– Вы один из символов 1970-х годов прошлого века. Сейчас, из нашего, так сказать, «прекрасного далёка», какой вам видится страна, в которой мы тогда жили?

– Крепкой. Стабильной. Тогда казалось, что СССР нерушим. Международный авторитет был неимоверно велик.

– Тогда вы были любимцем народа и в благосклонности у советских властей…

– Как и шахматы в целом.

– Вы были своего рода «придворным» шахматистом. И вообще – членом ЦК ВЛКСМ…

– Все эти вещи меня тогда мало интересовали. Моё благополучие строилось не внутри, а вне страны и зависело от успешных выступлений на международных турнирах. Разумеется, многие вещи нужно было согласовывать с системой, но я быстро усвоил правила игры и, не становясь поперёк системы, делал всё так, как нужно мне.

– Считается, что сейчас в России нет идеологической цензуры.

– Свобода слова, конечно, хорошо. Но раньше о культе секса и насилия и речи быть не могло. А сейчас что мы видим на экранах? Люди с сексуальными отклонениями выпячивают свою болезненность. Я ничего не имею против людей с иной сексуальной ориентацией, но зачем навязывать это в СМИ? Правда, реклама в последнее время стала несколько лучше, но она по-прежнему агрессивна. А нынешнее телевидение во многом асоциально. Даже госканалы ничего с этим поделать не могут. Любой нормальный человек прекрасно понимает, что секс и насилие на экранах провоцируют преступность и безнравственность. Я считаю, что нужно принять соответствующий закон о средствах массовой информации, а не только их добровольную «хартию». Неплохо было бы усилить пропаганду здорового образа жизни и мысли.

А пока то, что мы видим на экранах, поистине убийственно действует на молодое поколение. Если так легко убивают в кино, то и в жизни можно убить столь же легко… Часто из-за отсутствия внутренней цензуры в средствах массовой информации у молодых людей невозможно сформировать представление о нормальном существовании.

– Способна ли религия помочь выжить нации?

– Я отношусь с уважением к вере и считаю, что любая религия (только не воинствующая) ведёт человека к добру, поддерживает мораль. В России в настоящее время нет стержневой идеи, поэтому к религии обратились даже политики. Но боюсь, что это лишь политические игры. Борис Ельцин, придя к власти, вдруг стал чрезвычайно религиозным. А показали во весь экран в храме – и все увидели, что он даже свечку ставить не умеет. Вера – это в первую очередь духовность.

Во-Во... Прям как о Милейшем сказано

Тем временем, партии турнира в русскоязычной трансляции комментирует Карпов. Я же просто сажусь рядом, понимая, что всё, что слышу в эти минуты, бесценно. Анатолий Евгеньевич немногословен, выдерживает длинные паузы, но в каждой его реплике чувствуется седина Мастера. При всём огромном уважении к Любоевичу, сравнивая его комментарии с карповскими, отчётливо понимаешь, почему эти звёзды одного поколения достигли совсем разных высот. При некоторой вялости в голосе и усталости на лице, происходящее на досках Карпову интересно. Он крайне редко позволяет себе (вслух) расчёты больше чем на два хода, но эти пару ходов произносит так, что сразу ясно: вот оно, решение задачи. Очень всё просто. Он может походя, между делом произнести какой-нибудь ход с интонацией, будто это что-то само собой разумеющееся, хотя на самом деле речь идёт о далеко не очевидном продолжении. Он просто за секунды видит то, на что другим нужны минуты и часы, а кому-то видеть не дано вообще.

И чёрт возьми, как же убедителен он в каждом своём слове! Объясняющий, почему необходимо было отнять Крым и принять Закон Димы Яковлева, и объясняющий, что позиция белых после Nxc6 и b4 становится чуть лучше - это два совершенно разных Карпова. Первый - жалок, вызывает недоверие и брезгливость; второго слушаешь с открытым ртом и глотаешь каждое слово.

Первый - жалок, вызывает недоверие и брезгливость; второго слушаешь с открытым ртом и глотаешь каждое слово.

И чёрт возьми, как же убедителен он в каждом своём слове! Объясняющий, почему необходимо было отнять Крым и принять Закон Димы Яковлева, и объясняющий, что позиция белых после Nxc6 и b4 становится чуть лучше - это два совершенно разных Карпова. Первый - жалок, вызывает недоверие и брезгливость; второго слушаешь с открытым ртом и глотаешь каждое слово.

- И давайте немножко все-таки о шахматах. Вы приехали на Кубок Евразии. Сами вы в нем не участвуете, но, насколько я знаю, вы регулярно посещаете подобного рода турниры в качестве гостя. Скажите мне, почему шахматы перестали быть такой популярной игрой, как это было в советские времена?

