руки?
Мир пятерни. Срез
ночи. И мир ресниц.
Тот и другой без
обозримых границ.
И наши с тобой слова,
помыслы и дела
бесконечны, как два
ангельские крыла
* * *
Тебе, когда мой голос отзвучит
настолько, что ни отклика, ни эха,
а в памяти — улыбку заключит
затянутая воздухом прореха,
и жизнь моя за скобки век, бровей
навеки отодвинется, пространство
зрачку расчистив так, что он, ей-ей,
уже простит (не верность, а упрямство),
— случайный, сонный взгляд на циферблат
напомнит нечто, тикавшее в лад
невесть чему, сбивавшее тебя
с привычных мыслей, с хитрости, с печали,
куда—то торопясь и торопя
настолько, что порой ночами
хотелось вдруг его остановить
и тут же — переполненное кровью,
спешившее, по-твоему, любить,
сравнить — его любовь с твоей любовью.
И выдаст вдруг тогда дрожанье век,
что было не с чем сверить этот бег,—
как твой брегет — а вдруг и он не прочь
спешить? И вот он в полночь брякнет...
Но темнота тебе в окошко звякнет
и подтвердит, что это вправду — ночь.
29 октября 1964
Сочинения Иосифа Бродского.
Пушкинский фонд.
Санкт-Петербург, 1992.
Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако - сильно.
Я считал, что лес - только часть полена.
Что зачем вся дева, если есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке - ужас пола.
Что любовь, как акт, лишина глагола.
Что не знал Эвклид, что сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишина мотива,
но зато её хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладёт на плечи.
Я сижу в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли, и дням грядущим
я дарю их, как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
1971
Сочинения Иосифа Бродского.
Пушкинский фонд.
Санкт-Петербург, 1992
Неужели жить? Как это странно —
за ночь жить так просто разучиться.
Отдалённо слышу и туманно
чью-то речь красивую. Укрыться,
поджимая ноги, с головою,
в уголок забиться. Что хотите,
дорогие, делайте со мною.
Стойте над душою, говорите.
Я и сам могу себе два слова
нашептать в горячую ладошку:
«Я не вижу ничего плохого
в том, что полежу ещё немножко —
ах, укрой от жизни, одеялко,
разреши несложную задачу».
Боже, как себя порою жалко —
надо жить, а я лежу и плачу.
Неужели жить? Как это странно —
за ночь жить так просто разучиться.
Отдалённо слышу и туманно
чью-то речь красивую. Укрыться,
поджимая ноги, с головою,
в уголок забиться. Что хотите,
дорогие, делайте со мною.
Стойте над душою, говорите.
Я и сам могу себе два слова
нашептать в горячую ладошку:
«Я не вижу ничего плохого
в том, что полежу ещё немножко —
ах, укрой от жизни, одеялко,
разреши несложную задачу».
Боже, как себя порою жалко —
надо жить, а я лежу и плачу.
Все будет так, пускай
на ветер пустые мечты.
Возьми, не отпускай.
Покрепче ухватись
За ручку и гудок.
На миг лишь оглянись,
Одобрительный кивок
Поймай и
Забудь, оставь
Позади.
В педаль ногу
Вставь,
Крути.
Дорогу
Покажу потом.
На карте
Карандашом
Не рисуй.
Справки, бумажки, монетки,
Звонки, обещания, желания
Не пытайся искать оправдания
Сбережения оставь соседке.
Незаметно, но вполне осознанно
Жизнь наполняется пылью,
Порою блестящей,
Порою ванилью.
Двухколесный друг и карта
С этого наши верные друзья марта.
В фотоальбомах встретишь прежний досуг.
На миг лишь взгляни,
А вдруг.
===============================
Моя свеча, ну как тебе горится?
Вязанья пса на исповедь костей.
Пусть кровь покажет, где моя граница.
Пусть кровь подскажет, где моя постель.
Моя свеча, ну как тебе теряется?
Не слезы это - вишни карие.
И я словоохотлив, как терраса,
в цветные стекла жду цветные камни.
В саду прохладно, как в библиотеке.
В библиотеке сладко, как в саду...
И кодеин расплачется в аптеке,
как Троцкий в восемнадцатом году.
Ждите палых колен,
ждите копоть солдат
и крамольных карет,
и опять баррикад.
Ждите скорых цепей
по острогам шута,
ждите новых царей,
словно мясо со льда,
возвращение вспять,
ждите свой аллилуй,
ждите желтую знать
и задумчивых пуль.
Ждите струн или стыд
на подземном пиру,
потому, что просты
и охаять придут.
Потому, что налив в ваши глотки вина,
я -- стеклянный нарыв
на ливрее лгуна.
И меня не возьмет
ни серебряный рубль,
ни нашествие нот,
ни развалины рук.
Я и сам музыкант.
Ждите просто меня
так, как ждет мужика
лоск и ржанье коня.
Не со мною - так раб.
Не с женою - так ладь.
Ждите троицу баб,
смех, березы лежать.
Никуда не сбежать,
если губы кричат.
Ты навеки свежа,
как колдунья-свеча.
О, откуда мне знать
чудо, чарочка рек?
Если волосы взять,
то светло на дворе! Леонид Губанов
==========================
О самом Губанове читайте здесь quantoforum.ru/gallery/635-chto-vy-sejch...ete?start=120#116594 Что вы сейчас читаете ?
посты 130-132
Безответная любовь Оливер
И безответная любовь
приносит радость,
сжимая грудь
воспоминанием о том,
несбыточном,
что в осени осталось,
и что весной
явилось только сном.
Люблю,...
земли не видя под ногами,
не различая вкусов и цветов...
Люблю тебя!
И на руках готов
носить всю жизнь,
и говорить стихами...
И мне, признаться,
очень жаль того,
кто скажет,
что любовь такая
губит.
Ведь я
куда счастливее его, несчастного,
кто никого не любит...
======================= www.stihi.ru/2004/06/26-1079
Наша первая встреча...
Оливер
Наша первая встреча...
Ты в белом ...
Интим ...
полумрак
Мы танцуем...
Пьяны
от обилия свежих эмоций...
Во вчера оставляя,
липучий навязчивый страх,
в море страсти выходим
без всяких компАсов и лоций..
В бухту дивных фантазий,
названье которой Нельзя
мчит кораблик любви,
огибая, как рифы, проклятья
Ты - напротив...
Целую...
По плечикам руки скользят
И лавиною с гор,
вниз по телу срывается платье..
Я беру тебя нежно...
Так ветер снежинку берёт...
Шёлк постели прохладен,
но это желаний не студит
Наша первая встреча...в мечтах...
И сказать наперёд...
нет иль будет она -
не могу,
только верю, что будет...
========================
Что гадать, ворожея!
Брось ненужную затею.
Все равно я не сумею
Отодвинуть острия.
Зря душою не криви,
Выпадает, как ни странно,
Будто полные карманы
Нерастраченной любви.
Что гадать, ворожея,
Что мусолить зря колоду?
Ты глядела, словно в воду,
Где видна беда моя...
Зря на слове не лови,
Посыпая солью раны,
Видишь: полные карманы
Нерастраченной любви!
Нагадай, ворожея,
Хорошо бы, чтоб не мимо,
Буду ль я еще любимым?
Где она, любовь моя?
Словом, душу не гневи,
Обмани меня туманно...
Видишь: полные карманы
Нерастраченной любви...