- Почему перестали? Да потому что ошибок много наделали в развитии шахмат, и отсюда наши проблемы возникли. Были реформы чемпионата мира непродуманные, появились чемпионы мира, я бы сказал, случайные. Это сильные шахматисты, я ничего не хочу сказать, – и Халифман, и Касымджанов, но все-таки не того масштаба шахматисты как даже Эйве. Хотя из всех чемпионов мира, если взять ХХ век, Эйве, наверное, послабее был. Если бы Алехин не пил во время матча с Эйве, то, скорее всего, Эйве и не стал бы чемпионом мира. Алехин перестал пить, и обыграл Эйве в матче-реванше. Но все-таки даже Эйве – это другого уровня шахматист, нежели эти ребята.

- То есть общий уровень снизился, вы полагаете?

- Да. Общий уровень чемпионов, которые появились – я это хочу сказать. И, конечно, когда чемпионы мира не того калибра, то как-то и публика иначе реагирует, говорит: «Ну что там, непонятно ничего, что происходит в этих шахматах».

Ну и я уже не говорю о том, что шахматы развивают и логическое мышление, и стратегию. Это все абсолютно необходимо по жизни.

- Они развивают порядочность?

- Ммм, да. Шахматы – это игра объективная. Ну и исторический этикет существует в шахматах.

- Да. Общий уровень чемпионов, которые появились – я это хочу сказать. И, конечно, когда чемпионы мира не того калибра, то как-то и публика иначе реагирует, говорит: «Ну что там, непонятно ничего, что происходит в этих шахматах».

- Они развивают порядочность?

- Ммм, да.

– Но вот уже практически 20 лет Вы не присутствуете на чемпионатах мира. Почему?

– Потому что поменялась система. И это мне не нравилось. И, собственно, противостояние с Каспаровым – я не буду сейчас говорить о наших личных отношениях – очень негативно сказалось на всей истории шахмат и чемпионатах мира. До него чемпионы мира, и я в том числе, имели право вето на принятие странных решений. Это похоже на правило общего решения в ООН: если нет общего согласия и хотя бы одна страна против, то решение не принимается.

Так вот, мое противостояние с Каспаровым ослабило влияние чемпионов мира. Воспользовавшись нашими разборками Кампоманес, а потом и Илюмжинов получили возможность вмешиваться в дела профессиональных шахмат. При этом глубокого понимания не было, но были свои интересы. К примеру, Кампоманесу надо было поменять систему так, чтобы не было доминирования советских шахматистов. Илюмжинов поначалу, может быть, не понимал того, что делал Кампоманес, но он продолжил эту линию и в конечном итоге мы пришли к странной системе чемпионатов мира. Новые формы нокаут-системы приносили зачастую случайный результат, и мало того, что публика потеряла к ним интерес, дошло до того, что даже профессиональные шахматисты не всегда знали имя действующего чемпиона мира.

Мне это очень не нравилось, и в какой-то момент я решил, что в этой системе я играть не буду. Вот и не играю на чемпионатах мира уже почти 20 лет. Хотя большинство рекордов в шахматах до сих пор принадлежит мне.

– Как Вы считаете, есть в мире спрос на шахматы?

– Есть, безусловно, но на шахматы не спортивные. Сейчас в мире крен пошел по линии образовательной. Шахматы стали входить в школьные программы практически по всему миру – в России, США, Сербии, Швеции, Германии, Китае, Аргентине. Это факультатив в экспериментальных школах. Я был в двух школах Монреаля, там шахматы являются обязательным предметом уже лет двадцать. Совсем недавно я был в Румынии, и они меня поразили тем, что там в более чем 15 тысяч школ шахматы – факультативный предмет. И это в Румынии! В России мы столько не наберем. А масштаб стран совершенно разный. Пятнадцать тысяч школ в Румынии – это, наверное, как 50 тысяч школ в России.

На постсоветском пространстве шахматы исключительно популярны в Армении. Она сейчас на одном из передовых мест по развитию детских и школьных шахмат. Следующими, я думаю, идут Азербайджан и Грузия, но там пик интереса уже прошел. Шахматы активно развиваются в России и абсолютно «потухли» в Прибалтике. Хотя и Латвийская, и Эстонская шахматные школы были известны в мире. Их лучшие выходцы – Михаил Таль и Пауль Керес. Как ни странно – в Молдавии неплохо. Там существует федеральная программа, и шахматы в школах очень активно развиваются.

Мне это очень не нравилось, и в какой-то момент я решил, что в этой системе я играть не буду. Вот и не играю на чемпионатах мира уже почти 20 лет.

- В ноябре в Нью-Йорке пройдет матч за шахматную корону между чемпионом мира норвежцем Магнусом Карлсеном и российским гроссмейстером Сергеем Карякиным. Некоторые сравнивают этот матч с вашим матчем против Роберта Фишера, который должен был пройти в 1975 году, но так и не состоялся.

- Пока еще Карлсен не дошел до уровня Фишера. У него нет той яркости, присущей американцу. Так что с этой стороны – несравнимо. Да и Сережа Карякин, при всей моей симпатии к нему, еще тоже не добрался до моего уровня. Поэтому это будет матч не того масштаба, каким мог стать наш матч с Фишером. Но при этом очень интересный. Рад, что Сергею удалось добраться до матча за корону.

«КАРЯКИНУ С КАРЛСЕНОМ ПОКА ДАЛЕКО ДО НАС С ФИШЕРОМ»

- В ноябре в Нью-Йорке пройдет матч за шахматную корону между чемпионом мира норвежцем Магнусом Карлсеном и российским гроссмейстером Сергеем Карякиным. Некоторые сравнивают этот матч с вашим матчем против Роберта Фишера, который должен был пройти в 1975 году, но так и не состоялся.
- Пока еще Карлсен не дошел до уровня Фишера. У него нет той яркости, присущей американцу. Так что с этой стороны – несравнимо. Да и Сережа Карякин, при всей моей симпатии к нему, еще тоже не добрался до моего уровня. Поэтому это будет матч не того масштаба, каким мог стать наш матч с Фишером. Но при этом очень интересный. Рад, что Сергею удалось добраться до матча за корону.

- Вы видели в нем такой потенциал?
- Я познакомился с Сергеем, когда ему было лет 17-18, он уже отличался прекрасной памятью и энциклопедическими знаниями. Тогда я посчитал, что пройдет 3-4 года, и он выберется на чемпиона мира, так и получилось. Разве что в прогнозе я ошибся лет на пять. Сергею будет очень непросто. У Карякина это первый матч на первенстве мира, а у Карлсена – третий.

- Карлсен – уникальное явление?
- Когда я стал чемпионом мира в 1975 году, в Норвегии не было ни одного гроссмейстера. Я, кстати, побывал в том шахматном клубе в центре Осло, где рос Магнус. Это три небольших комнаты - все. Как раз там и встретились сильнейший гроссмейстер Норвегии Семен Агдестейн и Карлсен. Тогда Семен, возглавлял сборную Норвегии по шахматам, в то же самое время играл и за национальную сборную страны по футболу. Это уникальный случай. Поэтому Карлсен блестяще подготовлен не только морально, но и физически, он заимствовал это у тренера, кем и был для него Агдестейн. Карякин тоже уделяет внимание физподготовке. Но у Магнуса попрочнее нервная система и выше выносливость.

- Вы же общались с Магнусом. Он не говорил: не на ваших ли партиях рос?
- А на чьих еще ему было расти?! Даже по стилю видно, что он близок ко мне. Уверен, что Семен (Агдестейн. – Прим. ред.) оказывал на него влияние. Так же, как и Каспаров, который появился к тому времени. Но мои партии, наверное, были тогда основными при учебе.

- Какое впечатление производит Магнус?
- Человек он закрытый, но при этом совсем не сложный в общении. Что меня в нем подкупает? В отличие от Крамника и Ананда (экс-чемпионы мира. – Прим. ред.) в нем присутствует ответственность чемпиона мира перед человечеством. Он понимает, что должен быть лидером и должен продвигать шахматы.

- Такое ощущение, что нынешнее поколение гроссмейстеров Карлсена побаивается. Но Сергей не раз говорил, что не боится чемпиона мира, несмотря на отрицательную разницу встреч между ними.
- Боятся ли Карлсена? Возможно. В свое время и меня боялись, и Каспарова, и Фишера. Но главное преимущество Магнуса в том, что он на победу играет как простые, так и равные позиции. А у Сережи, к сожалению, такого нет. Прогнозы я обычно не даю, но считаю, что шансы на победу у Карлсена более предпочтительные.

- Вы с Карякиным часто играете в блиц. Кто чаще побеждает?
- Раньше я его побеждал. Но в последнее время я убавил, а он прибавил. Дело в том, что мне тяжело играть, потому что я за теорией не слежу, а он в теме, он наигран. Но, тем не менее, я сопротивляюсь и сопротивляюсь серьезно.

- Пока еще Карлсен не дошел до уровня Фишера. У него нет той яркости, присущей американцу. Так что с этой стороны – несравнимо. Да и Сережа Карякин, при всей моей симпатии к нему, еще тоже не добрался до моего уровня.

- Пока еще Карлсен не дошел до уровня Фишера. У него нет той яркости, присущей американцу.

А на чьих еще ему было расти?!

Даже по стилю видно, что он близок ко мне.